Спецкоманда SEAL. Абордаж

Отделение Де Витта готово.

— Принял, «Золотой». Отключаюсь.

Бесшумно ступая в темноте, он присоединился к старшине-электрику второго класса Хиггинсу, который возился с портативным передатчиком спутниковой связи. Антенна, складной зонтик всего двадцати дюймов в диаметре, уже была установлена и нацелена в сторону спутника «Милстар», висящего в двадцати двух с лишним тысячах миль над экватором.

— Ну что, Эл-Ти, — тихо шепнул Хиггинс. — Неужели дадут отбой?

— Посмотрим. Теперь только Вашингтон может что-нибудь переиначить, — он взял в руки передатчик размером с автомобильный сотовый телефон.

— Сказка, Сказка! — негромко произнес он. — Говорит Чистая Вода.

— Чистая Вода, я — Сказка, — отозвалось в трубке. — Мы вас слышим.

— Сказка, я — Чистая Вода. Место. Повторяю. Место.

— Чистая Вода, принял: Место. Булат. Повторяю: Булат.

Кровь ударила в голову Коттера. Операция продолжается!

— Вас понял, Сказка. Булат. Прекращаю связь.

Коттер, не отрывая взгляда от Хиггинса, убрал рацию в рюкзак.

— Похоже, зеленый свет.

Хиггинс — за свое пристрастие к книгам в перерывах между заданиями получивший прозвище Профессор Хиггинс — ответил ему безумной улыбкой убийцы. Ослепительно белые зубы на черном от соответствующего грима лице показались бы кошмаром кому угодно.

18.35 (23.35 по Гринвичу)

Объединенный Центр Управления Специальными Операциями.

Пентагон.

В первые часы наземной фазы операции «Буря в пустыне» какой-то остряк заметил, что иракские шпионы запросто могли бы догадаться о приближении чего-то серьезного по фантастически возросшим объемам пиццы в Белом доме и Пентагоне. Правда это или нет, но и сейчас на столе красовались открытые коробки с недоеденной пиццей. Впрочем, еде уделялось гораздо меньше внимания, чем огромному телемонитору. Помещение пестрело мундирами всех родов войск — сухопутных сил, флота и авиации, — но встречались и штатские: из ЦРУ и какой-то чиновник из Министерства обороны.

Капитану Филлипу Томасу Кобурну было немного не по себе в окружении золотых погон и прочих регалий, но, считая себя Котиком, он утешался, глядя на экран, на операцию Котиков. Ветеран с двадцатилетним стажем, он начинал со Вторым Отрядом во Вьетнаме. Теперь он командовал Седьмым Отрядом — элитным подразделением из четырех взводов по четырнадцать человек в каждом.

В отсутствие света лица зрителей отливали неестественно зеленым от экрана. Звуковым сопровождением была полифония голосов — переговоры пилотов и самих Котиков. Операция «Чистое небо» относилась к числу достаточно сложных, и помимо собственно взвода Котиков в нее было вовлечено еще много людей.

На экране открывался вид на аэропорт с высоты птичьего полета; вырисовывался совершенно отчетливо большой четырехмоторный самолет. К нему медленно приближались светлые точки, похожие рядом с ним на муравьев.

Кобурн дрожал от возбуждения. Это ЕГО люди точками скользили по экрану. Господи, как ему хотелось быть там, с ними!

— Стареешь, Фил? — промурлыкал ему на ухо чей-то голос.

— Иди к черту, Пол! — прошипел он в ответ, и собеседник улыбнулся в темноте.

Капитан Пол Мейсон был единственным другом и соседом Кобурна по казарме, еще один ветеран Котиков по вьетнамской кампании. Травма, полученная на учениях двадцать лет назад, не позволяла ему больше прыгать с парашютом или нырять, хотя он до сих пор считал себя Котиком. В Отрядах всегда так. Стоит только послужить там, и ты никогда больше не бросишь их, какое бы назначение ты ни получил в тот или иной момент. Теперь Мейсон был штабным офицером, представлявшим Отряды в Центре Управления Специальными Операциями США. Центр осуществлял руководство всеми спецподразделениями: армейским спецназом, подразделениями «Дельта» и прочими, Котиками в том числе.

