Возмездие. Никогда не поздно

Журналист должен исчезнуть. Что ж, отдал ему должное Биленков, Маевский неплохо поработал на добыче информации в случае с Сергеем Хатунцевым и отлично справился с заданием в Хорватии (по сути дела, он спланировал операцию, а Виктор и Юонг были лишь исполнителями). Он никак не проявил себя в деле устранения Шевкета Абдулова, но черт с ним. Важен другой вопрос: что конкретно журналист может нарыть на Кравца? Ничего. Кравец – тень, отступник. Нужно было избавиться от такого кадра сразу после ликвидации полковника Джиганшина, где он проявил себя с не лучшей стороны, даже Старый Хэнк заметил: «Такой хоккей нам не нужен», а до этого сравнил Игоря с фотографом… И в этом свете Биленков вдруг пожалел подполковника Янова: тот совершил ошибку в выборе агента. Но понять офицера ГРУ можно: он находился в глубоком цейтноте – еще неделя, и он не смог бы завербовать никого, поскольку группа распалась.

Биленкову показалось, что приговор Андрею Маевскому прозвучал в день их знакомства, в кафе, и был он обернут в следующую фразу: «Детали одного дела тебе расскажет Виктор». Оказалось, Маевский знает больше, чем он сам, но это ничего не меняло. Эта сволочь в открытую пялится на Юонг, ведет подготовку к шантажу: «Если твой человечек узнает правду, он убьет тебя и слезу не уронит». Сволочь! И он готов был придушить журналиста в любую минуту.

Они спустились в камеру хранения. Биленков забрал из ячейки багажную сумку и, убедившись, что все свертки на месте, застегнул «молнию». Машинально похлопал себя по карману: удостоверение с отметкой о праве ношения служебного оружия было на месте, во внутреннем кармане пиджака.

«Шевроле» они нашли там, где и оставили – во дворе дома на «Киевской». Вряд ли к сотням царапин, которыми Хэнк расписался на джипе, прибавилась хоть одна.

Юонг заняла место переднего пассажира, открыв сумку, развернула пакет и стала переодеваться.

– Что ты делаешь, детка? – привычно обратился к ней Виктор.

– Переодеваюсь. Мы же едем к Жердеву?

Виктор ответил не сразу. Он занял место водителя, положил руки на баранку и, постукивая по ней пальцами глядя вперед, спросил:

– Ты хочешь отомстить?

Ким молча пожала плечами.

– Вот видишь, ты не знаешь ответа. У меня дед на фронте погиб, но у меня нет желания пристрелить канцлера. Мой отец упал с башенного крана – и в лепешку. Мне что, открыть охоту на прораба или на инженера по технике безопасности? В тебе нет чувства мести, а если оно и есть, то крохотное, как уголек, так зачем его разжигать? Конечно, ты можешь сказать: а что там со справедливостью? – Виктор завел машину и, дав двигателю немного прогреться, выехал на Киевскую. – Справедливость похожа на женскую логику: о ней говорят, о ней пишут в глянцевых журналах, а на самом деле ее не существует. Борцы за справедливость либо сходят с ума, либо кончают жизнь самоубийством.

– Это ты сказал?

Виктор довольно улыбнулся и утвердительно кивнул.

– И про женскую логику ты?

– Нет, про женскую логику сказал Хичкок. Я лишь сравнил ее со справедливостью.

– Ну, и куда же мы едем, ты так и не сказал. – Откинув барабан служебного револьвера в сторону ствола, Ким одним движением зарядила его пятью патронами, соединенными между собой пластиной, и убрала револьвер в поясную кобуру. – А ты почему не берешь оружие?

– Там, куда мы направляемся, оружие не нужно. Помнишь тот дом, снимки которого мы видели в Интернете и даже черкнули пару строк продавцу? Тебе же он понравился, правда?

Биленков был тверд, как скала. Даже если его сейчас срочно вызовет Жердев, Виктор пошлет его куда подальше.

– Ты собрался купить дом?

– Мы, малыш, собрались его купить.

– Ты прав, – поцеловала его в щеку Ким. – Я не хочу смерти еще одного человека, с меня хватит и этого Тимофея. Забудем об этом, дорогой.

Кравец не ожидал, что пара, за которой он неотступно следовал, свернет к камерам хранения. Они забрали какую-то сумку, скорее всего, с оружием. Хороший, но предсказуемый ход.

