Офицер особого назначения

Ланцов не спеша расстегнул пиджак, потом гимнастерку, проследил за напряженными взглядами собравшихся вокруг людей, извлек нагретый телом конверт. Егор долго смотрел на сургучную печать, попробовал крепость приклеенного оттиска и быстро сунул послание старшины в карман своей куртки.

— Что можешь сказать о втором письме?

Ланцов покосился на собравшихся, посмотрел на Желтозубого, как бы вопрошая, можно ли говорить открыто.

— При них можно, — мотнул Егор головой в сторону стоявших в полном молчании подельников.

— Усатый велел передать, чтобы в скором времени ожидали посылку.

Сергей тут же отметил, как оживились неприветливые лица друзей Желтозубого. Его физиономия тоже подобрела. Но спросил, внимательно вглядываясь в лицо:

— Откуда знаешь, что у того человека кличка Усатый?

— О его кличке слышу впервые. А назвал так потому, что он мне не представился и усы большие.

— Промашка вышла, но рано или поздно всё равно узнал бы. А теперь расскажи честному народу поподробнее, — сменив дружеский тон на неприветливый, продолжил Егор, — как доехал, где жил, с кем виделся, кто помогал, а кто мешал выполнять задачу, как добирался обратно.

Ланцов подробно доложил о результатах «командировки» в Чижи, но воздержался от комментариев произошедших событий. Однако Желтозубый напомнил об этом:

— Свое мнение имеешь?

— Мне такого поручения не давалось. К тому же умеющих думать подчиненных начальники не жалуют.

— Ну-ну! Не прикидывайся простачком, тебе это не к лицу. Отнесись посерьезнее к вопросам. Их могут задавать все остальные присутствующие граждане.

— В следующий раз для наблюдения за моими действиями в командировке или здесь подбирайте людей поумнее и понаходчивее.

— Ха! — осклабился Желтозубый. — Это в твой адрес, Зитцер. Разберись с неумехой. Отдай его Свирепому.

— Понял, — прогундосил тот.

— Ты и тут замечаешь слежку? — вновь обратился Егор к Ланцову.

— Безусловно.

— Ладно, учтем. Всё ли выложил? — вновь посуровел Желтозубый, с пристальным вниманием вглядываясь в лицо Сергея.

— Нет, не всё. Когда собирался отчалить обратно в Белые Журавли, подвергся внезапной проверке документов патрульной группой. Но обошлось, как видите.

— О чем вы говорили наедине со старшим лейтенантом? — с фальшивой любезностью спросил Егор.

— Впредь, когда прибываешь в командировку или в гости на срок более суток, необходимо делать отметку в военной комендатуре. Ты меня о таких новшествах не предупредил. Пришлось откупаться сотней, иначе не знаю, когда вернулся бы в ваши объятия.

— А почему патруль пришел проверять именно тебя?

— Проверили документы у хозяйки тоже. Военные наверняка наблюдать умеют. Им ничего не стоило заметить меня. Я ведь не скрывался. Появлялся возле управления армейской базы снабжения, не таясь уходил оттуда. Не прятался возле мастерской по ремонту обуви. Возможно, соседи сообщили. Мне было не до выяснения причин заинтересованности моей персоной. Отделался, ну и слава богу.

— Что, по-твоему, представляет собою Евдокия Филимоновна, можно ли идти с нею на контакты?

— Любит деньги, при первой же возможности способна обмануть. Мне кажется, за хорошую оплату может выполнить любое поручение.

От «честного народа» вопросов не последовало. Судя по выражению глаз, поведению Желтозубого и его окружения, Ланцов пришел к выводу: его ответы и результаты поездки в Чижи восприняты положительно, а сам Зверь им понравился.

«Опять всплыл Свирепый, — рассуждал Сергей, — к нему теперь уже Егор адресует провинившегося подельника Зитцера. По логике вещей, Желтозубый должен быть Свирепым, выходит, не он. Но кто же тогда?» — глядел Ланцов вслед расходящимся подельникам Егора.

Сергей тоже вознамерился идти к своим товарищам, которых заметил в толчее среди граждан. Возможно, накопилась нужная информация, а он торчит здесь. Однако Егор не отпустил Ланцова.

— Отойдем в сторонку, прочитаем письмо.

