Золото Бешеного

— В этом я нисколько не сомневаюсь! — заверил Савелий. — А ваши семьи?

— Олег Вишневецкий специально подобрал тебе в помощь тех, у кого нет семьи. Кроме того, каждый из нас подписал бумагу о неразглашении предстоящей операции. А чтобы ты совсем перестал сомневаться, скажу следующее: можешь мне доверять, как самому Олегу… — Он посмотрел на него в упор, потом тихо, почти шепотом добавил: — Савелий Говорков! Я знаю о тебе все! Неужели ты меня не помнишь?

Некоторое время Савелий не сводил с него глаз и все-таки вспомнил! Этого парня он видел среди тех, кто был вызван Олегом для отбора участников операции по захвату контейнеров в горах Кандагара.

— То-то мне твое лицо показалось знакомым еще при встрече у почтамта! Ладно, коль скоро Олег доверился тебе, то, верно, ты достоин и моего доверия. Я раскрою тебе карты, но никто не должен об этом узнать! Никто! — настойчиво повторил Савелий.

— С этого момента твое слово для меня закон. — Михаил крепко сжал его руку.

— Верю! В греческой Никозии мы пробудем не более суток. На следующий день вы должны будете приобрести четыре больших чемодана и один маленький и ждать моего звонка. У вас есть сотовая связь? — вдруг встрепенулся Савелий.

Михаил кивнул и протянул клочок бумаги с номером телефона.

— Отлично! После моего звонка подъезжайте к банку «Сайпрс»…

— Я знаю, где он находится, — кивнул Михаил.

— Войдете с чемоданами в банк, там их наполнят долларами, затем мы садимся в машину и быстренько ломимся на турецкую территорию.

— Четыре чемодана? Это сколько же туда напихают? — удивленно прошептал Михаил.

— Более полутора миллиардов.

— Долларов? — Он недоверчиво усмехнулся, думая, что Савелий его разыгрывает.

— Долларов! — подтвердил тот.

— Черт возьми! — Михаил покачал головой. — Теперь я понимаю, что ты имел в виду, когда говорил об опасности. И кому предназначены эти деньги? Я уж не спрашиваю, кому они принадлежали…

— А я отвечу на оба вопроса: принадлежали и принадлежат России! — В голосе Савелия была твердая уверенность в своей правоте.

— Не знаю, как тебе удалось это провернуть, но я просто преклоняюсь перед тобой!

— Скажешь это, когда мы все целыми и невредимыми вернемся в Москву, — вздохнул Савелий. — Слушай, а как быть с ребятами? Они ничего не должны знать!

— Я уже подумал об этом. Мои парни не глупы и кое о чем догадываются, но догадываться и знать — совсем не одно и то же. В банке они должны взять уже закрытые чемоданы. Не сомневайся, вопросов не будет! С этими ребятами я изведал такое, что в каждого верю, как в самого себя. А как насчет машины в турецкую зону? Не носить же чемоданы на себе?

— С машиной должно быть все в порядке, как и с таможней, но об этом поговорим после того, как я кое с кем пообщаюсь, — ответил Савелий.

— Понял, — тут же кивнул Михаил. — А можно поинтересоваться, что мы у турок делать будем?

— Там я кладу деньги в банк, и мы чартерным рейсом возвращаемся в Москву.

— А там нас повязывает с этим наша доблестная милиция? — усмехнулся Михаил, ткнув пальцем в дипломат.

— За это можешь не волноваться— не твоя забота.

— Что ж, в таком случае осталась самая малость: перекинуть полтора миллиарда из Греции в Турцию.

— Не ерничай! У нас в запасе всего несколько часов. Еще неизвестно, сколько придется торчать в Никозии: даже для очень крупного банка это внушительная сумма. Трудно даже предположить, сколько понадобится времени, чтобы ее собрать. — Савелий поморщился, хотел еще что-то сказать, но в этот момент самолет пошел на посадку.

Не успели они выйти из здания аэропорта, как к ним тут же подскочили несколько мужчин, выкрикивая одно и то же: «Такси». Доверившись Михаилу, который отошел в поисках машины, Савелий отмахивался от них, как от надоедливых мух.

