Ярость и страсть

— Мальчики, уезжайте! — хрипло провопила Зойка. — Она же меня прикончит! Я не успела выпрыгнуть! Пожалуйста, не доводите до греха…

Мордатый ухмыльнулся:

— Не успела, говоришь? Тогда извини, родная. Эту телку отпускать нельзя — сама понимаешь. Она на нас сразу ментов наведёт, и кранты халяве. Ты, Зой, конечно, телка классная, но сама пойми: нам своя шкура дороже…

— Вы что?! — забилась она в моих руках. — Охренели совсем?! Я же вас кормила, говнюков, все вам отдавала, а вы что задумали?! Вы же без меня пропадёте, на зону сразу загремите!

— Видал, как злится? — ткнул Толяна в бок Гоша. — Хороша все-таки стерва. Я бы её и мёртвую трахнул…

— Ещё трахнешь, подожди ты! — разозлился Толян и посмотрел на меня своими маленькими глазками. — Короче, так, слышь, курва? Давай, мочи Зойку и открывай двери! Один хрен ты наша. Я тебя лично на молекулы разрежу!

Зойка потеряла дар речи и ошарашенно хлопала длинными ресницами. До неё только сейчас начало доходить, каких питонов пригрела она на своей красивой груди. Стрелять в неё уже было бесполезно, да я и не собиралась, а вот отпускать волосы я пока не хотела, чтобы она не вздумала открыть двери. А тут ещё сзади зашевелился, застонав, Валерик, наверное, хотел принять удобную позу. Но я даже не обернулась.

— Слушай, Зойка, ты на них хоть какое-то влияние имеешь? Ты чем их кормила? Брось им какую-нибудь кость, а то и тебя сейчас сожрут.

— Какой там! — просипела она. — Они уже с цепи сорвались, не видишь, что ли? Отпусти меня, я выйду и попробую договориться…

— Придумай что-нибудь получше.

Она судорожно вздохнула и в отчаянии крикнула:

— Слышь, Гоша, ты же говорил, что любишь меня, забыл?

Тот гнусно заржал, а все дружки подхватили.

— Конечно, говорил, а как же! За такие бабки ещё и не то скажешь! — Его глаза стали злыми. — На хрен ты мне сдалась, кошёлка! Я таких, как ты, в день по пачке могу напяливать! Думаешь, кому-то красота твоя нужна? Дура ты, Зойка, и цена тебе алтын в базарный день. Мы тебя только из-за бабок терпели, а ты нам ещё и давала всем, ха-ха! Так что давай вылезай, если сможешь, а нет, так скажи этой телке, пусть тебе башку отстрелит. Или мы сами сейчас это сделаем! Хватит уже базарить. Кстати, чтобы ты не беспокоилась зря, твои бабки мы вместе с сейфом с собой прихватили…

Зойке стало совсем плохо, её всю затрясло, она побелела как полотно, и я испугалась, что её сейчас хватит сердечный удар, но волос не отпустила. Я не могла понять, чего они ждут, почему не разобьют окна и не вытащат нас отсюда, а ведут какие-то переговоры. Живой они меня все равно уже не отпустят — это ясно, как день, — Зойка им теперь уже не нужна, деньги они забрали и теперь улетят в неизвестном направлении, ищи-свищи ветра в поле по всей России. Такие «орлы» в наше время не пропадут, им всегда найдётся подходящая работёнка в потерявшей разум стране. Вот только чего они ждут?

Они стояли и нетерпеливо ждали, когда я пристрелю их королеву. Видеть это было противно и мерзко.

— В общем, так, молодцы! — начала я бойко, пытаясь оттянуть час расплаты. — Предлагаю компромисс…

— Засунь себе в задницу свои компромиссы! — прорычал Толян. — Давай, мочи её и выходи!

— А у самих что, рука не поднимается? — усмехнулась я.

Они вдруг слегка стушевались, отвели глаза, и Гоша прорычал:

— Неохота свои пули тратить. Не тяни, у нас времени нет…

— Ишь какой шустрый! Я же не самоубийца. Сами делайте первый ход, а я посмотрю. Предупреждаю: стреляю я метко.

Они переглянулись и о чем-то пошептались. Толян проревел:

— Не вздумай по стёклам палить, дура! Тачка нам ещё пригодится.

— А, так вам машина нужна! — злорадно прокричала я. — Ну и крохоборы! Что, боитесь, что с разбитым стеклом менты остановят? Правильно боитесь! Я сейчас вот ещё по передней панели пальну, так вообще никуда на ней не уедете! — и направила ружьё на приборный щиток. — Так что лучше послушайте, что я предлагаю.

