Собор без крестов

Сарафан.

— Это мы посмотрим, кто кого, — уже не с прежним фартом ответил Филя.

Когда между ними осталось менее двух метров, когда Филя уже поймал момент, чтобы броситься в

решающий бой, Сарафан молниеносным движением бросил финку в лоб Филе колодочкой вперед. Удар оглушил

Филю, и он, как бык, закрыв глаза, стал мотать головой. Подскочивший к нему Сарафан нанес сокрушительный

удар в голову. Филя кулем упал на пол.

Поднимая с пола свою финку и нож Беспредела, Сарафан пресек попытку нескольких сердобольных зеков

поднять с пола Филю и оказать ему помощь.

— Я его ударил вполсилы, пускай полежит, скоро очухается, его кишки мне не нужны.

Отдавая ножи Валету, Сарафан громко сказал:

— Кореши, за что я наказал Беспредела?

— За Серого, чтобы не зазнавался, чтобы своих понимал, чтобы триппер не разводил, — слышались со всех

сторон предположения.

— И за это тоже, но больше всего я наказал его за «подвиг», который он совершил на воле. Как можно у

матери отнять ребенка, а потом с бульдожьей харей потребовать с нее деньги! На месте того ребенка мог

оказаться любой из нас, из наших братьев или сестер.

— У наших матерей грошей не было, чтобы нас выкупать, а теперь нас и воровать никто не захочет да и не

украдешь, — показывая на решетки, пошутил Жук.

— Мать у нас всегда была и будет святым человеком. И обогащаться на материнских чувствах мы не должны

позволять никому. Всех фуфлыжников типа Фили будем опускать на низ. Теперь уважаемый Беспредел должен

стать «голубым». Желающие помочь ему стать таким есть? — закончил говорить под хохот и рев своих

сторонников Сарафан.

Бывшие сторонники Фили стали, как крысы, разбегаться в разные стороны барака, а сторонники Сарафана

дружно ловили их под гогот и ржание, сводя счеты.

Лишь Сарафан и ближайшее его окружение были безучастны к происходящему в бараке.

— Валет, дай-ка мне назад финку, — попросил Сарафан.

— Зачем тебе вновь понадобилось перо? — с беспокойством поинтересовался Валет, вручая его Сарафану.

— Хочу проверить, не разучился ли я давать в лобешники.

Около них вновь стали собираться любопытствующие.

Сарафан, примерившись, через плечо резко метнул финку в оконный переплет, куда она мгновенно

воткнулась.

— Не надо дурачиться, стекла побьешь, а на улице зима, — остановил дальнейшие попытки Сарафана бугор.

— Эксперимент закончен, — успокоил его Сарафан, отдавая нож Валету.

Сарафан ушел, заняв койку Фили.

Валет тоже покинул Сарафана, сказав ему перед уходом:

— Филя тоже мне задолжал, пойду получать с него долг...

Тут Сарафан обратил внимание на группу зеков, которые стояли в стороне от конфликтующих и спокойно

беседовали между собой, безучастно наблюдая происходящее. Это были в основном те, кто отбывал наказание

за хозяйственные преступления. Умея делать деньги и находясь при деньгах, получая тяжелые посылки, имея

канал связи с внешним миром, они не волновались, чья власть утвердится в бараке.

Дельцы умели мирно уживаться при всех авторитетах, которым они обязаны были подчиняться, делясь с

ними своими материальными возможностями. Их не притеснял и Беспредел, грубый, неотесанный мужлан, а

поэтому они не без оснований надеялись ужиться и с новой властью барака.

Сторону Сарафана дельцы приняли лишь потому, что сверху было такое указание. Сейчас они обсуждали

происшедшее.

Зек по кличке Колобок, небольшого роста, страдающий ожирением, пошутил:

— Теперь нам всем надо запастись полотенцами.

— Зачем нам полотенца? — удивленно и недовольно спросил Вано, бывший заготовитель кавказской

национальности.

— Вано, всегда тебе все непонятно, и ты любишь задавать глупые вопросы, — продолжил свою мысль

Колобок. — Пойдешь говорить с Сарафаном, а твой голос ему не понравится. Он трахнет чем-нибудь в лобешник, а тот будет перемотан полотенцем.

