Хирургический удар

Кросс смотрел вниз на город и видел голубую изменяющуюся поверхность озера Мичиган, переходящую в прямоугольные бетонные поля, клочки земли с тусклой зеленой травой, крыши домов и автострады. Затем город, занимавший все поле зрения, начал исчезать, постепенно вытесняемый сооружениями аэропорта О'Хэйр.

Вертолет приземлился. Весь полет прошел в полном молчании. Теперь офицер сказал:

— Сэр, прошу следовать за нами.

— А что, если я скажу нет?..

Офицер, у которого были светло-русые волосы, голубые глаза и такие розовые щеки, что, казалось, бритва никогда не касалась их, ничего не ответил. Кросс передернул плечами.

— Пошли, сынок, — сказал он и вышел из вертолета.

Пройти пришлось совсем немного от вертолета до маленького двухмоторного реактивного самолета, опять же без всяких опознавательных знаков. Кросс поднялся на борт самолета, а офицер и два матроса остались. Он уселся во вращающееся кресло, пристегнул ремень безопасности и закрыл глаза. Если для полета нужны реактивные двигатели, то у него будет достаточно времени, чтобы поспать. А ему это было необходимо. Человек в широких серых брюках, ветровке и теннисных туфлях вышел из кабины пилота, отделенной красной ширмой, и закрыл дверь фюзеляжа. Кросс спросил его:

— Куда мы летим?

Человек просто отвернулся и, пройдя по салону, скрылся в зашторенном дверном проеме.

Эйб Кросс проснулся. Во рту было сухо и неприятно. Руки мелко дрожали, когда он попытался поднять их с коленей. Болел живот и, чувствуя, что его сейчас “пронесет”. Кросс встал и пошел в хвостовую часть искать туалет. В пассажирском салоне никого не было. Когда он нашел туалет, он уже больше не мог терпеть.

После того, как террористы забрали его часы, Кросс купил себе другой “Ролекс” и даже, когда баксы были на исходе, он и не думал закладывать или продавать их. Он посмотрел на часы и пожалел, что не взглянул на них раньше, когда садился в самолет. Была почти сплошная облачность, и под самолетом едва просматривалось что-то похожее на фермерские поля и клочки пустыни. Кросс снова откинулся на спинку своего кресла, положив руки на живот, и попытался уснуть.

Когда перед посадкой самолет начал снижаться, Кросс проснулся. Он подтянул привязной ремень и уставился в окно. Он знал это место. Однажды он уже был здесь шесть лет назад, а точнее, когда проходил обучение по выживанию в пустыне вместе с несколькими парнями из сил быстрого реагирования подразделения “Дельта”. Это было в Неваде, как он предполагал тогда, хотя никогда не был уверен в этом. У этой местности не было своего названия, а при нем ее называли “площадка 18”. В редкие часы, когда ему удавалось отдохнуть, он слышал разговоры о том, что это место было когда-то убежищем одного мультимиллионера, которому казалось, что приближается ядерная война и наступает конец света. Лишь 10 процентов комплекса находились над землей. Крохотный островок среди пустыни. Почти сотня миль до гор, а, ближайший город находился прямо за горами. 90 процентов сооружений были расположены под землей. Когда Кросс был здесь прошлый раз, ему разрешалось посещать только три верхних этажа.

Самолет коснулся земли и после набольшей пробежки остановился. Кросс отстегнул ремень. Тот же человек, которого он уже видел, появился из-за ширмы, закрывавшей кабину пилота.

— Полет прошел хорошо. Но еда, прохладительные напитки и обслуживание оставляют желать лучшего, — сказал Кросс.

Парень, наверное, второй пилот, даже не глянул на него. Просто открыл дверь, опустил трап, прошел в пилотскую кабину и задернул за собой ширму.

Кросс встал и, увидев, что снаружи нет ни одного встречающего, начал спускаться по трапу. Последняя ступенька была довольно высокой, а ноги после полета плохо слушались. Прежде чем сделать последний шаг, он на мгновение задержался. На поле все еще никого не было, и он видел лишь бетонные конструкции, которые составляли наземную часть “площадки 18”. Направляясь в здание, Кросс услышал звук закрывающейся двери самолета. Он повернулся и, прищурившись от солнца, посмотрел на самолет, который выруливал на дальний конец взлетного поля. Кросс стоял, наблюдая за ним в течение нескольких минут. Во рту было все так же отвратительно. Самолет сделал разворот и начал разбег. Когда их разделяли несколько сот ярдов, Кросс на прощание послал пилотам непристойный жест, согнув руку в локте. Он наблюдал, как белый самолет, взлетев и сделав круг, казалось, исчез за горизонтом. Лишь яркое солнце матовым блеском отражалось на консолях крыльев самолета.

