Тактика захвата

– Номер телефона. Быстрее или я сломаю тебе эти пальцы и сразу же примусь за следующие! – пообещал Клим, не спуская глаз с сотрудников милиции, столпившихся перед стеклянной перегородкой.

– Я не знаю городского номера телефона. Там под стеклом записаны номера внутренних телефонов всех квартир.

Посмотрев на столе, Клим обнаружил, что номера внутренних телефонов отличаются от номеров квартир ровно на десятку и, уже не колеблясь, набрал номер пятьдесят восемь.

– У нас все дома! – ответил хмельной женский голос.

– Это Юля? – спросил Клим, еле сдерживая раздражение, готовящееся прорваться.

– Какая я тебе Юля! – визгливо ответил уже другой женский голос и бросил трубку.

– Ты точно знаешь, что они поднялись в сорок восьмую квартиру? – переспросил Клим, усиливая нажим на пальцы, заставляя охранника склониться еще ниже.

– Да точно, шо я сумасшедший? Высокий мужик сказал: разблокируй сорок седьмую квартиру! – выдал новую информацию охранник.

Здоровенный милицейский капитан спокойно вышел на середину вестибюля и поманил пальцем Клима.

– Где включается громкоговорящая связь? – спросил Клим и сам уже увидел на стене большой никелированный тумблер, ниже которого висела записка, приколотая кнопкой: «Гром. св».

Щелкнув тумблером, Клим вежливо сказал:

– Добрый вечер. Я вас слушаю.

– Ты зачем собаку убил? – немного заикаясь, спросил капитан.

– Охранник натравил ее на меня, и я вынужден был защищаться. Если надо, я готов возместить убытки.

– Кто ты такой? – по обычной своей привычке тыкать плохо одетым людям задал второй вопрос милицейский капитан.

– Человек. Шел к себе домой, а вот эти двое на меня напали. Сначала натравили собаку, а потом охранник, который возле вас стоит, решил ударить меня электрошокером.

– Неправда, он все врет. Сам на меня напал, убил собаку, взял заложника, говорит, дом взорву, если телевидение не пригласите! – вешал одну нелепость за другой первый охранник.

Он сидел на полу, нежно гладя собаку, демонстрируя необычайную любовь к псу.

Собака потрясла головой, с трудом поднялась и, когда хозяин схватил ее за шкирку, пытаясь удержать, мимоходом полоснула его зубами по ноге, вырвав клок брюк вместе с мясом.

– Видишь, Серега, что он сделал! Совсем Рекс с ума сошел! Я этого бомжа в тюрьме сгною! – закричал охранник, зажимая покусанную ногу.

Черная «Волга» с мигалкой на крыше подлетела к самым дверям, и из нее выскочили трое бойцов с автоматами наперевес.

Подняв левую руку вверх, Клим решил сделать еще одну попытку и набрал номер пятьдесят семь.

Сонный мужской голос невнятно спросил:

– Кого это черт принес?

Клим не стал больше разговаривать, повесил трубку, махнув рукой приказал:

– Старший, ко мне! Остальным покинуть помещение!

Одновременно с этими словами он выпустил пальцы охранника и нанес незаметный удар в сонную артерию, после чего тот закрыл глаза и упал на пол.

Солдаты быстро выпроводили милиционеров из вестибюля, не совсем вежливо подталкивая их в спину автоматами. Капитан, схватившийся за кобуру, был моментально обезоружен, и на него надели наручники.

Увидев, что в вестибюле никого не осталось, кроме майора, Клим, немного повозившись с пультом, открыл проход.

– Товарищ майор! Я офицер Генерального штаба в звании капитана второго ранга. Имею при себе секретные документы. Подвергся нападению. Приказываю забрать меня под арест, поставить у двери камеры охрану, а утром доложить генерал-полковнику, фамилию я назову утром. Выполняйте! На документы советую не смотреть – целей будете.

– Товарищ кап два! Мы привезли металлический кейс для хранения документов, – доложил майор.

– Давай его сюда! – приказал Клим.

Буквально через минуту водитель принес металлический кейс с длинной цепочкой.

Уложив папку в металлический чемоданчик, Клим закрыл его и внимательно осмотрел. Кейс был выполнен из белого легкого металла и имел цепочку с кольцом для крепления на руку.