Шутка получилась удачной, но до конца всеми не осознанной.

— Да я ему знаешь что сделаю?! — взорвался Вано.

— Пойди и скажи, что ты ему сделаешь, — умерив его пыл, сказал другой зек из окружения.

— Не надо, Вано, ходить и якать. Ты ему ничего не сделаешь, а он тебе сделает харакири. Он не только скор

на руку, как я погляжу, но и неплохой дипломат. К нему не только та вся братия, — Колобок пренебрежительно

махнул рукой в сторону конфликтующих, — но и некоторые из нас будут проситься в друзья.

— Почему ты так плохо о нас думаешь? — вновь возразил Вано.

— Мы не знаем, сколько подвигов он совершил на воле, но того, что он хапнул с Валетом последний раз, им

надолго хватит без наших подаяний.

— Интересно узнать, они оба по сейфам волокут или кто один? — спросил зек по кличке Заяц, осужденный за

спекуляцию.

Свою кличку он получил за то, что при разговоре часто оглядывался и старался говорить на низких тонах.

— Из них Сарафан железно медвежатник, — убежденно заключил Колобок, который среди собравшихся был

авторитетом. — Вы помните, как тихо к нам в хату вкатился Валет и как сегодня ввалился Сарафан? Такое в

наших стенах может себе позволить не каждый, а только авторитет, имеющий у себя за спиной надежный тыл.

— Ты прав! — согласился с Колобком бывший главный инженер ткацкой фабрики по кличке Технарь. — По

мне лучше подчиняться умному громиле, чем прожорливому, неряшливому недоумку.

Собравшиеся вынуждены были согласиться с мнением Технаря, а потом все разошлись по своим гнездам.

Однако на этом у Сарафана не кончились неприятности.

Когда он остался один, то от группы зеков, подошедших к проходу между койками, отделился высокий парень

лет двадцати семи. Даже из-под зековской робы заметно выпирали бугры мышц грудной клетки и рук.

Чувствовалось, что парень знает себе цену и считает, что он имеет право на самостоятельность своих

поступков.

Поздоровавшись с Сарафаном, он представился, назвав себя Боксером.

— Лихо ты его проучил, — похвалил он Сарафана.

— Интересно, почему вы раньше меня не поставили его на место? — глядя на впечатляющую фигуру

Боксера, поинтересовался Сарафан.

Боксер понял намек Сарафана и пояснил:

— Филя нас не трогал и не мешал.

— Так другим мешал, — заметил Сарафан.

— Нас, — показывая на своих друзей рукой, ответил Боксер, — проблемы других не волнуют. Вот если бы он

нам клапаны перекрыл, тогда бы мы, конечно, возникли. Поэтому я от своих друзей пришел сказать тебе, если не

будешь переходить нам дорогу, то властвуй, сколько тебе хочется.

— Как я понял, ты пришел ко мне с ультиматумом, — заострил разговор Сарафан, подморгнув соседу по

койке, который, поняв сигнал, пошел предупреждать сторонников Сарафана о назревающем конфликте.

— Понимай, как хочешь, — беспечно произнес Боксер, повернувшись к Сарафану спиной и собираясь

удалиться.

Схватив Боксера за одежду на спине, Сарафан дернул его, разворачивая к себе лицом:

— Постой, дорогой, разговор не окончен, и я еще тебя не отпускал.

— Мне с тобой больше не о чем бакланить. Что надо, я уже сказал, — ответил Боксер, который, чтобы

освободиться от захвата, попытался ударить своей рукой по руке Сарафана, но его удар пришелся ему в плечо, что было равносильно оскорблению и вызову.

Сарафан не знал спортивных способностей противника, но то, что он был здоров, как бык, видно было и

дураку. Терпеть поражение Сарафан даже и в мыслях допустить не мог.

Он решил не просто начать драку с Боксером путем обмена ударами, как было с Филей, что было тактически

оправдано, а взять Боксера на прием, так как в драке с ним не рассчитывал на успех.

— Ты что, паскуда, себе позволяешь? — выставив локти рук параллельно своей груди и наступая на Боксера, возмутился Сарафан.

Боксер, чтобы избавиться от Сарафана, попытался оттолкнуть от себя его, схватившись рукой за