Очередная неожиданность поджидала Игоря уже на улице. Он метнулся было к своей машине, чтобы последовать на ней за такси, однако, как выяснилось, Биленков и его спутница оставили свою машину во дворе. Этот ход тоже можно было предугадать, и Кравец с неудовольствием покачал головой: он мог сто раз подготовить машину к взрыву. А вот теперь, когда Билл завел ее, время терять не стоило. «Ауди» выехал со двора вслед за «Шевроле» и поравнялся с ним. Игорю хватило выдержки пропустить вперед две машины и только потом пристроиться в хвост иномарке. Он даже задрожал от волнения: неужели так может повезти?

Сделав полукруг по Садовому кольцу, они выехали на Краснопрудную, за ней «зачастили» Русановская, Стромынка, Большая Черкизовская, наконец – Щелковское шоссе. Кравец похолодел: «Шевроле» ехал в сторону парка Лосиный остров. Что забыл там Биленков? Решил взглянуть на дом Лесника, освежить воспоминания? С какой целью? «А может, заметил слежку? Но откуда он знает, что именно за рулем «Ауди» я? Не эффективней ли было отвезти меня на берег Яузы?»

«Шевроле» остановился в конце Вербной улицы – далеко от дома Лесника, и Кравца отпустило. Он проехал мимо, в сторону автозаправки, бросив взгляд в зеркало заднего вида: дверцы джипа открылись, выпуская пассажира и водителя перед металлической дверью привлекательного во всех отношениях дома.

Игорь неплохо ориентировался в этом районе. Немного западнее этого места – Бабаевский пруд, граничащий с Гальяновским кладбищем. «Сюда бы Старого Хэнка», – помянул он старшего товарища, достал из багажника спортивную сумку и, перекинув ее через плечо, неторопливой походкой направился к дому. В любую секунду он был готов освободить ее от тяжести карабина, но гораздо быстрее у него получится выхватить пистолет, лежавший в глубоком кармане джинсовой куртки. Свое лицо Кравец прятал за мобильным телефоном, делая вид, что ведет беседу:

– Да… Ага…

В это время Биленков довольно громко сказал в микрофон домофона:

– Это Виктор Биленков. Я бы хотел посмотреть дом. Я… мы вели переписку, вы помните меня?

«Ах, вот зачем ты здесь!» – подумал Игорь.

Голос бывшего командира группы был лишен каких-либо нюансов: ни картавый, ни хриплый, ни низкий, ни высокий, обычный мужской баритон. Он сотни раз слышал его во сне, и вот он наконец-то прозвучал наяву.

Буквально прикованный к переговорному устройству, Биленков бросил на прохожего лишь быстрый взгляд, продолжая говорить:

– Конечно, мы зайдем вдвоем.

Игорь отчетливо различил и эти слова. «Удача к удаче», – решил он. Он убьет Билла за высоким забором (отличный вариант избежать лишних глаз). Игорь не сомневался, что сегодня наконец-то коснется грудью огрубевшей и потемневшей от ветров финишной ленты…

Два щелчка прозвучали одновременно: язычок замка и курок пистолета. Ствол уперся в затылок кореянки.

– Не дергайся, Билл! – осадил командира Кравец. – Я сохранил привычку подчиняться тебе. Что мне сделать – перешагнуть через твою подругу или подтолкнуть ее в спину?

– Подтолкни ее, – тотчас отозвался Виктор.

– Вперед! – Кравец сильнее надавил стволом в спину Юонг Ким. – Оба вперед. И без глупостей, Витя, или я вышибу твоей подруге мозги.

– Как вышиб их полковнику Джиганшину? Мне тебя, сучонка, надо было сдать в тот же вечер…

В глазах Кравца померкло…

С надвинутой на глаза шапочке он выдвинулся вперед и, передернув затвор помпового ружья, прицелился Джиганшину в плечо… В нем вдруг взыграло любопытство: способна ли пуля двенадцатого калибра отчленить руку от туловища? В его глазах полковник военной разведки предстал в виде подопытной лягушки… Выстрел. Кравец не смог отпрянуть, и лицо, и руки его забрызгало клочьями одежды и кровью. Ему пришлось выстрелить еще дважды, только тогда смертельно раненный полковник затих. Он лежал с распахнутыми глазами и открытым ртом. Кравец ботинком поправил нижнюю челюсть, но, как только убрал ногу, она снова отвалилась… Он повернулся к товарищам, но не увидел в их глазах одобрения. Почему – это же его первый взнос в команду, он показал себя и прочее?.. Почему командир группы качает головой?..