Лёшка-"студент"

Он понял, что справился. Щеки старика снова порозовели, глаза приобретали прежний задорный блеск, а дыхание постепенно нормализовалось.

Ковалев отпустил руки старика и сел прямо на пол.

В коридоре послышался топот. Каверзнев выскочил из палаты, прикрыв за собой дверь. Шум сразу смолк.

Ковалев несколько раз глубоко вздохнул и снова взял старика за руки.

— Вы слышите только меня, а все остальное не имеет для вас никакого значения, — сказал он. — Кто этот человек?

— Из группы Старцева, — едва слышно ответил старик.

— А кто такой Старцев?

— Командующий артиллерией.

— Почему вы его застрелили?

— Он знал меня в лицо.

— Он должен был убить нас?

— Я не знаю кого, знаю, что тех, кто прибыл сюда вчера вечером…

— Он успел что-то сказать?

— Да… Что госпиталь перекрыт группой «Каскад», подчиненной полковнику Каверзневу, и что второго убить не удалось… Объявлена тревога, и он обнаружен…

— С кем вы поддерживали связь? Кто вами руководил?

— Захаров…

— Это кто?

— Заместитель начальника генерального штаба…

Ковалев услышал за спиной дыхание и обернулся. Каверзнев сделал успокаивающий жест и присел рядом на корточки. Лешка повернулся к маршалу.

— Кто еще в заговоре? — спросил он.

Не знаю всех… Знаю командующего Западной группой войск…

— Спроси про наших, из КГБ… — попросил полковник.

— Из КГБ кого-то знаете? Кто с вами?

— Мало… Генерал Корнилов, Пирожков…

— Они в курсе заговора?

— Не уверен, все ли они знают… Кто-то из них займет пост председателя КГБ после нашей победы…

— Где находятся ядерные бомбы, вывезенные из Серпухова?

— Я не знаю про бомбы… Ничего не слышал…

— Вы знаете, что где-то собираются совершить террористический акт?

— Нет… Не знаю… Это не планировалось…

— Спроси про код! — сказал Каверзнев.

Ковалев не ответил. Он чуть отдохнул и снова сжал руки маршала.

— Галкин знает тех, кто в заговоре?

— Он в курсе… Сообщили, что не будет мешать нам… Ему это невыгодно…

— Почему невыгодно? Подробней!

— Ему заплатили много… В швейцарском банке счет… Ему надо быстрей в отставку уйти и пожить оставшиеся дни… Его адъютант наш человек и еще порученец…

— А из правительства кто знает?

— Это знает Старцев… Только он…

— А кто должен встать во главе страны, если вы победите?

— Это все равно…

Ни одна мышца на лице старика не дрогнула, но Ковалеву показалось, что маршал усмехнулся.

— Все равно, кто во главе… — повторил маршал. — Тот, на кого мы будем иметь рычаги влияния… Только такой, а их много…

— Спроси про код! — громко прошипел Каверзнев. — Спроси! Нам же еще других трясти!..

— Спать! — твердо сказал Ковалев, глядя в глаза старика. — Спать и ни о чем не думать! Вы проспите двое суток не просыпаясь, а потом забудете нашу беседу, как будто не было ни нас, ни вопросов… Вы же знаете, что такое уже было! Вы уже забывали! Спать крепко и долго! Проснувшись, вы встанете здоровым! Но в заговор вы больше не войдете, вы же стары и знаете это! Вам надо думать о мемуарах, вот напишете все, как было, больше пользы принесете, вы же сами знаете! Ваших слов, ваших воспоминаний ждут потомки! А сейчас — спать!

Ковалев встал и потер затекшие от неудобной позы ноги.

— Если он вспомнит код, — сказал он, глядя на полковника в упор, — он может мгновенно умереть! Мы не знаем, что именно ему внушили, может, инфаркт, а может — сумасшествие. И пикнуть не успеем, как все сработает! Судя по его реакции, закодирован он на болезнь сердца, а если нет?.. Да и вообще, что нам даст код?

— Может, они всех под одну гребенку кодировали? — предположил Каверзнев. — На случай провала, например… Представляешь, условную фразу дают в эфир по общесоюзной программе — и все, кто что-то знает, умирают…

— Возможно и так… Но старика-то уже не будет! Пусть доживает.

— Ладно, — согласился полковник. — Черт с ним! Группа здесь. Второго они убили. Поехали, что ли? Погоди, а как же медсестра, что в твоей палате?

