Их было семеро
Их было семеро читать книгу онлайн
Он слишком много знал и стал опасен. Убрать его было поручено особо подобранной команде.
Их было семеро. Тех, кого испокон века называют наемниками, «солдатами удачи»…
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
— Радист? — переспросил Губерман. — Но команда была сформирована еще год назад, при покупке яхты. И с тех пор не менялась. Значит, подготовка к взрыву началась уже тогда?
— Все сходится, — подтвердил Док. — Год назад ушел из ФСБ Вологдин. И тогда же — бармен.
— А цель? Цель-то какая? Просто так не взрывают яхты! И не готовятся к этому целый год!
— Что значит — какая цель? — вмешался Муха, с интересом, как и все ребята, прислушивавшийся к нашему разговору. — Убрать Назарова и наследника. Ужу ясно.
— Остаются другие наследники: жена, сестра, ее племянники. Их двое — мальчишки.
— Жена недееспособна, — напомнил я. — Может быть, Розовский хотел стать опекуном и сам управлять концерном Назарова?
— Ни в коем случае. Он — хороший исполнительный директор. И не более того. И сам об этом прекрасно знает. У него нет ни хватки, ни связей, ни влияния Назарова. Он развалил бы все дело за полгода. Назаров не раз предлагал передать ему часть фирм. Розовский отказывался. И очень решительно. Все свои деньги он вкладывал в концерн Назарова. Чтобы они крутились в общем деле. И имел от этого хороший и стабильный доход. Нет, никакой выгоды Розовскому от смерти Назарова быть не могло, — убежденно заключил Губерман.
— А если Назаров кому-то крупно навредил и за это его решили убрать? — предположил Боцман.
Губерман усмехнулся.
— Вы рассуждаете на бытовом уровне. Это алкаш может за подлянку раскроить череп собутыльнику. Или муж убить жену за измену. А в бизнесе с оборотом в миллиарды долларов убивают не за что, а зачем. По принципу технологической достаточности. Для достижения какой-то строго определенной цели. И только. Здесь нет места эмоциям.
— Мы возвращаемся к главному вопросу, — отметил я. — Что это за цель?
— Да, это главное, — кивнул Губерман. — И пока мы на этот вопрос не ответим, ничего не поймем.
— Вы неправильно подошли к делу, — вступил в разговор Артист. — Когда в театре берут к постановке пьесу, начинают с так называемого застольного периода. Не водку пьют за столом, а читают пьесу и анализируют. И одна из задач — найти то, что называется основным событием. Событие, без которого пьесы не было бы. Ну, например: какое основное событие в «Отелло»?
— Как какое? — удивился Муха. — «Молилась ли ты на ночь, Дездемона?» И ее… это самое. А потом себя.
— Совсем другое, — возразил Артист. — «Она меня за муки полюбила». Вот какое. Если бы Отелло не влюбился в Дездемону, никакой трагедии так бы и не состоялось. Еще пример. Какое основное событие «Гамлета»?
— То, что Шекспир стал педиком, — не удержался Боцман.
Артист укоризненно на него посмотрел.
— Митя! И тебе не стыдно воровать чужую гениальную мысль? Она у человека всего-то одна-единственная!
— Но я же не выдаю ее за свою, — нашелся Боцман. — Я ее взял в кавычки. Неужели ты не заметил?
— Шекспир — педик? Что за чушь собачья? — удивился Губерман.
— Не обращайте внимания. Это наши маленькие домашние шутки, — объяснил я ему.
— Убийство короля-отца — вот основное событие «Гамлета», — вернулся Артист к прерванной мысли. — Такое событие нужно найти и в нашем сюжете. Кровавом вполне по-шекспировски. И произошло оно год назад. Или чуть раньше.
И тут у меня в мозгах щелкнуло.
— Патент! Год назад Назаров купил патент на какую-то установку, которая позволяет разрабатывать истощенные и загубленные нефтяные месторождения! И сказал, что он обошелся ему подороже яхты. — Я обернулся к Губерману: — Может это быть тем самым событием?
Он с недоумением покачал головой:
— Патент? Я ничего не знаю об этом патенте. Я знаю, что у него в работе какой-то крупный проект, связанный с нефтью. Но что именно…
— Он сказал сыну, что это самое крупное дело в его жизни. Они разговаривали в капитанской рубке перед самым взрывом. Назаров сказал, что с помощью этих установок можно получать дополнительно сотни миллионов тонн нефти в год.
— Сотни миллионов?! — недоверчиво переспросил Губерман. — Весь знаменитый Самотлор дает всего сто двадцать миллионов тонн в год. Вы не спутали?
— Нет. Я два раза перечитывал расшифровку этого разговора. Потому что подумал: в этом вся жизнь, люди говорят о грандиозных планах на будущее, а бомба уже отсчитывает последние секунды. Речь шла именно о сотнях миллионов тонн. Могло это стать толчком к нашему сюжету?
Губерман кивнул:
— Да. И не только к нашему… И Розовский об этом знал! Точно!