Кросс повернулся и пошел в направлении блочных конструкций. Тогда, в полицейском участке, он решил не утруждать себя и не вставлять шнурки в туфли, и поэтому сейчас, преодолевая значительное расстояние, он чувствовал себя неуклюже. Кросс сказал себе, что именно поэтому он чуть не споткнулся, выходя из самолета. Он сел на взлетно-посадочную полосу, выудил из карманов джинсов шнурки и сигареты, а из рубахи — подаренную зажигалку, прикурил и принялся зашнуровывать туфли. Он был так увлечен, что если бы кто-либо, увидев его из здания, проявил достаточно прыти, то мог бы взять его за этим занятием голыми руками.

Концы шнурков оказались разной длины и он, шепотом выругавшись, завязал их как попало, встал, отшвырнул окурок и продолжил свой путь. Он вспомнил, что дверь была автоматической. Автоматика все еще действовала, потому что, когда он приблизился к двери метра на два, она открылась. Он переступил порог, и дверь с хлопком закрылась за ним. Здесь было прохладно, темно, если не считать лампочку в дальнем конце помещения, и пусто, за исключением стола, стоявшего под лампочкой. У стола стояли два человека в гражданской одежде. У обоих были видны ремни, поддерживавшие кобуру, и один из них курил сигарету. Кросс снова закурил и пошел на свет к столу, где находились те двое.

— Вы хорошо провели время, — сказал тот, что повыше.

Кросс улыбнулся и остановился перед столом.

— Вы выглядите хуже, чем я думал, — сказал коротышка и засмеялся, усаживаясь за стол, “безупречно” покрытый зелеными пятнами.

Кросс шумно и резко высморкался на безупречную зелень.

— Слышишь, ты, — Кросс оскалился, — меня кто-то хотел видеть. Кажется, полковник Лидбеттер. Скажи ему, что я здесь.

Двойные двери за столом с шипением открылись, а затем закрылись с чавкающим звуком. Это был Лидбеттер. Пять лет назад его волосы были гуще и не такие седые. Но Лидбеттер так и остался сухощавым, и улыбка все так же придавала глазам цвета анютиных глазок злобное выражение.

— Привет, Эйб.

Кросс обошел вокруг стола.

— Полковник.

— Не думал, что ты когда-нибудь придешь, — Мэт Лидбеттер говорил как и прежде. Его баритон, лишенный эмоций, казался синтезированным при помощи компьютера.

— Вы серьезно? Вы действительно сделаете теперь то, что не сделали бы пять лет назад?

— Пойдем ко мне в кабинет. У меня есть кое-что, над чем надо поработать.

— Да, хорошо, — Кросс последовал за Лидбеттером.

Дверь проделала все то же, что и при появлении полковника, и закрылась так быстро, что чуть не поймала Кросса за левый шнурок. Они вошли в коридор, стены которого были сделаны из металла, похожего на нержавеющую сталь, и тускло блестели. Ряды ламп дневного света были вмонтированы, в панели на потолке. В коридоре было так светло, что нигде не было теней.

— Смешно, — сказал Лидбеттер, развернувшись и продолжая идти задом наперед, как это делают дети. Руки он держал в карманах камуфляжных брюк. — Я как раз собирался разыскать тебя, когда на морской базе недалеко от Чикаго получили это странное сообщение из полиции. А уже те люди по спецканалам связались со мной. Мир тесен. — Он повернул вправо по коридору к лифтам.

Около шести лет назад Кроссу даже проходить запрещалось мимо этого места.

— Все по-прежнему руководите отсюда программой “Дельта Флайт”?

— Если бы это было так, я бы тебе не ответил, но так как мы этим уже не занимаемся, я могу тебе это сказать. Разве что мне следовало спросить: “А что это за программа? Вы имеете в виду то, на что так падки газеты и журналы? А вообще сейчас здесь меньше персонала. Времена специализации”.