Оставь её небу

Материны вечеринки проходили в отдельных залах фешенебельных ресторанов, арендованных клубах и имели свои плюсы и минусы. Тут веяло скукой. Приходилось ждать, пока публика напьется, чтобы получить удовольствие от наблюдений за поведением чужих жен и свободных мужчин. Здесь не стеснялись. Мужья не приводили сюда своих избранниц, а жены избранников. Бесконечные презентации проходили под девизом «Все мы свободные белые люди!».

Поначалу девушке нравились эти сходки. Здесь играли вальс, возле нее толпились галантные кавалеры, но ее побаивались, а некоторые и вовсе сторонились. Мужчины знали, с кем имеют дело, и избегали лишних неприятностей. С Верой Бодровой никто из здравомыслящих людей не желал идти на конфликт. О связях этой женщины ходили легенды, да и сама банкирша стояла на одной из верхних ступеней иерархической лестницы сильных мира сего.

Мамино богатство дочка увидела перед очередной вечеринкой, когда Вера приехала с ней в банк, где абонировала сейф. Полный ящик самоцветов и платины. Глаза слепит. Мамочка увешала себя, как новогоднюю елку, но дочери и дотронуться до ценностей не позволила: «Ты в том возрасте и соку, когда твоя голая шейка с бархатистой кожей стоит во сто крат дороже любой из этих побрякушек!» Дочь запомнила эти слова, но забыть о бриллиантах не смогла. Пришло время, и она увидела другие сокровища, от которых голова шла кругом, но о них мы поговорим в другой главе.

— Но я хочу надеть украшения! — возмущалась Даша. — Я выгляжу как белая ворона!

— А как выглядит белая ворона? Восхитительно! Твои глаза стоят дороже блеска любого холодного камня. Они горят и пронизывают насквозь. Не торопись. Ты свое получишь. А пока наблюдай, как низок и лицемерен этот мир. Ты должна быть готова к встрече с ним.

И Даша наблюдала. Иногда ей казалось, что банда малолеток с черного хода намного чище и благородней, чем банда в смокингах и жемчугах.

Но иногда наступали минуты, когда она забывала обо всем.

Он был красив и молод. Она услышала сладостную мелодию вальса. Звук нарастал и разливался по всему телу. Он поклонился и подал ей руку. Она приняла его приглашение, и они закружились в «Сказках венского леса». Зал опустел, остались они и музыка. Он танцевал с такой легкостью, едва касаясь сверкающего паркета, а она и вовсе не ощущала твердой почвы под ногами. Они кружились, кружились, и их понесло к облакам, к звездам, где в синем небе висели огромные люстры с рубинами и изумрудами вместо хрусталя. Он прижимал ее сильнее и ближе. Его горячие губы коснулись нежной девичьей щеки, затем шеи, и вдруг что-то острое вонзилось в ее горло. Она попыталась оттолкнуть его, но у нее иссякли силы. Перед глазами блестела краснеющая лысина, а где-то эхом в огромном пространстве раздавался кровожадный женский смех. Острые ногти впивались в ее спину, и вдруг она почувствовала в руке что-то мягкое и гладкое. Огромные черные крылья накрывали ее с головой. Она сделала последнюю попытку и сорвалась. Гигантская птица исчезла, и девушка полетела вниз. Ее долгий мучительный полет закончился падением. В мягкую липкую зыбь. Она хотела вырвать ноги из тины, но какая-то сила тащила ее вниз. Гибкое, хрупкое тело извивалось в беспомощных судорогах. Зеленая кисельная масса неотвратимо подступала к груди, плечам, шее, а тело погружалось все глубже и глубже в холодный студень, изрыгавший тошнотворный запах серы и гнили. Ненасытное жерло поглощало ее с огромной скоростью. Даша вновь услышала громкий женский смех и увидела окровавленную голову матери без глазниц. Девушка вскрикнула, но из горла вырвалось слабое змеиное шипение. В эту секунду кто-то взял ее за руку, она вздрогнула и открыла глаза.

Тихо. Она ощутила, как колотится ее сердце, как прерывисто ее дыхание. Мокрое тело, тяжесть в ногах, усталость и бесконечная белизна.

Постепенно все начало приобретать какие-то формы, предметы сфокусировались, и она различила силуэты людей.

