Гольф с моджахедами

Трехгубый подъехал на белой машинке.

— Отвезешь моего человека к русским. Он заменит Ваэля. Ваэля привезешь сюда.

Слим произнес речь перед Пятиугольником и вторым, Держи-Мои-Пять. Парочка кивала с серьезным видом. Им и сговориться со Слимом недолго, подумал я. Трехгубому, который тоже прислушивался к Слиму, я сказал:

— Двигай отсюда с Богом!

И Слиму:

— Старайся!

Таксист поднял крышку багажника. Пятиугольник и Держи-Мои-Пять без звука загрузились туда. Крышка захлопнулась. Электрокар резво покатил по полю, потом между олив и снова по полю к группе гольферов.

Я отошел от «Пежо» и набрал на «Эриксоне» номер мобильника мадам в кожаном жакете.

— Слушаю, — сказала она.

— Я у ворот, но въезжать не буду. Есть новости?

— Женщина Тумгоева уехала на клубном «Мерседесе» с шофером, кажется, в Сус или Хаммамет. Я не уверена. В остальном обстановка не изменилась. Объект номер один и объект номер два постоянно в контакте. Судя по визуальному наблюдению, отношения внешне рутинные — помощник и игрок. Играют из всей группы трое. Это переговоры или совещание на ходу. Внутри самой группы. Объект номер один только прислуживает. Вопросы?

— Вопрос есть, — сказал я. — Куда отвезти человека, чтобы переговорить в тихой неброской обстановке. Может быть, и жестко… Он местный, а я иностранец. Мне нужно, чтобы такая встреча не показалась нештатной.

— Пятьдесят километров севернее, город Хаммамет. В центре, у крепости. На авеню Объединенных Наций, почти на пляже. Заведение называется «Ла Фиеста». Ресторан. Второй этаж. Всегда есть туристы. Как правило, перекусывают вместе со своими гидами.

— Спасибо, — сказал я. — Продолжайте наблюдение. По моим данным, предстоит смена помощника. Следите внимательно за группой и, если разделятся, по-прежнему сосредотачивайтесь на лидере, то есть объекте номер два. Вопросы?

— Связь?

— Как только завершится прогулка по лужайкам, сразу дайте мне знать по мобильному…

Женщина в кожаном жакете отключилась. Ее работа внушала уважение и к самому себе.

Я вернулся к машине, уселся на багажник и подставил лицо ласковому средиземноморскому солнцу.

Под открытыми настежь окнами второго этажа ресторана «Ла Фиеста» шесть или восемь человек неторопливо пронесли на носилках покойника под пестрым ковром. За ними отдельными, не смыкающимися толпами шли люди, опустив головы и словно бы стесняясь своего появления среди веселого солнечного дня. Вслух не скорбели, даже автомобили, катившие за последним из тех, что провожали на вечный покой родственника или соседа, не слишком урчали моторами на пониженной скорости. За процессией простирался песчаный пляж и бескрайний морской простор. Слева на мысу стояла крепость, над главной башней развевался красный флаг с белым полумесяцем. В ту сторону и уползало похоронное шествие, рассекая пеструю толпу, сновавшую между берегом и городскими улочками.

— Кладбище под редутами с противоположной стороны, — сказал мне Ваэль эль-Бехи, хотя я ни о чем не спрашивал.

Столик я выбрал у окна и ради пейзажа усадил агента гольф-клуба и чеченского ветерана спиной к нему, а сам сидел, любуясь морем, против света и ослепленный солнцем. Пришлось нацепить противосолнечные очки. И не только поэтому. После вчерашних возлияний в компании Ганнибала побаливала голова.

На пробу я попросил официанта в красной жилетке принести охлажденное белое местное «Сиди Раис», после которого немного полегчало. Заказывать обед я не собирался, поскольку все необходимое услышал от Ваэля эль-Бехи, пока он вез меня из Эль-Кантауи в Хаммамет на «Симке», принадлежащей гольф-клубу.

Так мы и сидели молча, потягивая винцо, при этом в пропорции один к двум в пользу агента по продажам гольф-туров. Два первых фужера он заглотнул подряд. Наверное, постоянная жажда и вынудила его перейти из магометанства в православие.

Я уж подумывал заказать ещё и красное «Сиди Саад», когда он спросил:

— Вас действительно ни с какой стороны не интересуют гольферы с Кавказа?