Ковалев, уже у двери, остановился. Вернулся в палату. Постоял, подумал…

— Пошли наверх, — сказал он.

— Интересно, а что она в твоем номере делала? Ты почему ее не спросил?

— Ко мне она пришла.

— Это понятно, но с какой целью? — шагая по коридору, думал вслух полковник. — И по чьему заданию?..

— Отстань, дурак! Ко мне она шла, понятно?! Ко мне!

Каверзнев от такого неожиданного признания вдруг остановился и начал хохотать.

Сопровождающие их спецназовцы, идущие впереди и сзади, недоумевая, смотрели на хохочущего полковника. А Каверзнев смеялся до слез, до икоты. Он даже согнулся от смеха.

— И когда ты успел? — наконец сквозь смех выговорил он. — Надо же, а я-то думаю… Башку ломаю!..

— Пошли! — прикрикнул Ковалев и двинулся вперед.

Медсестра спала. Ковалев впустил в палату только Каверзнева. Под насмешливым взглядом полковника он разбудил девушку и помог ей встать. Но через минуту взгляд полковника стал строгим.

— Ее нельзя оставлять здесь! — сказал он. — Она видела тебя, и никто не знает то, что знает она… А учитывая, с кем мы боремся…

Каверзнев не договорил, им и так, без слов, было понятно, что потом может ждать девушку.

— Надо ей помочь, — твердо сказал Лешка.

— Берем ее с собой, — решил полковник и повернулся к медсестре. — У тебя дети есть? — спросил он.

— Нет… — испуганно ответила девушка.

— Хорошо. Значит, никто не потеряет. Поедешь с нами!

Лешка тихонько подтолкнул девушку к выходу.

В коридоре она с нескрываемым страхом смотрела, как несколько широкоплечих парней с оружием в мощных руках, расталкивая любопытных, а нерасторопных просто распихивая в первые попавшиеся двери, расчищали путь им троим — ей, ее новому знакомому и властному человеку в штатском, а за ними шли еще трое других с автоматами, готовые в любую минуту отбить нападение сзади.

Они спустились к машине. Каверзнев вслед за Лешкой и медсестрой молча влез в салон и, показав три пальца командиру спецназовцев, кивнул на раскрытую дверцу автомобиля. Двое солдат уселись на откидные сиденья, а третий сел рядом с водителем, отделенным от салона прозрачной перегородкой.

— Поехали, — сказал Каверзнев в микрофон рации.

Первая «волга», набитая спецназовцами, сорвалась с места и полетела к воротам. Вторая «волга» пристроилась позади «чайки».

— Сирену без нужды не включать! — приказал Каверзнев в микрофон. — Возможно нападение. Максимум внимания!

Полковник положил рацию себе на колени.

Машины, покачиваясь на неровностях дороги, неслись к городу, обозначившемуся заревом огней над лесом. Девушка, с опаской поглядывая на полковника, осторожно придвинулась к Лешке и прижалась к нему коленом. Ковалев взял ее руку в свою и крепко сжал, успокаивая. Медсестра несмело улыбнулась.

Они проехали по асфальтовой дороге, такой узкой, что, казалось, широкие бока «чайки» задевают кусты. Они пролетели небольшой перекресток на красный свет светофора, и впереди показалось большое шоссе. Передняя машина взвыла сиреной, заставив притормозить автобус, набитый людьми, и, выскочив на дорогу, остановилась, загородив перекресток. «Чайка» проскочила мимо нее и чуть сбавила скорость, пропустив вперед вторую «волгу». Первая машина пристроилась сзади. Маневр, видимо, был отработан.

Девушка еще ближе придвинулась к Лешке. Он улыбнулся, но возражать почему-то не стал. Сейчас он красовался перед ней. Еще бы, его, Лешку Ковалева, везут в правительственном лимузине с такой охраной!.. Сказали бы раньше — сам не поверил.

Впереди опять взвыла сирена, и Ковалев, а вместе с ним и Каверзнев увидели, как перед капотом передней машины вспыхнули яркие, совсем не страшные огоньки. На ходу распахнулись двери передней «волги» и из машины в обе стороны, на секунду опередив огненно-рыжий взрыв, выкатились спецназовцы, отплевываясь огнем. Каверзнев что-то кричал, не слышное в визге шин, а «чайка» уже шла юзом поперек дороги, и через приоткрытое стекло один из спецназовцев поливал свинцом огоньки, очутившиеся совсем рядом и превратившиеся в непрерывные вспышки выстрелов.