Шесть священных камней

В центре шахты стоял воскресший из мертвых, выбрав­шийся из-под гигантской каменной плиты Джек Уэст-младший. Его можно было принять за грешника, сбежав­шего из преисподней.

Если смерть Джека Уэста-младшего от рук собственно­го отца вызвала у эфиопов ассоциации с Иисусом Христом, то его воскрешение и вовсе поразило до глубины души.

Зажатый в здоровой руке пистолет, обезоруживший чет­верых из них, окончательно утвердил охранников в мысли, что этот человек обладает божественными качествами.

Правда, за одним исключением.

Джек Уэст-младший не был милосердным Богом.

Чтобы выбраться из-под каменной плиты, Джеку пона­добилось шесть часов — шесть долгих мучительных часов...

Остановить смертоносный «пресс» оказалось, мягко го­воря, непросто.

Когда рабы подтащили плиту, Джек понял, что един­ственный шанс на спасение — это его металлическая рука.

И вот, как только огромный квадрат закрыл жерло ямы, Уэст стиснул зубы и что было силы рванул свою тита­новую конечность, прибитую к деревянному бруску.

Гвоздь вздрогнул, но руку освободить не удалось.

Рабы отпустили плиту...

...В эту секунду Джек повторил попытку — на этот раз успешно. Он выставил металлическую руку перпендикуляр­но своему телу, сжал ладонь в кулак и поднял ноги. В сле­дующий миг огромная плита обрушилась на его титановую руку, сломав два пальца, но не сам протез.

Рука согнулась в локте — и вся тяжесть чужого греха легла на могучее металлическое предплечье.

Каменная глыба остановилась в паре миллиметров от носа Джека. При взгляде вниз ни у кого не возникло бы сомнений в том, что несчастный превратился в кровавый блин.

Однако Джек не умер. Его ноги были повернуты влево, голова — вправо, а правая рука оставалась прибитой к де­ревянному бруску.

Храбрость, сила и время — вот всё, что понадобилось нашему герою: храбрость — чтобы решиться потревожить гвоздь, пронзивший правую руку; сила — чтобы ухватиться за шляпку гвоздя и вытянуть его из бруска; время — чтобы сделать это, не оторвав себе кисть и не умерев от болевого шока.

Три раза он терял сознание и пребывал в вынужденном бездействии.

Однако часа через два его усилия увенчались успехом. Он вцепился зубами в гвоздь и вытянул его из истерзанной ладони.

Из раны хлынула кровь. Джек снял ремень и использо­вал его в качестве жгута, снова прибегнув к помощи челю­стей.

После этого он опять отключился и пролежал без со­знания целый час.

Он пришел в себя под звуки песен, топот ног и грохот барабана.

«Pater Noster, qui es in caelis, sanctificetur nomen Tuum...».

Теперь ему предстояло разобраться со своим «могиль­ным камнем».

Джек стал ощупывать плиту в поисках трещины и обна­ружил ее рядом с тем местом, куда угодил его титановый кулак.

Он вложил в этот разлом крохотную, величиной с жвач­ку, пластиковую взрывчатку С-2 — ту, что хранил в специ­альном отсеке своей искусственной руки. Вообще-то он рассчитывал запихнуть вещество в замочную скважину, ока­завшись в плену.

С-2 взорвалась (шум, напрасно проигнорированный Винни Пухом) — и плита раскололась надвое. Правая по­ловина рухнула на каменный пол.

В конце концов Джеку удалось просочиться в образовавшееся отверстие, но его искусственная рука не смогла избавиться от тяжеленного обломка.

Он поступил единственно возможным образом: отсо­единил свое титановое предплечье и выкатился из-под плиты.

Джек Уэст-младший стоял на дне ямы с металлическим обрубком вместо левой руки под звуки песнопений, грохот барабана... и слышную только ему мелодию сво­боды.

Еще одна порция услужливой С-2 расколола каменную глыбу, прижавшую отсоединенное предплечье. Джек тут же вернул его на место и обмотал раненую ладонь куском гру­бой материи.

Затем он вскарабкался по лестнице в стене и начал соб­ственную одинокую войну с охранниками шахты, принад­лежащей его отцу.

Джек стоял перед толпой ошарашенных эфиопов, напо­миная выходца с того света.

