Атаман. Кровь за кровь

—   Надо взрывать, иначе сейчас начнется штурм!

—   Отлично. Они получат то, чего хотели... — про­бормотал Иванаускас, наблюдая, как к центральному входу приближается бронетранспортер, а за ним бегут саперы штурмового отряда.

—   Стойте! — заорал он. — Отойдите от дверей, они заминированы!

Но саперы не обращали на слова террориста ника­кого внимания. К Иванаускасу подскочил террорист- минер. Глаза его горели безумием.

—   Одно нажатие кнопки — и всем конец! — закри­чал он. — И нам и...

Иванаускас выстрелил безумцу в рот, вырвал из рук пульт управления взрывными устройством и, бор­моча проклятия, стал топтать его ногами. Остальные террористы поняли, что здесь что-то не так.

—  Все закончено, мать вашу!.. Спасайтесь, кто мо­жет!.. — заорал Иванаускас.

Он ожидал, что кто-нибудь из его подчиненных вы­стрелит в него, но этого не произошло. Слишком силь­но было впечатление от предательства и измены тем идеалам, во имя которых был затеян этот террористи­ческий акт. Пока террористы не успели опомниться, Иванаускас подбежал к пожарной лестнице, быстро пробрался по ней на смотровую площадку и исчез за дверью.

Послышался звон стекла, раздались хлопки несиль­ных взрывов, едкий дым окутал весь зал. Через разби­тые окна сюда один за другим вбегали люди в броне­жилетах и черных масках. Одни террористы стали бросать оружие, другие пробовали отстреливаться. Их убивали первыми...

Через несколько минут все было кончено. Купреев, возглавивший штурм, пересчитал убитых и пленен­ных террористов и доложил по рации полковнику Горемыкину:

—  Заложники свободны, но мы пока не можем га­рантировать их безопасность. Надо произвести зачист­ку здания.

Бузуев обыскал убитых и нашел пару запасных обойм. Он уже обдумывал, как ему покинуть подвал, как неожиданно дверь отворилась и послышался зна­комый голос:

— Бузуев, ты здесь?

Это был Терпухин.

— Юра! Наконец-то!

—        Тише! — строго цыкнул Терпухин. — Ты не дол-

п удивляться ничему. Понимаешь, ничему! Я дол­жен уйти незамеченным. Ведь я террорист, правда?

—  Да, но... — пробормотал Бузуев.

—   Выслушаешь ты меня или нет? — снова зашипел Терпухин. — Я уйду не один. Мне надо вывести отсю­да одного человека.

У Бузуева все внутри похолодело.

—   Ты уйдешь с Иванаускасом?

—   Так надо, Валек, не мне тебе объяснять. Пойми, все спланировано. Ты тут лишний. Если бы не наше случайное знакомство, ты к этому моменту был бы уже стандартным трупом с температурой тела окружаю­щей среды. Когда-нибудь я тебе все расскажу. А сей­час мне надо найти в кармане у Галазова ключ. Ты убил его?

—   Его Шевчук застрелил... У Галазова пистолет дал осечку. А уж Шевчука я... Слушай, неужели все заду­мано и спланировано... органами?

—   Найди ключ и отдай его мне, — грубо приказал Терпухин. — А сам притворись мертвым. Вроде я тебя убил. Словом, замри. Все... И никому ни слова.

Бузуев вынул из кармана убитого ключ, передал его Терпухину и забился в угол насосной под трубы. В нос ударил запах разлитого по полу электролита.

Через минуту в насосную вбежал Иванаускас.

—   Все в порядке? — хрипло, задыхаясь от бега, спросил главарь террористов.

—   Да, все в норме, — ответил Терпухин, звякая ключом в замке на решетке. — Путь свободен.

Иванаускас и Терпухин пролезли в отверстие кана­лизационного хода, Терпухин замкнул за собой решет­ку, и они исчезли.

Все остальное Бузуев помнил, как в тумане... В под­вал ворвались штурмовики, схватили его и даже нада­вали под ребра. Потом прибежал Купреев и освободил его. Появился полковник Горемыкин и горячо благода­рил его... Потом он обнимался с бывшей женой Наталь­ей. Но все это было таким незначительным по сравне­нию с той истиной, которая открылась ему в последние минуты. Он подумал о том, что произошедшее на спорткомплексе не может быть реальностью, это ка- кой-то фантастический бред, плод его воспаленного рассудка, и ему пора лечиться не с помощью душещи­пательных бесед со своим психотерапевтом, а электри­ческим или инсулиновым шоком.