— Мне-то зачем знать, что в нем написано?

— Авось и для тебя там найдется хорошее слово.

Из конверта Егор извлек несколько желтоватых листков небольшого формата. Не разглядывая, он положил их в боковой карман куртки, оставил один, вырванный из ученической тетради. Написанное карандашом послание Желтозубый читал долго, отрывал глаза от текста, смотрел то на Ланцова, то на Лизку, стоявшую в напряженном ожидании. Она искренне верила, что тушенку и сахар в ее распоряжение присылает бывший возлюбленный. Наконец Егор поднял глаза, сказал Сергею:

— К Василию тебе ездить уже нельзя. Пишет, будто за ним установлено наблюдение. Боится. Будем поддерживать связь с ним через Евдокию Филимоновну. На следующей неделе надо съездить к ней в гости. Усатый гоже будет с нами на связи, одним словом, поездить в Чижи придется.

Он долго смотрел на низкие кучевые облака, которые как стадо овец в клубах пыли, медленно шли мимо.

— Вот жизнь! — кивнул Егор головой вверх, — плыви себе не спеша, куда ветром понесет. Сейчас здесь, а к вечеру будут у немцев. А тут… — он удрученно махнул рукой.

— А что не нравится тут?

— Нет простора мыслям, воздуха не хватает. Ты это понять и оценить сможешь?

— Да куда нам такие тонкости, чего-нибудь попроще, тогда еще смогём.

— Всё прибедняешься! Ты-то как раз и понял, о чем я говорю, а переспрашиваешь. Не делай этого больше. Мне хочется, чтобы рядом был человек соображающий. Дураков на свете во сто крат больше.

После непродолжительного раздумья Желтозубый вдруг спросил:

— Ты хочешь заработать много денег?

— Мне такой вопрос ты задавал уже несколько раз и ответ мой знаешь заранее. Давай выкладывай.

— Тогда я говорил «заработать», а теперь «заработать много денег».

— Много денег — лучше, чем мало, особенно когда их не было совсем.

— Помоги мне и ты перестанешь думать, где бы их еще раздобыть.

— Убивать невинных старушек я не намерен. Ты смотрел в глаза беспомощному человеку, перед тем как убить его?

— Пройденный этап в жизни. Забудь. Тебе необходимо возглавить группу подрывников. С ее помощью будем иметь сколько угодно товара для продажи.

— А мост на шоссе тогда зачем взорвали? Продавать его обломки?

— То была тренировка и проверка твоей способности выполнить ответственное задание. Справился неплохо, теперь нужны другие масштабы.

— Подрывным делом я никогда не занимался. Какой из меня руководитель, если я не разбираюсь в этом деле?

— У тебя получается как надо, к тому же и опыт есть, — показал Егор свою улыбку.

— Визглявый — специалист настоящий. Он и без меня справится с любым заданием, хотя и трусоват.

— Он хороший специалист-подрывник, но слаб головой. Исполнитель безупречный, не подведет. Будет твоим помощником. Если что-то не так, подскажет, посоветует.

— А если не соглашусь?

— Уважь! Не забуду.

— К слову, сколько руководитель диверсионной группы будет получать наличными?

Пятьсот за должность, плюс премиальные за каждую успешно проведенную акцию в трех-, четырехзначных числах.

— Такие деньги на дороге не валяются, надо подумать. Жаль, посоветоваться не с кем.

— Подумай, подумай, но не больше двух дней. Усатый должен в скором времени прислать обещанные подарки.

— Визглявый обидится за столь бесцеремонное отношение к нему, будет козни строить.

— Он тебя боится как огня. Уверяю, не пикнет. Да и не принято у нас обсуждать решения старших. Коли сказано так, значит, по-другому не может быть. Тебе нужен еще помощник. Подбери сам, — разрешил Егор.

— Нет у меня знакомых, способных на такие дела. Мужчины на фронте, а женщины — народ неподходящий.

— Давай уговорим Ивана. Это тот, который нас знакомил.

— Я его совершенно не знаю, а случайного человека на ответственное дело брать опасно.

— Деньги любит, как и ты, значит, сговоримся. Он не трус, в этом я убедился на собственном опыте.

— Побеседуй с ним сам. Мне, безденежному, он попросту не поверит.