— А почему они должны меня интересовать?

Я сказал правду. Бумажка с контактным адресом выхода на канал, по которому я отправлюсь в логово, где держат Ефима Шлайна (я надеялся, что все-таки не в зиндане), уже лежала в моем бумажнике рядом со списком гольферов. На ней под диктовку Ваэля было записано: «Сочи, Хоста, ул. Ленина, 233, гостиничный комплекс «Жемчужина», бизнес-центр, ювелирный киоск, Гурген Карамчян».

Цтибор и правда, как сказал эль-Бехи, явился в так называемую «Гору» другим путем, кружным — через Турцию и Грузию в Горную Чечню. Но Бервида считался классным специалистом, таких нанимали поштучно. Рядовые, вроде Ваэля и его сотоварищей по отделению, доставлялись «буртом», как свекла, через Краснодар и Ставрополь в Прохладный, затем через Моздок к станице Галюгановской, у которой ночью переходили Терек в долинную Чечню. В направлении гор Ваэля и ему подобных транспортировали внутри нефтевозки, а перебросив в южную Чечню, тропами гнали в пешем строю. Существовал также третий путь — от Махачкалы, однако маршрут считался не безопасным, поскольку там свирепствовали дагестанские посты, взяток, в отличие от федеральных на чеченской территории, не бравшие.

Можно представить, как я полезу в нефтевозку и потом заковыляю по горам с элегантной палкой, посверкивая набалдашником из слоновой кости…

Пока Ваэль эль-Бехи нашел ответ на мой вопрос, он прикончил ещё два фужера.

— Потому что у этих людей служил покойный Бервида, я и ещё трое, которых вы видели… Бервида заграбастал в Чечне кого-то не того, кого следовало бы… Я и остальные это видели. Бервиду, видимо, убрали, чтобы замазать неприятность. Я догадываюсь, кто приказал это сделать. Его зовут Хаджи-Хизир. Толстый на тонких ножках. Вам не кажется, что по его распоряжению попытались и вас прикончить в Праге?

— Ну и что?

— Меня тоже могут тронуть. Хаджи-Хизир сейчас здесь, в нашем клубе… Это бешир, то есть начальник стражи фирмы, которая нанимала нас для службы в горах. Вы ведь вызвали меня, чтобы вывести из-под удара? За это я готов дать вам любую информацию…

— Кроме контакта, по которому вы вышли к Горе и этому вашему… беширу или как там его, меня ничего не интересует. Понимаете? Ничего. Мой интерес минимален. Сохранить свою шкуру. Я пойду по следу и найду того, кто замочил Цтибора. Это личное… Я не хочу жить в вечном страхе. А как вы тут обойдетесь, меня не касается. Экая сложность! Разбежитесь в разные стороны, вот и все…

Я допускал, что из ресторана «Ла Фиеста» Ваэль эль-Бехи прямиком помчится к своему бывшему беширу и слово в слово передаст наш разговор. Или он уже прослушан через радиопередатчик на присосках под форменным свитером с вышивкой на правой стороне «Гольф-клуб Эль-Кантауи». Это во-первых. А во-вторых, работу, которую предлагал сделать Ваэль эль-Бехи, уже выполнял Слим.

Агент по продажам гольф-туров был выжат полностью, он мне уже надоедал, и его давно следовало бы вернуть на службу, но в этом случае он бы снял, как говорится, с поста прослушивания подменившего его Слима. Чеченские гольферы не ради игры слонялись вдали от родимых гор по ненавистным плоским лужайкам вдоль моря, от одного вида которого их тошнило. Они хотели наговориться всласть и при этом в полнейшей безопасности. Как говорится, чтобы и ветер не подслушал.

Одолженный Ганнибалом «Эриксон» наконец-то пропищал.

— Курс гольфа закончился, — сказала женщина в кожаном жакете. Русские идут пешком к главному зданию. Новый прислужник в пончо сопровождает следом на электрокаре с инвентарем и напитками. Что дальше?

— Поговорим через десять минут, — ответил я.

Ваэль эль-Бехи понял. Он дождался, когда я спрячу в карман пиджака мобильный, встал и, поколебавшись, протянул руку.

— Я вернусь, — сказал я официанту с огромными тараканьими усами.

На лестнице перед спуском я зацепил пальцем брючный ремень чеченского ветерана, притянул к себе и медленно, тщательно артикулируя слова, сказал ему в ухо: