Батяня. Ответный ход

Инспектор Вологодский был настолько поглощен своими мыслями, что пропустил момент, когда шасси вертолета оторвались от земли. Пилот, подняв в воздух «Ми-24», взмыл над сопкой, оставив внизу несколько машин «Скорой помощи» и военный грузовик с красным крестом на брезентовом тенте. По снегу ходили военные, спасатели в ярко-желтых комбинезонах раскладывали по пакетам обгоревшие останки дежурного вертолета. И несмотря на позднее время, никто не собирался прекращать поиски. Насчет этого были даны строгие указания сверху: «Не покидать место аварии даже в ночное время до полного сбора фрагментов разбившейся машины».

– Нашли, что хотели? – Пилот явно не был любителем помолчать.

– Лучше бы ничего и не пришлось искать. В расследовании слов «хочу» и «не хочу» не бывает. Есть только факты, – огрызнулся Вологодский.

Инспектор «Ростехвооружения» всегда вел себя с другими высокомерно, конечно, если это не было его начальство. Такая уж у него была профессиональная манера вести расследование, которая иногда ему и самому не очень-то нравилась.

– Сделай еще круг над местом аварии, – бесстрастно проговорил Вологодский, – а потом в часть, необходимо связаться с руководством, – добавил он и тут же понял, что вторую часть предложения можно было и не говорить, он словно оправдывался перед пилотом.

«Ми-24» заложил вираж, пролетел над лесной вырубкой, десяток костров, в которых горели сучья, остались позади. Инспектор приложил ладонь к стеклу, ощутив прохладу. Открыл папку, пролистал записи, задумался. Находка остатков таймера была важной информацией, превращавшей техническую аварию из просто человеческой трагедии в преступление. Об этом следовало срочно сообщить руководству и ждать дальнейших указаний. Пока из всех членов комиссии только он один находился на месте катастрофы. А теперь, он не сомневался, будет пересмотрен и сам состав комиссии. Все было куда более серьезно, чем он думал вначале. Диверсия – это не халатность, тем более что она увязывалась в одно с пропажей сверхсекретного вертолета. Это событие далеко выходило за пределы военного округа. Это уже катастрофа в масштабе всей России. Если электронное оборудование нового поколения попадет в руки другой страны или, того хуже, в руки террористов, ситуация обострится и может привести к конфликту международного уровня.

– Смотрите! – выкрикнул, а не произнес пилот.

– Что там такое? – Вологодский оторвал взгляд от бумаг.

Вдали, за лесом, в небо взмыли две красные ракеты. Этот знак знают все без исключения – сигнал бедствия. Пилот, и не глянув на карту, мог сказать, что находится в этом районе. В памяти сразу всплыл один из случаев, произошедший около года назад. Из поселка лесорубов убежала группа корейцев, двигались они в глубь страны...

– Что в той стороне? – Инспектор всматривался в гаснущий след ракет.

– Скорее всего, кореец из поселка сбежал, – ответил пилот.

– Почему именно кореец? – в недоумении протянул Вологодский.

– Там поселок лесорубов из Северной Кореи. Сами понимаете, дешевая сила, и все такое... Построили здесь поселок...

Пилот неохотно взял влево, вертолет полетел на запад, к району, над которым взмыли сигнальные ракеты.

– Топлива у нас в обрез, – вздохнул пилот.

– Уложимся. Надо проверить!

– Корейцы долбаные. Пускай сами между собой разбираются, не наше это дело, – отозвался пилот, – топливо только зря потратим.

Вологодский бросил взгляд на приборы:

– Топлива хватит. Корейцы – не корейцы, раз сигнал был, надо лететь.

Постоянная нехватка топлива приучила пилотов всей вертолетной части экономить и не жечь впустую драгоценное горючее.

– Снижайся, а то с высоты ни хрена не увидим.

– Есть.

«Ми-24» накренился носом к земле и пошел на снижение. За окнами пронеслась полоса леса, мелькнула свежая снежная насыпь, за ней светились прожектора поселка. Вертолет напугал всех корейцев без исключения – лесорубы и охрана разбегались в стороны, прятались в домах.

– Чего это они такие пугливые? – Инспектор прижал лоб к стеклу. – «Вертушку», что ли, первый раз в жизни видят?

Пилот безрезультатно пытался связаться с корейским поселком по рации.

«Ми-24» пронесся над высоким забором, пролетел над поселком и развернулся, чтобы идти на второй заход. Вологодский внимательно рассматривал строения, вышки, многочисленных охранников, суетящихся на улицах. Что-то показалось ему странным, правда, что именно, он еще и сам не знал. В таких ситуациях жизнь приучила его настораживаться и не пускать все на самотек.

– Свяжись-ка по рации со штабом, пускай проверят, – произнес инспектор, – а то как в потревоженном муравейнике. Кажется, нас здесь не ждали.

Пилот вышел на связь – рация отозвалась характерным потрескиванием.

– База, база, я Четвертый... Над корейским поселком замечены две красные ракеты, сигнал бедствия. 29-й квадрат, – говорил пилот, – повторяю...

И тут с земли по вертолету открыли огонь из автомата, в ночи четко прочиталась линия трассеров, прочертившая небо впереди по курсу.

– Нас обстреляли, – закричал пилот в рацию.

«Ми-24» набрал высоту, Вологодский провожал уменьшающийся в размерах поселок взглядом. Он пытался связать в голове диверсию дежурного вертолета, две выпущенные сигнальные ракеты, автоматную очередь... Все это было связано воедино, в этом он уже не сомневался, но каким образом?

– Может, я и ошибаюсь. – Инспектор открыл свой блокнот, достал ручку.

– Они нас сбить хотели!

– Это могло быть и случайностью... Так, мысли вслух, – произнес Вологодский.

Майор Лавров гнал «УАЗ», не жалея двигателя. Он не рисковал выбираться на главный проезд, машина петляла между бараками, с трудом проходила по узким улочкам, из которых состоял почти весь поселок, автомобиль подпрыгивал на ухабах, задевал стенки домов. «УАЗ» носило из стороны в сторону, и казалось, что он вот-вот перевернется, но, на счастье десантников и девушки, этого так и не произошло. Барханов все время оглядывался, высматривая погоню... Из окон домов на несущийся «безумный» «УАЗ» глазели корейцы-лесорубы. Они шептались, обменивались мнениями, строя предположения по поводу того, что же все-таки происходит на улицах поселка.

– Кажется, здесь надо свернуть. – Майор увидел в конце проезда забор со змеящейся поверху колючкой.

– Я не уверен. – Барханов прижал к себе девушку, чтобы та не ударилась головой о дугу на крыше автомобиля.

– Они за нами гонятся?

– Пока нет, но скоро мы встретимся снова, – ответил Лавров и крутанул руль влево.

Машину занесло – под колесами зашуршал лед. Мелкие обломки, вылетевшие из-под колес машины, ударили в стекло барака, разбив его вдребезги. Двигатель натужно загудел, затрещали колодки. Но Лавров не спешил сбавлять скорость, хотя и понимал, что, если этого не сделать, «УАЗ» может заглохнуть. Но другого выхода десантнику не оставалось: если ехать медленно, корейцы успеют перекрыть выезд из поселка.

– Кажется, сейчас станем. – Старлей прислушивался к захлебываниям движка.

– Главное, выехать из поселка, а там разберемся.

– А вы хороший водитель, – не спуская глаз с дороги, произнесла Маша.

Но майор ей не ответил, слишком громко работал двигатель, да и напряжение было столь велико, что обращать внимание на посторонние вещи попросту не было времени.

Машина выскочила на площадь перед воротами. В прошлый раз Лавров не разглядел ее, а посмотреть было на что. Снег полностью расчищен, а вся она была замощена торцовыми спилами бревен, это придавало ей сказочный облик, невольно вспоминались немецкие сказки про пряничную избушку. Но в отличие от сказки, в реальности тут стояли только бараки, построенные на скорую руку корейскими лесорубами. Да несколько лесовозов-трейлеров с бревнами.

– А вот и ворота! – Лавров вдавил в пол педаль газа. – Держитесь. Сейчас их закроют.

«УАЗ» затрясло, по всему салону прошлась сильнейшая вибрация. Машину несколько раз тряхнуло, но двигатель продолжал работать. Барханов покосился на стрелку спидометра.