Даша лежала на жесткой кровати, рядом сидел мужчина в милицейской форме и держал ее за руку. Другой мужчина стоял за его спиной. У подножия кровати, за спинкой, стояла медсестра. Большая, хмурая, строгая. Она относилась к той категории медперсонала, которые проработали в больнице всю жизнь, но так и не научились безболезненно делать уколы.

— Где я? — резко и громко выкрикнула Даша и вырвала свою руку.

— В больнице. У вас сотрясение мозга. Ничего страшного.

— А где моя сумка?

— Здесь, — ответила медсестра и указала на встроенный в стену шкаф.

— У меня ничего не сломано?

— Слава Богу, все обошлось, — ответил милиционер с погонами майора. — Ну а если вы получили все ответы на свои вопросы, то позвольте и вам задать парочку. Начнем с простого. Как вас зовут и где вы живете?

Даша быстро и судорожно начала соображать, что можно говорить, а чего нельзя. В любом случае о ней никто не должен знать. В голове мелькнул один адрес, й ей осталось только вспомнить, кто по этому адресу живет. Грубое вранье не пройдет, ее тут же проверят и переселят из больницы в КПЗ.

— Почему вы интересуетесь мной?

Майор улыбнулся.

— В больницах принято заводить карточки на больных. Ну а потом, вы выпрыгнули из машины на полном ходу и разбились. Могу к этому добавить, что водитель машины, из которой вы прыгали, погиб при весьма загадочных обстоятельствах. Заведено уголовное дело, и хочешь не хочешь, а отвечать придется.

— А как я очутилась в больнице?

— За вами ехал грузовик. Водитель видел всю эту картину и доставил вас сюда. На обратном пути он заедет к вам, и вы сумеете его отблагодарить. Он везет мясо в Харьков. Тут рукой подать.

— Меня зовут Нина Соболевская. Я из Москвы. Еду на юг отдыхать. Отстала от поезда и решила нагнать его с помощью попутной машины. Мне двадцать лет, я работаю в офисе одного известного столичного адвоката Марка Левина. Референт, секретарь, помощник и все остальное. Вы можете проверить.

Даша назвала московский адрес Нины Соболевской.

— Хорошо. Этот человек взялся вас подбросить, но почему вы выпрыгнули из машины?

— Водитель вел себя очень странно. Я была напугана и попросила остановиться, но он и не думал, тогда я выпрыгнула на ходу.

— А в чем проявлялись его странности?

— Он был ранен. Кровь и все такое. Я его перевязала. Вы знаете, этот человек имел оружие. Мне показалось, что он за кем-то гнался. Может быть, он убийца, и я испугалась.

— Ну если честно, то в ваших словах есть доля правды. Может быть, он и гнался за кем-то, но убили его. Жестоко убили.

— А почему его? Как вы это узнали?

— Шофер грузовика дал нам номер машины, из которой вы прыгали. А через двадцать километров ее найти. Труп находился рядом. Вы помните, во что тот человек был одет?

— Светло-серый костюм. В рубчик с переливом.

— Значит, мы не ошиблись. А где вы к нему подсели?

— Я не подсаживалась. Я шла вдоль шоссе. Он остановился и затащил меня в машину силой. У него на правом плече запеклась кровь. Я его перевязала, но он не отпускал меня. Ему постоянно требовалась помощь.

— Он назвал свое имя?

— Нет. Он молчал. Странная личность.

— Хорошо. Может быть, вы еще что-нибудь вспомните. Так или иначе, но недельку-другую мы вас здесь подержим. Вам нужно поправляться и набираться сил. Доктор Бугров — очень хороший врач.

Доктор Бугров стоял, насупившись как сыч, и молчал. Высокий, неуклюжий, в старомодных роговых очках.

— И не беспокойтесь. За вами тут присмотрят.

— Присмотрят?

— Врачи и парочка моих людей. Тут орудует банда, и если они узнают о свидетеле, то жди беды. Но береженого Бог бережет. Самое страшное позади. Дальнобойщик едва успел затормозить, вас выкинуло на дорогу. Вы везучая. И мужественная, а на вид не подумаешь.

Майор простился с потерпевшей и ушел. Следом палату покинули остальные. Даша осталась одна. Странная больница. Ни души! Летом никто болеть не желает.

Боли Даша не ощущала. Слабость и легкое головокружение, но такие мелочи не причина для остановки. В первую очередь она проверила сумку. Все на месте. Значит, милиция не видела ее, и их вызвали позже, после того как девушку уложили в палату.