Набрав новый шифр, Клим защелкнул кейс и крутанул колесико цифрового замка.

Пристегнув кейс к руке, он облегченно вздохнул и вышел из перегородки.

Едва Клим вышел из вестибюля, как капитан, несмотря на скованные наручниками впереди руки, рванулся к нему, с явным намерением арестовать его.

Майор остановил его и негромко сказал:

– На сколько нахулиганил этот мужик?

– По большому счету можно припаять лет пять, – недоуменно ответил капитан.

– Если он не врет, а очень похоже, что это так, то его папочка, если ты до нее дотронешься, потянет на все двадцать. А если тронешь ее хозяина, могу тебе гарантировать, что до конца своих дней свободы не увидишь. Я, правда, думаю, что в течение месяца помрешь или от несчастного случая, или при попытке побега.

Завтра соберешь всех своих – кто тут ошивался – охранников, и к десяти часам в военную прокуратуру в десятый кабинет. Не волнуйся, я тоже там буду. Такой порядок, – тяжело вздохнул майор и, круто повернувшись, быстро пошел к машине.

Садясь на переднее сиденье, он обнаружил, что Клим, положив голову на плечо солдата, крепко спал.

– Давай в Генеральный штаб. Там есть комнатка, где он сможет спокойно поспать! Особо не торопись! Сирену не включай, дай человеку спокойно поспать! – приказал майор водителю.

– Спасибо, майор! – негромко ответил Клим, проваливаясь в глубокий, без сновидений сон.

30

Генерал-полковник, стоя в середине своего служебного кабинета, потрясая кулаком правой руки, орал на Клима, как на провинившегося мальчишку:

– Как тебе не стыдно! Затеял драку с сотрудниками милиции, избил охранников, приплел какие-то секретные документы и в довершение всего вызвал тревожную группу из штаба! Это же надо додуматься! Спасаться от милиции из собственного дома с помощью тревожной группы!

– Товарищ генерал-полковник! – пытался вставить слово Клим.

– Молчать! Щенок! Вообразил себя незаменимым человеком! Завтра же полетишь охранять льды Северного Ледовитого океана! Там ни милиции, ни полиции на тысячу километров вокруг нет!

– Слава богу! Там хоть нормальные люди вокруг будут! – закусил удила Клим.

– Что ты имеешь в виду?

– Даже у приговоренных к смерти есть право сказать последнее слово, а вы мне и его не даете.

– Какие, к черту, слова! Посмотри на себя! Босяк босяком! Я ему квартиру в центре Москвы выхлопотал, обставил ее, а он нажрался как свинья, устроил дебош и чуть не попал в милицию. Какого хрена тебя вниз понесло? У тебя же ящик «Смирновской» водки в коридоре стоял, так нет, ему мало выпивки было. Посмотри на свой вид! Босяк! Бомж! Таких, как ты, не только райотдел милиции не принимает, но и вокзальные пьяницы выгоняют из своих рядов! У него полный шкаф одежды и офицерская форма, а он в чем прилетел, в том и щеголяет!

Вот объяснительные записки охранников, милиционеров. Пьяный, нецензурно выражался, поминал все время мать и мужской член. От тебя и сейчас разит, как из бочки! – читал подчеркнутые желтым маркером выдержки из объяснений генерал. Подойдя к Климу на метр, он втянул носом воздух, сделал брезгливое лицо, которое, пока он шел к своему столу, приобрело недоуменное выражение.

От Клима не пахло спиртным.

– Это наглая ложь! Не может морской офицер ругаться матом, поминая только мать и пенис! Это противоречит всем морским традициям! Морские офицеры так не ругаются! Кто-то врет! Позвоните в отдел морской разведки и убедитесь! Можете спросить любого моряка от Владивостока до Южного полюса! – потребовал Клим, радуясь, что пыл начальнического гнева немного поутих и можно приступать к объяснениям случившегося.

– Если они скажут, что прав я, сразу из этого кабинета полетишь на Тикси! – зловеще пообещал генерал-полковник, набирая телефонный номер.

– Капитан первого ранга Тихомиров слушает! – раздался по громкоговорящей связи сочный бас.

– Скажите, пожалуйста, может морской офицер нецензурно ругаться, все время упоминая мать и мужской член? – не представляясь, задал вопрос генерал-полковник. Его голос сразу узнали и отвечать начали моментально.