Облава

Старенький «жигуленок» свернул с улицы Крылатские Холмы к белой шестнадцатиэтажке и подкатил почти вплотную к входной железной двери, которая конечно была открыта нараспашку. Чижевский пружинисто выпрыгнул с заднего сиденья и, торопливо оглядевшись — профессиональная привычка проверять, нет ли хвоста, — рысцой вбежал в подъезд. Он постучал в косяк условным стуком — три отрывистых коротких и один тяжелый — и прислушался. За дверью тотчас послышались шаги: судя по прихрамывающей походке, это был Владислав. Чижевский понизил голос и произнес:

— Владислав Геннадьевич, это я!

Щелкнул замок. Варяг рывком раскрыл дверь и взволнованно выдохнул:

— Ну как, есть что-нибудь?

Чижевский, молча кивнув, прошел в темный коридор оттуда на кухню. За квадратным деревянным столом сидел Степан Юрьев в своей неизменной бежевой куртке и попивал чай из высокого стакана в серебряном подстаканнике. Варяг вошел следом — по его горящим глазам было ясно, что ему не терпится узнать подробности о рейде Чижевского на контактную квартиру.

Без предварительных объяснений Николай Валерьянович достал из кармана миниатюрный диктофон «Санио», вставил в него микрокассету и нажал кнопку воспроизведения. Послышалось легкое шипение, потом громкий сигнал включения автоответчика — и тихий женский голос:

— Завтра в семнадцать часов в Торгово-промышленной палате. Зал номер шесть.

Чижевский остановил запись и поднял взгляд на Варяга:

— У вас есть какие-то соображения по этому поводу, Владислав Геннадьевич?

Тот, нахмурившись, кивнул:

— Да. Я понял. Мартынов завтра будет в Торговой палате. Видимо, там какое-то рутинное мероприятие, заранее намеченное. В Торговой палате, вероятно, Меркуленко и подготовил для меня встречу с ним. Николай Валерьянович, постарайтесь сегодня или завтра с утра по своим каналам выяснить, что это за мероприятие. Теперь, когда у нас все связи с Мартыновым перерублены, надо выходить на него самостоятельно. Понадобится очень надежная охрана и…

— Погодите, Владислав Геннадьич, — прервал Варяга Чижевский. — Там дальше еще одно сообщение — поважнее этого. Вот послушайте!

Варяг уперся ладонями в стол и вонзил взгляд в крошечную блестящую коробочку, и Сержант тоже напрягся, даже отставил в сторону подстаканник. Чижевский нажал на кнопку воспроизведения. Тот же женский голос, только еще более взволнованный, произнес:

— Это очень срочно! Очень важно! В приемной только что слышала обрывок разговора нового шефа с его коллегой по прежней работе. Завтра в том же месте готовится мероприятие помимо официальной программы. Что-то секретное. Мне кажется… — И тут запись прервалась.

В кухне повисла напряженная тишина. С улицы слышались детские крики и лай собаки.

— Та-ак, — произнес удрученно Сержант. — На самом интересном месте обрыв связи…

— Похоже, это она сама бросила трубку, — задумчиво проговорил Владислав. — Вы слышали там в конце такой характерный металлический щелчок — чик! Так бывает, когда вешают трубку на рычаг телефона-автомата…

— Точно! — подтвердил Чижевский. — Я заметил.

Варяг запустил пятерню в волосы.

— Телефон-автомат… Она звонила из автомата. — Он замолчал, припоминая недавний репортаж по телевизору о дорожном происшествии на Старой плошали. Теперь ему становилось многое понятно. — Алла Петровна выскакивала из конторы позвонить на наш автоответчик дважды. Первый раз… Валерьяныч, на автоответчике время не высвечивается?

Чижевский покачал головой:

— Увы, аппаратик-то у нас там стоит древний, простая приставка.

— Ладно, — махнул рукой Владислав, — будем считать, что она выходила на улицу и оставила первое сообщение… ну, скажем, через пару часов после нашей с ней встречи в китайском ресторане. Мы оттуда вышли в начале второго. Значит, часа в три или в половине четвертого она позвонила на автоответчик первый раз… А потом, чуть позже, подслушала тот разговор нового шефа… Алла Петровна мне о нем говорила — это некий Штерн, который замещает Меркуленко на время командировки… Она сказала, Штерн — гэбист из недавних питерских переселенцев… Так вот, этот самый Штерн с коллегой по прежней работе… то есть, другими словами, с другим гэбистом из питерских новеньких… обсуждал какое-то секретное мероприятие. Услышав об этом, она выбежала из здания позвонить во второй раз… Допустим, это произошло часов около пяти. Она стала звонить, начала наговаривать на автоответчик — но вдруг ее что-то спугнуло… Она бросила трубку, выскочила из телефонной будки…

— И тут ее сшибла машина! — закончил Чижевский.