Толян явно занервничал. Конечно, вдевятером на двух машинах разъезжать не Бог весть какое удовольствие, а тут целый «Мерседес» пропадает. Было над чем призадуматься.

— Ладно, говори, — промычал он.

— Толик, милый, — плаксиво заверещала вдруг Зойка, — отпустите нас! Я ещё у Сашка бабок возьму и вам отдам. Все отдам, и землю в придачу, только не убивайте! Пошевели мозгами, Толик, умоляю тебя! Ну куда вы поедете? По свету опять мотаться? Вас же заметут через два дня и на зону отправят! Вы же тупые все! Миленький, хороший, любимый, прошу тебя, отпусти, ты видишь, я плачу даже… — и Зойка на самом деле расплакалась.

— Пошла ты, — пробормотал Толян и повернулся к своим. — Ладно, братва, кончать нужно этот базар. Тащите канистру с бензином.

— Ты что задумал? — удивился Гоша.

— Обольём машину на хрен и подожжём! — зло проговорил тот. — Не захотят гореть — вылезут, как миленькие. А тачку потом вымоем. Только не стреляйте, когда выпрыгивать начнут — трасса близко. Ножами лучше…

— А если не вылезут?

— Что она, дура? — Он нагло посмотрел на меня. — Все слышала? Мне тачку не жалко. Не выйдешь — сгоришь. А мы и двумя машинами обойдёмся. Все, братва, вперёд!

— Не-ет!!! — нечеловеческим голосом закричала Зойка, вырываясь от меня, но я крепко держала её волосы на вытянутой руке. — Сволочи, бляди, уроды…

Из багажника «девятки» вытащили зеленую канистру и поднесли к нашей машине. Затем отогнали свои тачки подальше, чтобы огонь не переметнулся на них, и начали поливать «Мерседес» бензином. Все это время Толян стоял у капота и смотрел прямо мне в глаза, надеясь, видимо, что я сдамся и он получит автомобиль. Хрен вам с маслом… Мной вдруг овладело безразличие ко всему, и я воспринимала все происходящее как во сне, словно со стороны смотрела на готовящееся собственное аутодафе и не испытывала никакого желания что-то делать и даже кричать от ужаса. Единственное, что я в тот момент понимала, что скоро умру и встречусь с отцом и братьями. Жаль вот только, что Родиона с Валентиной больше никогда не увижу…

Внутри противно запахло бензином, он просачивался в салон сквозь щели в дверях, и, стоило только поднести спичку, вся машина мгновенно вспыхнет факелом и никто не успеет выскочить, даже если захочет. Отбросив канистру в кювет, бандиты отошли на безопасное расстояние. Остался один Толян. Он стоял все там же, у капота, держа в руке незажженную зипповскую зажигалку, и, не отрываясь, с мерзкой ухмылкой пялился на меня.

— Ну, ты ещё можешь спастись! — крикнул он. — Последний раз говорю: выходи.

— Толик, она сумасшедшая!!! — опять дико закричала Зойка, забившись в судорогах, и мне пришлось обхватить её двумя руками, чтобы не вырвалась, и заткнуть ей рот.

Я решила утащить её с собой в могилу. И на том свете объяснить ей, что она не правильно жила, — здесь на это времени уже не было. Валерик снова затих, и я понятия не имела, пришёл он в сознание или нет, а может, уже и умер, счастливчик, очнувшись и увидев, что происходит вокруг, Честно говоря, до него в тот момент мне не было абсолютно никакого дела. Я готовилась к переходу в иной, более справедливый и разумный мир и мысленно уже настраивала себя на новые ощущения, о которых так много нам рассказывал Акира.

— Ну, не хочешь — твоё дело, — пожал плечами Толик и щёлкнул зажигалкой, с жалостью посмотрев на «Мерседес». Похоже, он уже устал блефовать и понял, что придётся сжечь машину.

Я закрыла глаза. Зойка в последний раз дёрнулась и притихла. Все, слава Богу, весь этот кошмар сейчас закончится…

И тут со стороны трассы, куда был направлен капот нашей машины, послышался вой милицейских сирен. Открыв глаза, я увидела, как рука Толика вместе с зажигалкой взорвалась и разлетелась кровью на мелкие куски. Ещё через секунду то же самое произошло с его головой. За его спиной мерцали огни мигалок на приближающихся милицейских машинах, а бандиты, попрыгав в свои тачки, уже разворачивались и газовали в сторону деревни. Повернув голову, сквозь падающую на глаза пелену я увидела Родиона, выбегающего из ближнего леса со снайперской винтовкой в руках. А может, мне это уже снилось, потому что в следующее мгновение сознание моё помутилось и я провалилась в тёмную яму…