Наконец перед ними лихо затормозил американский «лендровер», в котором они все свободно уместились. За рулем с довольным видом сидел грек и, смешно коверкая, выкрикивал русские слова: «спасипа», «перестрока», «довиданя». После каждого слова он заливался счастливым смехом. На лицах у всех невольно заиграли улыбки.

— Куда едем? — спросил Михаил.

— В отель «Филоксения»: там забронировано пять номеров для нас, — ответил Савелий.

Михаил что-то сказал водителю, и тот быстро залопотал по-гречески, причмокивая губами и щелкая языком.

— О чем это он? — поинтересовался Савелий.

— Расхваливает отель! — усмехнулся Михаил. — Впрочем, на востоке всегда дели на восемь все, что слышишь или что тебе обещают. Меньше будет разочарований! Кстати, знаешь, как переводится «Филоксения»?

— Нет.

— Гостеприимство!

— Красиво… Вот уж не ожидал тут увидеть такую широкую трассу!

— Она здесь единственная.

— А далеко до отеля?

— Минут двадцать — двадцать пять. Водитель что-то сказал, и Михаил тут же перевел:

— Посоветовал быть осторожнее: сейчас дорога будет сильно петлять.

И действительно, они стали подниматься по довольно крутому серпантину, напоминающему дороги на Кавказе. Через несколько минут въехали на большую ровную площадку перед трехэтажным отелем «Филоксения», рядом с которым находились теннисные корты и открытый бассейн.

Назвавшись Губаревым, как значилось в одном из паспортов, полученных от Богомолова, Савелий тут же узнал, что все пять номеров расположены рядом на втором этаже. Ребята разбрелись по номерам, условившись встретиться через час в ресторане отеля.

Первым делом приняв душ, Савелий посмотрел на часы и, решив, что в Москве еще не поздно, связался с Богомоловым по сотовому телефону. К счастью, генерал оказался на месте.

— Это крестник, — весело произнес Савелий. — Приветствую вас, Константин Иванович!

— Наконец-то объявился! — обрадовался Богомолов. — Мы уже тут совсем испереживались. Здравствуй, дорогой крестник! Докладывай!

— Груз отправлен, и мы уже под солнцем. Завтра получим груз и двинем на Кавказ.

— Отлично! — Генерал облегченно вздохнул. — А как с крупой?

— Не волнуйтесь: крупа у меня, так что скоро будете варить свою кашу.

— Ну и слава Богу! — У Богомолова словно гора упала с плеч. — С рабочими проблем не возникало?

— Так, небольшие недоразумения, пришлось с ними расстаться. Правда, думаю, ненадолго: они попытаются разыскать нас, чтобы получить добавку.

— И что ты решил?

— Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел… — Савелий рассмеялся, потом, посерьезнев, добавил: — Никаких уступок.

— Смотри, тебе там виднее. Какие-нибудь проблемы?

— Намечается одна, но завтра все прояснится.

— Выкладывай! — насторожился генерал.

— Пять человек и груз.

— Ты имеешь в виду объемы? Мы действительно как-то упустили это из виду. Черт! — ругнулся Богомолов. — Чуяло мое сердце…

— Да не волнуйтесь вы так: что-нибудь придумаем, — заверил Савелий.

— Да уж постарайтесь. Береги себя! Всем привет от Олега!

— Спасибо, ему тоже!

По предварительной договоренности с генералом Савелий использовал условные термины: «груз» — деньги со счета Волошина, «под солнцем» — на Кипре, «Кавказ» — турецкая часть Кипра, «крупа» — золото и драгоценности из сейфа, «рабочие» — те, кто пытается их преследовать.

Перекусив в ресторане, Савелий поинтересовался у ребят:

— Что собираетесь делать? Я имею в виду ваши планы на вечер.

— Не знаем, как ты, но мы решили отдохнуть: две ночи не спали, — ответил за всех Михаил и повернулся к парням: — Идите, я сейчас приду! А ты?

— Хочу просто пройтись по городу.

— Будь осторожнее: здесь много разной швали, в том числе и из России. А хочешь окунуться в местный колорит — сходи на «Лайки гитониа». По-русски это… — он задумался на секунду, — что-то вроде «Народного двора», что ли. Пешеходные улочки, магазинчики, пивнушки, музыканты…

— Как наш Старый Арбат?

— Вроде того. Кстати, совсем рядом от него проходит улица Лидрас, которая граничит с турецкой частью. — Он лукаво взглянул на Савелия.