Черный тюльпан

– Да и раньше, до Иуды этого, предательство считалось самым дрянным поступком. Разве не так? – отозвался Гриша. Он лежал на пенопленовом коврике, подперев рукой голову. В другой руке он держал плоскую флягу.

– Деяния апостолов – не просто поступки, – возразил Князев. – Это была грандиозная драма, разыгранная ими перед народом по божественному сценарию. Иисус знал заранее, что Иуда предаст его, но ничего не предпринял, чтобы помешать этому, – вот доказательство того, что апостолы действовали по сценарию. Не проклинать же Иуду за то, что ему выпало сыграть такую роль?

– Все это ерунда: учителя, апостолы, – зевнув, сказал Кныш. В свете костра его и без того смуглое лицо казалось вылитым из бронзы. – Все это красивые сказки. А у нас все реально: Клим – подонок, который продал друга за пятьсот баксов. О чем еще говорить?

– Так что, Анюта, не пытайся отыскать ответа на свой вопрос, – сказал Князев. Он помешал кипящее в котелке варево, попробовал его на вкус. – Будь добра, подай соль – она рядом с тобой в банке… Спасибо!.. На все вопросы рано или поздно дает ответы сама жизнь. И не торопись расставить все точки. Когда человеку все ясно, ему становится скучно жить. Да, Кирилл?

Я не слушал эти навевающие тоску философствования о предательстве Иуды. Меня больше занимало немое гигантское звездное небо, втягивающее в себя розовый дым от нашего костра. Глядя в него, я думал о том, что потерял друга не сегодня, а в тот день, когда Клим прикоснулся к деньгам, подкинутым мне на балкон, и в одно мгновение между нами гильотиной упала стена, навеки разделившая наши судьбы и разлучившая нас.

– Интересно, а где сейчас Джо? – вслух подумал Гриша.

– Ничего интересного, – ответил Кныш, обрадовавшись тому, что наконец-то подняли вопрос, в котором он был компетентнее других. – В ялтинском следственном изоляторе.

– А разве не вы будете вести его дело? – спросила Анна.

– Да я бы с радостью, – махнул рукой Кныш. – Но ялтинцы перехватили.

Ему было стыдно признаться, что для ведения уголовного дела ему не хватает образования и опыта.

– Кстати, я сделал официальный запрос в банк «Эспаньо», – перешел на другую тему Кныш. – Мне подтвердили, что как только суд признает Джихангира виновным в убийстве Новоторова, так сразу выплатят премию в пятьдесят тысяч баксов.

– Кому?! – в один голос спросили Гриша и Анна.

– Я передал все данные Кирилла Вацуры.

Я повернул голову, с искренним удивлением посмотрел на Кныша.

– Мои данные? Но это не совсем справедливо.

– Деньги получишь ты, – сказал Кныш, – а дальше можешь распоряжаться ими как тебе вздумается.

– Ты бы лучше не премию мне выбивал, а помог вернуть золотого дракона.

– Ну я же пообещал тебе, что сделаю все, что смогу. Докажешь, что он твой, получишь свою игрушку обратно.

Я пробежал глазами по лицам друзей.

– Сколько нас? Пятеро? Как раз легко делится.

– По десять тысяч баксов на брата! – хлопнул в ладоши Гриша и зачем-то крякнул, словно выпил водки.

– А что ты будешь делать со своей долей? – спросила Анна.

– Не бойся, найду им применение! – Гриша поднял вверх ладонь, как бы подчеркивая, что он давно уже решил этот вопрос. – Во-первых, дочку замуж надо выдавать. А во-вторых, бинокль помощнее куплю, чтобы за своей стервозой следить.

Мы дружно рассмеялись.

– А ты на что потратишь деньги? – спросила Анна Князева.

Князев снимал пробу и ответил не сразу:

– Куплю хорошее снаряжение и осуществлю свою давнюю мечту.

– Какую?

– Попробую свои силы в высотном альпинизме. Поеду в Гималаи.

– Неужели прямо на Эверест?

Князев усмехнулся:

– Нет, Эверест я, наверное, еще не потяну.

– А вы как распорядитесь премией? – спросила Анна у Кныша.

– Теплицу поставлю под помидоры и огурцы, – ответил старшина, почесывая затылок. – И моторку куплю, если деньги останутся.

– А ты, Кирилл?

Я пожал плечами.

– Ему квартиру надо выкупать у новосветского завода, – подсказал Кныш. – А то живет без прописки уже четыре года.

– А теперь ты сама ответь на свой вопрос, – предложил я Анне.

– Я? – Она задумалась. – Если по справедливости, то меня следовало бы лишить этой премии за то, что я немножечко ошиблась…

И она виновато взглянула на Гришу.

– Ай-яй-яй! – покачал головой Гриша. – Что обо мне подумала!

– Не вышибай слезу, – сказал я, – а отвечай прямо.

– Прямо? На эти деньги я еще раз приеду в близкий моему сердцу Судак и снова поселюсь на крыше у Кирилла.

– За полдоллара в сутки? Не много ли десяти тысяч для этого?

– Так ты же не знаешь, как долго я хочу здесь пробыть.

– Браво! – воскликнул Гриша и пустил флягу по кругу.

Анна смотрела на меня через костер, и мне казалось, что тепло и свет идут от ее прекрасных глаз и нежной улыбки.