Короли улиц

Потом черный «мерседес» Севы вез Вечера домой. Ему сняли однокомнатную квартиру на северо-западе, недалеко от спортзала, где он тренировался.

— Ты выступил что надо, — говорил Сева, время от времени поворачиваясь к Вечеру. — Еще одно такое побоище, и тобой может серьезно заинтересоваться Игорь Сергеевич. А это прямой путь в элиту.

Дни летели быстро. Вечер тренировался пять раз в неделю по пять часов и ждал. Ждать пришлось долго, до марта. В начале месяца к его дому подъехал черный «мерседес» Севы и посигналил. Вечер быстро оделся и спустился вниз.

— Поехали, Директор ждет, — сказал Сева, когда Вечер сел в машину.

Через полтора часа он, Вечер и Директор встретились в только что отремонтированном Дворце спорта.

— Здесь будут бои без правил, — сказал Директор. — Деньги не особые, но тебе надо размяться, а то застоялся. Постарайся набить всем морды. Это работает на репутацию. Про тебя, наверное, уже забыли, а мы напомним. — Директор подмигнул Вечеру и отбыл, а они с Севой поехали в спортзал.

Бои должны были состояться через неделю. По дороге Сева монотонно объяснял, что в спортивном бизнесе без репутации к большим делам и деньгам не допускают.

— Ты можешь десятками выносить с ринга соперников, но это ровным счетом ничего не даст, если тобой не заинтересуется серьезный человек. Без его внимания пиком твоей карьеры станет скромная должностью охранника. По выходным, в подпитии, будешь трясти перед знакомыми охапкой позолоченных медалек. Но как сказал один герой: «За честь надо деньги платить, тогда честь, это честь! А Георгиевских крестов и ленточек нам не надо. Это дешевка, и мы не дети». — Сева сделал паузу, закурил и продолжил: — У тебя должна быть репутация и имидж. Мы с Директором сейчас над этим работаем. Деньги в тебя пока только вкладываются, отдачи практически нет. Надеемся, что через пару лет это с лихвой окупится. Потом у тебя появится «мерседес», своя квартира в Москве и роскошные бляди, поскольку приличной девушки, чтобы по любви, в Москве с собаками не сыщешь.

— А потом? — спросил Вечер. — Когда уже не смогу выступать?

— Станешь менеджером или, если ума хватит и будешь покладистым и гибким, сможешь выйти на уровень Игоря Сергеевича.

Было четыре часа дня. Трибуны ревели. Шла битва за выход в финал. На ринге двое бойцов молотили друг друга кулаками. Вечер, который уже провел два боя и оба выиграл нокаутами, пристально наблюдал за ними. С кем-то из них ему предстояло биться за первое место. Один из бойцов, высокий, поджарый, с красивыми мышцами рук и плеч, издалека обрабатывал своего противника короткими эффектными сериями, и тот нес значительный урон. На нем были красные трусы и, как сказал Сева, рабоче-крестьянский мышечный корсет — короткие бугристые мышцы, мощные, но не очень выносливые. Парень был приземист, зато ширина его тела почти не уступала длине. Он все старался прорваться на ближнюю дистанцию. Иногда ему это удавалось, и тогда он бил соперника короткими, но мощными ударами. Силы были, в общем, равны, и каждый имел примерно одинаковое количество очков, но боец в красных трусах вдруг переменил тактику. Он, пригнувшись, прорвался вплотную к противнику и, обхватив его за талию, неожиданно произвел бросок.

Сева глянул на Вечера и сказал:

— Смотри-ка, этот комбайнер — с сюрпризами.

— Комбайнер! — хмыкнул Вечер.

Чуть позже парень в красных трусах попробовал повторить прием, но на этот раз второй боец был начеку. Он изящно ушел и нанес два прямых удара. Комбайнер отшатнулся, а затем внезапно бросился в ноги наступающему противнику, схватил его за лодыжки и опрокинул на пол.

Сева поморщился.

— Дешевый прием. Но очко на нем он заработал.

Комбайнер неожиданно повторил прием, едва его противник поднялся. Возмущенный Сева сунул пальцы в рот и засвистел, но боец в красных трусах не обратил на это никакого внимания. До конца боя он еще раз провел этот прием и выиграл поединок с преимуществом в одно очко. После того как рефери поднял ему руку, он попытался обнять проигравшего противника, но тот оттолкнул его. Зал свистел.