Благодаря совместному боевому опыту они сдружились. Мейсон не числился больше в составе Отрядов, а Кобурн пока держался ценой непрерывных физических упражнений. Его последней боевой операцией стала Гренада, и теперь, в пятьдесят лет, он ощущал, как хронометр его организма неумолимо отсчитывает оставшиеся дни, часы...

«К черту, — думал он, глядя на монитор, — я здесь вовсе не для того, чтобы созерцать в этом чертовом подвале сборище погон!»

— Я до сих пор не верю собственным глазам, — признался адмирал флота. Томас Бейнбридж был командующим МорСпецБоГр-2, расположенной в Литтл-Крик штаб-квартире Отрядов Восточного побережья.

— Прямая трансляция, адмирал, — мягко произнес Мейсон. — Изображение, конечно, почищено компьютером и подкорректировано, чтобы дать отчетливое изображение под одним углом. В данный момент «Аврора» кружит над Шуабой на высоте девяносто тысяч футов — так высоко, что вы и днем не заметили бы ее, не говоря уже о ночи. То, что вы видите, — это воспринятое инфракрасными датчиками тепло, излучаемое телами наших Котиков, изготовившихся к атаке. Тот одинокий парень на башне, судя по всему, иракский солдат. Это белое свечение больше всего похоже на прогретые двигатели, скорее всего, это пара джипов, их подогнали сюда в последние два часа. И... и в них еще четверо часовых.

— Вон они, — произнес генерал ВВС, указывая на левую сторону экрана. — Вы можете увеличить изображение?

Техник-компьютерщик нажал какие-то кнопки, и изображение на экране сменилось. Теперь на нем четыре призрачные фигуры короткими перебежками передвигались по темно-синему полю в сторону зеленых зданий. Трое других прикрывали сзади. Приглядевшись, можно было заметить у одного из них, притаившегося на вершине невысокого холма, длинный темный предмет.

Снайпер.

— Потрясающее качество изображения, — заметил армейский полковник.

— Добро пожаловать в двадцать первый век, полковник, — произнес один из штатских, офицер связи ЦРУ. — Боевые действия со всеми удобствами, — он откусил здоровый кусок от пиццы-пепперони. Стоявшие рядом дружно прыснули.

Кобурн промолчал, не сводя глаз с бесшумного изображения на экране. Фраза насчет войны с комфортом здорово уязвила его, но, как частенько говорили ему приятели в Отрядах, «когда чья-то жопа плюнет в тебя говном, утрись и запомни источник».

Словно прочитав мысли Кобурна, Мейсон лукаво подмигнул.

Кобурн обратил взгляд к потолку, затем придвинулся к экрану поближе.

— Будьте добры, увеличьте угол обзора, — попросил он.

Увеличенное изображение не добавило никакой полезной информации. Только группа, продвигающаяся к самолету. Там сейчас действовал целый взвод, четырнадцать человек, и ему необходимо знать общую картину происходящего.

Техник набрал команду, и «Геркулес», только что заполнявший почти весь экран, снова превратился в крохотную игрушку у группки зданий.

Согласно плану, отделения Котиков двигались к цели независимо друг от друга. «Золотое» отделение должно было нейтрализовать охрану на взлетной полосе и в башне управления полетами, «Синее» — снять часовых у «Геркулеса» и ворваться в самолет. Кобурн распознавал светящиеся точки тепловых изображений Котиков, рассыпавшихся по полю аэродрома. Двое подбирались к иракцам, блокировавшим взлетную полосу. Остальные занимали позицию для броска к самолету.

— Сказка, я — «Тэлли-Три», — ожили динамики. — Булат горяч, повторяю: Булат горяч.

Генерал Брэдли, один из офицеров ВВС, вскинул голову, прислушиваясь к переговорам, исправно передающимся в Центр через самолет АВАКС, круживший над севером Саудовской Аравии.

— Ага! Пошли «Тэлли-Три»!

«Тэлли-Три» было кодовым наименованием пары истребителей Эф-117, находившихся в воздухе южнее Басры. Как только их пилоты получат подтверждение готовности Котиков, эти черные, похожие на граненый наконечник стрелы машины, устремятся на север. Их цель — иракские зенитные ракеты и бункер управления, расположенный под землей на склоне холма над Забеиром. Взрыв бункера послужит Котикам сигналом к атаке.