Варяг обвел присутствующих тяжелым взглядом.

— Неспроста, — прокряхтел Сержант. — Ох, неспроста все это. Ты не знаешь детали, Владик, как ее сбили?

— Я видел короткий репортаж по телевизору. Там на несколько секунд показали картинку. Судя по всему, тачка, иномарка, стояла недалеко от Старой площади, за углом — на парковке.

— Поджидала ее, что ли? — неуверенно, точно размышляя вслух, произнес отставной военный разведчик. — Ты говоришь, ее спугнули — но это значит, что она заметила рядом с той будкой кого-то знакомого…

— Или знакомую. Очень может быть, что это… — задумчиво процедил Варяг, вдруг вспомнив презрительный отзыв Аллы Петровны о новой секретарше Меркуленко: «гэбэшная стерва».

Он осекся и погрузился в раздумья. Что же это за секретное мероприятие, приуроченное к совещанию в Торгово-промышленной палате?

— Николай Валерьяныч, прокрутите-ка снова последнюю запись… — попросил Варяг. И, прослушав сообщение, твердо заявил: — Мне кажется, она заметила, что за ней кто-то наблюдает… Слышали, как Алла Петровна сказала: она подслушала обрывок разговора… Она-то подслушала, но и те заметили, что она подслушивает… Или что она случайно оказалась рядом. И когда она выбежала во второй раз в телефон-автомат, за ней…

— А машина-то… — перебил его Сержант. — Что ж, по-твоему, и тот «опель» сразу вызвали и сказали водиле: вон ту бабу в телефонной будке, как только она выйдет, собьешь… Так не бывает.

Варяг помотал головой:

— Не знаю… Машина могла там стоять… — Он снова стал припоминать обстоятельства своей встречи с Аллой Петровной. — Ее отсутствие могли заметить. «Гэбэшная стерва»… могла стукнуть — и за Аллой Петровной установили плотный пригляд. Потом она вышла раз — позвонить. Потом — два…. — Владислав помолчал. — Николай Валерьяныч, вы в таких делах дока. Вот представьте себе: женщина ведет себя подозрительно: исчезает в обеденный перерыв на два часа, потом выходит из здания… Потом снова выходит… Могли за ней установить слежку?

— Элементарно, — пожал плечами Чижевский. — Она могла засветиться уже утром, ну там, повела себя как-то неадекватно. И если эти люди решили нейтрализовать Меркуленко и его секретаршу, то не исключено, что за ней наблюдали да хоть бы всю прошлую неделю… Радиомаячок помните, Владислав Геннадьевич? Вам же всучили телефончик, а ей могли… присобачить жучок хоть на плащ…

— Ну точно! — Варяг грохнул кулаком об стол, так что задребезжал стакан в подстаканнике. Он обхватил ладонью лоб и застонал.

На плащ могли жучок прицепить! Конечно, на плащ… Она же в красном плаще была… Предположим, что этой… «гэбэшной стерве» удалось сунуть Алле Петровне в карман плаща жучок — тогда и ее поездка в ресторан, и те оба раза, когда она выходила на автоответчик звонить, все стало известно там… Тут его пронзила страшная догадка. Если это так — если ей и впрямь прицепили жучок, то, даже если они и не узнали, кому она звонила, они вполне могли услышать, что она говорила про завтрашнюю встречу в Торгово-промышленной палате…

Так вот почему убили Аллу Петровну! Ее убили, потому что она случайно услышала что-то очень важное, что-то опасное… О чем же она хотела его предупредить? Что же там за мероприятие готовится помимо официальной программы? Загадка…

— Степан, надо во Франкфурт вылететь — найти там Меркуленко, — глухо проговорил Варяг. Это не была просьба — это был приказ.

— Владик, да как же его там найдешь! Это ж как иголку в стоге сена! — попытался было возразить Степан.