В его глазах кипела ярость, вокруг рта запеклась кровь от стального гвоздя, который он вытянул из своей правой ладони собственными зубами.

И все же он был один против тридцати.

Впрочем, не совсем один: его титановая рука сжимала огнетушитель, прихваченный у подъемника.

Он выпустил струю углекислого глаза в пылающий крест.

Шахта погрузилась во тьму. Кромешную тьму.

Эфиопы запаниковали, подняли крик. Затем послы­шался топот множества ног.

Вдруг зажглось тусклое аварийное освещение, и охран­ники узрели Джека Уэста, стоящего там же, где и раньше: рядом с крестом.

...только теперь с ним была целая армия.

Армия, состоящая из нескольких сотен рабов, которых он выпустил из келий, перед тем как явить себя рабовла­дельцам.

Ярость, ненависть, жажда мести — вот что отражалось в глазах освобожденных невольников. Им не терпелось расплатиться с бывшими хозяевами за месяцы, годы уни­жений; милосердие и не думало стучаться в их ожесточен­ные сердца.

Исторгнув истошный вопль, толпа илотов кинулась на своих мучителей.

Началось что-то жуткое...

Некоторые охранники попытались выхватить пистоле­ты — но были свалены с ног и затоптаны насмерть. Осталь­ных бросили в чан с ядовитым раствором.

Те, кто посмекалистее, метнулись к подъемнику — сво­ему единственному шансу. Однако там их поджидали не­сколько десятков рабов с досками, оскалившимися ржавы­ми гвоздями.

Несколько минут спустя все охранники были мертвы. Огромная шахта молчала, окропленная тусклым аварийным светом.

Джек тут же бросился к клетке и освободил Винни Пуха. Ступив на землю, сын шейха с ужасом воскликнул:

—Аллах, оторви мои уши!.. Джек, ты похож на убитый труп мертвого покойника!

—Спасибо за комплимент, — улыбнулся Джек и... по­терял сознание.

Придя в себя, Джек почувствовал, что его лицо омыто солнечным теплом.

Глаза мученика раскрылись. Он понял, что лежит на кой­ке в караульном помещении, расположенном возле шахты.

На его лбу, скулах и щеках не осталось ни крови, ни грязи; на правой кисти белела свежая повязка; его переоде­ли в традиционный эфиопский халат.

Джек встал и, покачиваясь, поплелся к двери. В проеме он столкнулся с Винни Пухом.

—А, наш воин проснулся! — воскликнул младший сын шейха. — Думаю, тебе будет приятно узнать, что теперь эта шахта принадлежит нам. Мы нейтрализовали верхних охранников с помощью рабов. Точнее — бывших рабов. Жажда мести и воздух свободы превратили их в настоящих зверей!

—Их можно понять, — произнес Джек. — А где мы, соб­ственно? Это Эфиопия — вот все, что мне известно.

—Ты не поверишь.

Они вышли из караульного помещения под яркое африканское солнце.

Джек огляделся.

Вокруг лежала голая, ржавого цвета земля, покрытая трещинами и лысинами холмов.

Однако некоторые возвышенности венчали огромные каменные строения удивительной красоты, высеченные из скального монолита и погруженные в глубокие рвы с бу­лыжными стенами.

Джек заметил, что одно из сооружений напоминает хра­мовый крест.

—Теперь ты понимаешь, где мы? — спросил Винни Пух.

—Да, — ответил Джек. — Это легендарные церкви Лалибелии...

—Наша миссия провалена, Охотник, — произнес Вин­ни Пух с грустью.

Они сидели у входа в шахту в золотой клетке из солнечных лучей. Джек потирал раненую руку, сын шейха водил по иссушенной почве ржавой железкой. Рядом наслажда­лись обрушившейся на них свободой недавние рабы: ели, пили, обшаривали караульные помещения в поисках одеж­ды, простирали руки к небу.

— Нас разгромили, Джек, — продолжал Винни Пух. — Твой отец отправил Каланчу в МОССАД, желая получить вознаграждение за его голову.

— Черт! А Космос? Он ведь с Волком, не так ли?

—Да.

— Бойся данайцев, дары приносящих, — прошептал Уэст.

—А вообще-то, Джек, я не знаю... Космос вел себя как-то странно, словно это был не он. К тому же, когда мы работали вместе, он показался мне славным парнем, неспособным на предательство. Я бы не стал спешить с выводами.