— Почему вы в этом уверены? — спросил я.
— Он присутствовал при переговорах Назарова с немецкими банкирами. И ни слова не сказал о патенте. Ни полслова! Теперь понятно, почему он был в такой панике!
— Он и сейчас в панике, — проговорил Док. — Когда вы ушли на свидание… ну, с нашим общим знакомым из отеля «Малага»… часа через полтора включился «голосовик» — «жучок» на дубе выдал импульс. Разговаривали Назаров и Розовский…
— Я видел, как они разговаривали, — подтвердил я. — В стереотрубу, из отеля.
— Но не слышал о чем.
— Как я мог слышать?
— Тогда послушай. Вам, Ефим, это тоже будет интересно…
Док перемотал пленку на магнитофоне и включил воспроизведение. Послышались веселые мужские голоса, говорившие по-гречески или по-турецки, громкий плеск воды.
— Это турки, ребята из охраны, купаются, — объяснил Док. — Сейчас, секунду…
Голоса стихли, в динамике раздался легкий металлический щелчок. Пошла запись:
«— Опять бессонница?.. Фима говорит, что тебе нужно надраться до поросячьего визга и как следует поматериться, облегчить душу… Может, сейчас и начнем?
— Сядь и не мельтеши.
— Что ж, придется одному… Будь здоров, Аркадий!
— Ты слишком много пьешь.
— Разве?
— Что с тобой происходит?.. Да кури, черт с тобой, только отсядь подальше!.. Ну? Я спросил: что с тобой творится?
— А с тобой? С тобой ничего не творится?.. А со мной творится. Да! И ты прекрасно знаешь что!
— Что?
— Ты хочешь, чтобы я произнес это вслух? Изволь. Я боюсь. Мы в смертельной опасности. Мы с тобой работаем тридцать лет. И в таком положении не были ни разу!
— Это ты не был. А я был.
— Тебе этого мало?.. Послушай, Аркадий. Мы должны немедленно уехать. Исчезнуть. Я все продумал. У нас есть прекрасные, надежные документы. Мы наймем катер и переплывем в Бейрут. Оттуда улетим в Нью-Йорк. Это огромный город, там полно русских, никто на нас даже внимания не обратит. Там можно скрываться годами. И телекоммуникационная сеть такая, что можно управлять делами, не боясь расшифроваться. И без всякого ущерба для нашего бизнеса! Поверь, это идеальный вариант!
— Нет.
— Не хочешь в Нью-Йорк? Ладно — в Берлин, в Сингапур, в Сидней. Только скажи — куда?
— Я тебе уже говорил. Никуда. Мы не сдвинемся с места, пока все не выясним.
— Когда?! Когда мы все выясним?!
— Вопрос к Губерману. Этим занимаются его люди.
— Да нас же размажут по стенам, как этих семерых на вилле „Креон“! Неужели это до тебя не доходит?!
— Усиль охрану.
— У нас и так уже десять человек! Да хоть полк нагони! Ты что, не понял, с кем мы имеем дело? Это не просто убийцы, это настоящие профи! Ну что ты пожимаешь плечами, будто речь идет не о твоей жизни?!
— Если они такие профи, нам и в Сингапуре от них не скрыться. А если так, нечего и дергаться.
— Тебе плевать на свою жизнь? Так подумай хотя бы об Анне! Если тебя убьют, кто будет заботиться о ней? Кто будет оплачивать счета за ее лечение?
— Ты.
— Ха! Спасибо за доверие. Но боюсь, что в очереди к вратам небесным я буду стоять сразу за тобой. Или даже впереди тебя.
— Тебя не убьют.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Я думал обо всем этом… Ефим прав. Здесь не политика. Здесь — нефть. Я должен был понять это раньше!
— Ну так и продай им этот проклятый патент! Я тебе сразу об этом сказал! Вспомни: я с самого начала был за то, чтобы заключить с ними сделку! Не так, скажешь?
— Так. Поэтому тебя не убьют.
— Ты… Почему ты так говоришь?
— Они знают твою позицию. Мы, собственно, и не скрывали наших разногласий. Это была самая главная наша ошибка. Если меня убьют, ты продашь им патент. В этом и есть их расчет.
— Ты с ума сошел. Ты подозреваешь меня в предательстве?
— Я просто констатирую факт… Ну что ты вскочил? Сядь, ради Бога!.. У меня и в мыслях не было тебя в чем-то подозревать. Что ты, Борька! Мы тридцать лет вместе. Ты — один из очень немногих близких людей, которые у меня остались. Я часто был к тебе несправедлив. Орал на тебя, обзывал трусом…
— Это была не трусость, а осторожность.
— Да, конечно. Поверь, мне очень стыдно. Если бы люди заранее знали об утратах, они жили бы совсем по-другому. И к Анне я был часто несправедлив. И к Сашке…
— Ты их любил. И они это знали.
— Тебя я тоже люблю. И хочу, чтобы ты это знал.
— Спасибо, Аркадий. Я это знаю… И очень ценю…»