Если бы рядовому советскому человеку сказали лет десять назад, что на территории его великой державы ость концентрационные лагеря, он плюнул бы в лицо сказавшему такое. Человека, рассказывающего о кон­центрационных лагерях на территории СНГ, посчитают вполне нормальным и хорошо осведомленным.

Нетрудно представить такой лагерь. Колючая про­волока, вышки по углам, прожекторы. Нетрудно пред­ставить и узников, делающих подкоп под колючую проволоку. Их двое. Вот они пробрались под проволоч­ное заграждение и поползли дальше. Они знают, что вся земля вокруг них усеяна минами. Одно неосторож­ное движение — и грохнет взрыв. Поэтому в руках у них сварочные электроды, которыми они ощупывают землю.

Первый из беглецов делает жест ползущему сза­ди — вперед нельзя, мина. Беглецы отползают в сторо­ну, по-прежнему вспарывая землю электродами. Один из них — рослый, крепко сложенный, другой — менее мускулистый, но более проворный.

Что же подвигло их на побег? Что заставило риско­вать жизнью, ведь достаточно сделать шаг в сторону — и взрыв искалечит или убьет. Боялись ли беглецы предстоящего расстрела, или пыток, или так велико было у них стремление к свободе? Очевидно, среди причин побега было и первое, и второе, и третье...

На вышке стоял охранник. Он то курил и отчаян­но плевался с высоты, то усаживался, надевал науш­ники плейера и предавал свою душу демону тяжело­го рока.

Когда беглецы пересекли половину заминированно­го поля, сзади послышался какой-то шум. Они огляну­лись и увидели, что за ними увязался кто-то еще, тоже из пленных. Ему удалось подобраться к проволочному заграждению, и он, вытянув шею, смотрел на ползу­щих по минной полосе. Беглец, который был впереди, сделал жест догонявшему их пленнику, мол, уходи. Но каждому хочется свободы, каждому хочется сохра­нить жизнь. Пленник уже нырнул в лаз под проволоку, и его голова показалась на краю минной полосы.

— Назад! — прошипел один из беглецов.

Но что он мог поделать с чужой жаждой свободы? Третий беглец пополз по минному полю и, почти догнав первых, застыл в пяти метрах позади.

Двум первым ничего не оставалось, как перестать обращать внимание на увязавшегося за ними третьего, и они, все так же тыкая электродами в песок, прибли­зились ко второй линии проволочного ограждения. На­до было делать новый подкоп под проволоку. Беглецы стали разгребать землю заранее припасенными кон­сервными банками.

Пока они это делали, охранник на вышке безмятеж­но предавался плейерному кайфу. Первый из двух бег­лецов подлез под проволоку, третий же не выдержал, сделал неловкое движение и... напоролся на мину, кото­рую два первых беглеца обошли.

Глухую тишину ночи разорвал взрыв. Ослепитель­ная вспышка осветила верхушки пирамидальных топо­лей. Несчастного перевернуло в воздухе, и он, несклад­но сложившись, рухнул замертво.

Что последовало за взрывом, легко представить. Охранник сорвал наушники и пустил длинную очередь из автомата в то место, где взорвалась мина. В рядом расположенном селении залаяли собаки. Чеченцы из охраны лагеря гурьбой бросились к вышке, на ходу за­стегиваясь и перезаряжая оружие.

Двое беглецов успели пролезть под проволоку и изо всех сил бежали прочь. Кромешную тьму пронизывали красные и зеленые трассеры. Луч прожектора сколь­зил по высокой траве. Беглецы упали, чтобы не по­пасть в сноп света, затем снова вскочили и благополуч­но скрылись в кустах, через которые проходила линия электропередач. Здесь один из беглецов подошел к столбу, отсчитал от него несколько шагов и приня­лись руками рыть землю. Он вырыл мешок, из которо­го достал оружие и радиопередатчик.

— Теперь пусть только сунутся... — пробормотал беглец, передергивая затвор автомата.

Глава 37.

Неожиданное предложение

После допросов, дачи показаний и различного рода объяснений о его роли в ликвидации террористической группы и освобождении заложниц Бузуев первым же поездом уехал на юг. Он понимал, что если не получит объяснений от Терпухина, то может сойти с ума.