Близнец Бешеного

— Это ваши домыслы? — спросил Будалов.

— Нет, товарищ капитан, это признания многих моих пациенток, — ответил профессор.

— Александр Фомич, когда будут известны результаты экспертизы?

— Как всегда, они вам были нужны ещё вчера, не так ли, товарищ капитан? — усмехнулся доктор.

— Желательно, — хмыкнул Будалов.

— В таком случае, молодой чело… Простите, товарищ капитан, постараюсь все сделать к шестнадцати часам следующего дня, — чуть подумав, ответил доктор и добавил: — Если, конечно, именно вам и предложат заниматься этим делом…

— А кому же ещё? — деловито спросил Будалов. — Вы же знаете, как у нас повелось: кто ездит на вызов, тот и расследует…

— Бывают и исключения, — возразил доктор, — Впрочем, я не имею никаких возражений, если вам и поручат…

Как и предположил Будалов, расследование этого преступления было поручено именно ему. А потому, с нетерпением дождавшись назначенного времени, Будалов набрал номер профессора:

— Александр Фомич, добрый день! Вас беспокоит капитан Будалов… Обнаружили что-нибудь интересное при вскрытии? Я имею в виду интересное для следствия…

— Мои предположения, товарищ капитан, оказались, к сожалению, верными: покойная с таким упорством сдирала с себя запахи насильника, что начисто уничтожила все следы, — с огорчением констатировал доктор. — Преступник действительно использовал бутылку… Этот садист повредил даже горло несчастной и её матку, и если бы она осталась жива, то у неё никогда не было возможности иметь детей. Впрочем, для следствия это, как я понимаю, не столь важно, не так ли?

— Для следствия все может оказаться важным, — возразил Будалов и пояснил: — Насильник вполне может оказаться серийным маньяком…

— Не дай Бог! — воскликнул профессор.

— Вы правы: не дай Бог, — согласился Будалов.

— Так что, извините, ничем не могу помочь…

— Ничего, этот насильник всё равно никуда от нас не денется: рано или поздно, а мы его поймаем! — с некой бравадой весело воскликнул Будалов и тут же, вспомнив про свой вчерашний прокол, добавил: — Ещё раз прошу вас, Александр Фомич, извинить меня за вчерашнее: настроение было ни к чёрту…

— Оставьте, капитан, с кем не бывает…

— До свидания…

Капитан положил трубку, радостно потёр ладонями и весело пропел:

— Все хорошо, прекрасная маркиза, все хорошо!..

После заключения судмедэкспертизы стало ясно, что перед тем, как уйти из жизни, покойная подверглась жестокому насилию в извращённой форме: вся промежность, прямая кишка и даже горло оказались порванными, и, до того, как покончить с собой, умершая потеряла много крови. Также было определено, что до насилия жертва являлась девственницей. Но поскольку не было обнаружено никаких следов насильника: перед тем, как уйти из жизни, жертва, как и рассказал доктор Будалову по телефону, действительно тщательно помылась, а все следы в квартире оказались настолько скрупулёзно вытертыми, что дело попало в разряд «глухарей» и в этом, конечно же, не обошлось без стараний самого преступника: капитана Будалова…

— Пора позвонить Баринову… — капитан Буда-лов быстро набрал телефон. — Добрый день, Серёжа! Тебя приветствует капитан Будалов!

— Коля? Привет! Лёгок на помине: хотел сам звонить… — отозвался Баринов.

— Напомнить об обещанном «Поплавке»?

— О таких вещах напоминает тот, кто предложил, — возразил майор.

— Есть новости о подопечном?

— В общем, да… — как-то неуверенно ответил старший Кум.

— Судя по тону, не очень обнадёживающие, — предположил Будалов.

— Как посмотреть… Это не телефонный разговор: нужно встретиться…

— Когда?

— Да хоть сейчас, если свободен.

— Хорошо, давай в «Поплавке» и встретимся через… — капитан взглянул на часы, — через сорок минут ты успеешь добраться до «Поплавка»?

— Вполне!