— Дешевка, — с презрением произнес Сева. — Ненавижу таких. Сделай его, Вечер, — сказал он. — Если не намылишь ему шею, раньше чем через месяц увидеть меня не надейся. Сиди дома один.

Через полчаса объявили финальный бой.

Вечер вышел первым. Он, как всегда, добрался до ринга в одиночестве. Шел при полной тишине трибун, смотрел прямо перед собой и чувствовал любопытные взгляды публики.

Сева подмигнул ему.

— Сделаешь? Между прочим, в зале появился Директор.

Вечер молча кивнул и перелез через канаты.

Их с комбайнером поставили друг перед другом. Вечер отвернулся, не желая смотреть ему в глаза. Это было сродни нежеланию пожимать чью-то влажную вялую ладонь. Не стоит смотреть в глаза такому типу и видеть в них отражение самого себя.

Потом прозвучал гонг, и они сошлись.

Вечер издали, длинными жесткими ударами расстреливал противника. Тот пытался отвечать, но не смог долго держать такой темп и ушел в глухую защиту. Вечер перешел на ноги, нанес два обманных пинка в голень для отвлечения внимания, следом прямой удар ноги с разворотом на сто восемьдесят, а за ним лоу-кик, едва не сбивший противника с ног.

Зал взревел, сейчас он был на стороне Вечера.

Комбайнера спас гонг.

Когда Вечер сел в углу, Сева, в отличие от секунданта напротив, энергично машущего полотенцем на своего подопечного, демонстративно ничего не делал. Более того, он сидел лицом к залу. Это, как и то, что Вечер выходил к рингу один, должно было работать на имидж. Снова прозвучал гонг.

— Ну, я пошел, — сказал Вечер.

— Давай, — не оборачиваясь, лениво обронил Сева.

Комбайнер первым бросился в атаку, но Вечер погасил ее прямым ударом ноги. Со второй попытки противник все-таки прорвал оборону Вечера и попытался взять его на бедро, но тот успел обхватить его за шею. Они упали вместе, тут же вскочили, и Вечер буквально расстрелял комбайнера серией коротких молниеносных ударов. Он не экономил силы, поскольку имел более длительный отдых перед началом боя. Противник, используя последнее средство, неожиданно бросился Вечеру в ноги. Тот, мгновенно реагируя, выкинул вперед колено, и комбайнера буквально снесло назад. Трибуны наполнились ревом и свистом. Похоже, им угодили. Между тем противник Вечера, сидя посреди ринга, потряс головой, выплюнул из окровавленного рта пару зубов и неожиданно поднялся. Еще не до конца выпрямившись, он вдруг снова бросился ему в ноги. На этот раз ему удалось схватить Вечер за лодыжки, но тот, прежде чем его подсекут, успел с размаху сесть противнику на голову, а затем локтями ударить по почкам. Боль на какое-то мгновение парализовала комбайнера, тем не менее он попытался встать, но Вечер тяжелым размашистым крюком в корне обрубил эту попытку. Все!

Зал неистовствовал, боец в красных трусах лежал в глубоком нокауте, а Вечер спокойно шел в свой угол.

Сева, храня равнодушное выражение лица, вдруг сказал:

— Сегодня я подарю тебе весенний московский вечер.

Вечер оперся о канаты и спросил:

— Сева, ты стихов не писал?

— Нет, но всегда хотел, — ответил Сева и добавил, кивая на зал: — Сегодня ты ему понравился.

Когда Вечер уходил с ринга, трибуны приветствовали его стоя.

Через час они с Севой вышли на улицу. Первые сумерки уже тронули Москву, стало чуть прохладней, но воздух по-прежнему стойко пах весной. Директор поджидал их в своем джипе, возле входа.

— Поздравляю! — протянул он Вечеру руку. — Но не расслабляйся. Запомни, парень, ты сейчас как тот мальчишка, который учился в хорошей гимназии, а потом попал в школу для дебилов. Ты можешь полгода ничего не делать и все время побеждать, но потом станешь таким, как они. Так что работай. До Олимпа далеко.