— Тогда жду тебя за столиком, что ближе к эстраде…

— Там же шумно…

— Шумно будет часа через два, когда инструментальная группа начнёт работать, а сейчас этот столик самый уютный: ты всех видишь, а тебя никто…

— Хорошо, уговорил…

Когда Баринов вошёл в просторный зал ресторана на Иртыше, он сразу направился к эстраде. Будалов был прав: столик, укрытой высокой эстрадой, можно было обнаружить только тогда, когда целенаправленно подойдёшь к нему. Как правило, за этим столиком питались оркестранты во время перерывов, а также, сидели их сопровождающие девушки.

Сейчас за ним сидел только капитан Будалов. Столик был заставлен разнообразными закусками, чёрной и красной икрой, фруктами. Посередине стола горделиво возвышались две бутылки: французский «Наполеон» и русская водка, охлаждённая бутылка которой покрылась капельками воды. Рядом с ними стояло фирменное блюдо ресторана: кусочки атлантической селёдочки, с кружочками вареной картошечки, посыпанные репчатым лучком. Рядом с ней — тарелка с солёными огурчиками. Для коньяка имелся порезанный тонкими дольками лимон и небольшая тарелочка с солёным миндалём.

— Ты, Николай, как всегда, в своём репертуаре: настоящий гурман! — одобрительно заметил майор, с вожделением осматривая богато накрытый стол.

— С чего начнём? — спросил Будалов.

С «Наполеона» конечно! По рюмочке, как говорится, для аппетита и осознания бытия, а потом можно и на водочку перейти: привычнее как-то… Я прав?

— Ты, майор, как я успел убедиться, всегда прав, — льстиво подыграл ему Будалов и быстро разлил по фужерам коньяк.

— Если бы, — с огорчением вздохнул Баринов, — Ладно, давай махнём коньячку, закусим лимончиком с орешками, а потом и побазарим, как говорит наш контингент. За нас с тобой и за фуй с ними! — провозгласил свой дежурный тост майор.

Они чокнулись, опрокинули коньяк в рот, словно это была вода, закусили. Будалов вопросительно уставился на своего давнего приятеля.

— Ну и что с моим подопечным? — не выдержал он. — Помер, что ли или на больничку попал?

— Не угадал, — покачал головой старший Кум. — Твой подопечный оказался таким настырным, — майор быстро плеснул водки себе и капитану, — прикинь, просидел более суток в «стакане» и даже не вспотел… Да что там не вспотел: он даже к хлебу не притронулся, воды ни глотка не выпил, в туалет не попросился… И все это с каким-то вызовом: мол, смотрите, какой я, а вы все плебеи! А ты говоришь! — он молча чокнулся и влил водку в рот: было заметно, что такой «клиент» в его практике встречается впервые.

— И что ты обо всём этом думаешь? — выпив водку, спросил капитан.

— А чего тут думать? — недовольно буркнул Баринов. — Мне самому стало интересно! Так вот как, пацан, хочешь поиграть со мной: давай поиграем! Взял и определил его в сто девятую камеру, в которой сидят самые законченные негодяи: убийцы и насильники. Подумал, они ему быстро мозги вправят…

— И что?

— А ничего! — воскликнул майор и развёл руками в стороны. — Вчера старший по продолу услышал в сто девятой какой-то шум. Заглянул в глазок… — он вновь покачал головой, нервно налил себе водки, выпил и даже не стал закусывать.

— Говори, не тяни, — поторопил Будалов.

— Короче говоря, из старшего прапора ничего невозможно было вытянуть: то ли он, действительно, ничего не видел, то ли он чего-то напугался… В глазах страх… Мямлит одно и то же: он их побил, он их побил…

— Ничего не понимаю: кто побил? Кого побил?

— Когда я пришёл в сто девятую, в которой, кроме твоего подопечного, как я уже говорил, сидят ещё шесть убийц и насильников, у двоих из них кровь течёт, причём, прикинь, у одного из ягодицы, трое с подбитыми рожами, а шестой забился в уголок и с испугом смотрит по сторонам…

— А Понайотов?

— А твой подопечный сидит на шконке и спокойно читает книжку, словно его все это никак не касается, — Баринов усмехнулся. — Начинаю допытываться, что случилось? Все твердят одно и то же: подрались между собой… Спрашиваю, кто нанёс ранения? Раненые в один голос заверяют, что всё произошло случайно: показывали, мол, приём и не рассчитали…