Президент заказан. Действуйте!

Воспользовавшись моментом, он схватил за руку Тамару и силой увлек ее в свой кабинет.

– Ментов вызывай! – крикнул Бондарев и, заслышав возню в коридоре, дважды выстрелил.

Ответный выстрел прошил огромное чучело волжского сома, висевшее над камином, из дырки ручейком потекли опилки.

– Они природу родную не любят! – хмыкнул Клим, с сожалением посмотрев на испорченный рыбацкий трофей.

Следующие выстрелы последовательно пробили дверку шкафа, откололи кусок каминной плинфы и пробили в оконном стекле правильное круглое отверстие. В комнату сразу потянуло сквозняком. Бондарев поспешил укрыться за комодом. Удерживая входную дверь на прицеле, он взглянул на Тамару – по его расчетам, она давно уже должна была достать мобильник и названивать в ментуру.

Однако Белкина вновь повела себя неадекватно: усевшись в закуток между баром и камином, она жадно припала к коньячной бутыли...

Клим выстрелил на шум в темноту дверного проема, но не попал. Наступившую тишину нарушали только два звука – тяжелое дыхание неизвестного за дверью да шум ветра в кронах сада.

Внезапно звуковая палитра обогатилась тихим скрежетом дверных петель, и Бондарев понял: в дом вошел кто-то еще. И тут из коридора донеслись звук удара, крик «Ой, бля, больно!», затем еще один удар, тихое ойканье и звук падающего тела. Дверь раскрылась, и даже многоопытный Клим не мог удержаться от возгласа удивления: в проеме стоял Юрий Чудин...

– Кажется, я вовремя, – спокойно резюмировал он, разглядывая нож с окровавленным лезвием.

Клим поднялся и, пройдя в коридор, обнаружил бездыханное тело стрелка. Из косой раны под горлом натекла лужа густой крови.

– Этот сразу на меня пушку наставил. В таких случаях я долго не думаю, потому и жив до сих пор. А в прихожей – еще один клиент, так я ему шею свернул, чтобы понапрасну не дергался, – на редкость спокойно резюмировал гость. – Летальный исход, однозначно.

Допив остатки коньяка, телеведущая «Резонанса» испуганно взглянула на Чудина и по слогам произнесла: «Какой. Боль-шой. Кра-сивый. Му-жик!» После чего, как ни в чем не бывало, уселась в кресло и заинтересованно взглянула в сторону бара.

Юрий отобрал у нее пустую бутылку.

– Нашла время пить!

– Не обижай мою гостью, – попросил Клим и, осмотрев испорченное чучело волжского сома, вздохнул: – И где мне теперь хорошего таксидермиста найти? Откуда у тебя нож оказался?

– На кухне взял. Захожу, только постучаться собираюсь, смотрю – дверь открыта, и какой-то мудила у гардероба валяется, в глубоком нокауте. Однако на меня отреагировал, из-под носка короткий браунинг выхватил... Я смотрю, на столе – нож.

Бондарев быстро обыскал оба тела. Никаких документов, могущих прояснить личности нападавших, он так и не обнаружил.

– Третий день тебя разыскать пытаюсь, – продолжал Чудин, тщательно оборачивая лезвие бумажной салфеткой, позаимствованной в стеклянной вазочке на столе. – Мобила почему-то отключена, домашний не отвечает. У меня, естественно, два предположения. Или барышня, или рыбалка. А тут, значит, и первое, и второе...

– А чего это ты ко мне так поздно? – перебил Клим.

Чудин улыбнулся чуть виновато.

– Денег хотел занять.

– Вот как? А что – в «Лукосе» тебе уже не платят?

– Ну, знаешь ли – от тюрьмы да от сумы...

– Ну, вы там большие мастера – суму отнимать и до тюрьмы доводить! – не удержался от колкости Бондарев.

– Мужик, – неожиданно перебила Белкина; ударная доза коньяка, помноженная на треволнения вечера, явно сказались на адекватности телеведущей. – Большой. Красивый. Мужик. Скажи честно: ты на Аркашу Холезина работаешь? На этого врага рода человеческого, жулика, олигарха и ворюгу?!

– Ворюга мне милей, чем кровопийца! – с напряженной полуулыбкой парировал Чудин. – Короче говоря, хозяина моего вместе со всей руководящей головкой посадили, банковские счета блокировали... В том числе и мои. Выпасать начали. А на «черный день» я никогда не откладываю, ты же знаешь. Займи мне хотя бы долларов сто. А еще лучше – тысячу. Не поверишь, на сигареты уже нет!

Клим на секунду задумался.

– Знаешь, наличных у меня тоже нет. Кредитку возьмешь? На ней немного, сотен пять – расходная. Вот тебе мелочь, – он протянул гостю несколько банкнот и пластиковый прямоугольник кредитки. – На такси хватит. В центре – масса круглосуточных банкоматов. Код запомни...

– Спасибо, выручил. А с трупами что делать будешь?

При слове «трупы» Тамара скукожилась, будто еж при появлении лисицы.

– Мужик... ты что – их убил? – прошептала она, явно не веря. – Лучше бы ты тоже был ворюгой, чем кровопивцем!

– Конечно, убил! – хмыкнул Юрий. – А что мне их – пивом угощать? Они сами нарвались – самооборона. Да и дружка с тобой, можно сказать, спас. Хотя и он не подарок.

– Хреновая ситуация, – оценил Бондарев мрачно.

Положение и впрямь было не из лучших. Только все уладил с телевидением, а теперь в доме – два мертвых тела, лужи крови и следы стрельбы. Старый приятель, которого, по его словам, уже «выпасают». И – никакого рационального объяснения: что это за люди, чего они хотели от хозяина дома и кто их послал...

– Хреновая? Не то слово! – согласился Чудин. – И, как ты сам понимаешь, для меня это куда опасней, чем для тебя.

– Хочешь сказать, что теперь, в свете последних событий вокруг «Лукоса» вообще и Холезина в частности, тебе могут пришить дело?

– Вот-вот. Из материала заказчика. Уголовное дело в наше время шьется быстро. Это тебе не брюки с рантом. А вот ты вряд ли пострадаешь. Как ни крути – а все-таки «лицо, приближенное к императору»... Да и к тебе они пришли, я тут так оказался – погулять вышел.

– Не волнуйся – сдавать я тебя не собираюсь.

– А тебя никто и спрашивать не будет! Да и твои свидетельские показания, если они даже потребуются... Все равно будут истолкованы против меня.

Клим сориентировался мгновенно.

– Как выйдешь из дому – сразу налево, в сад. Там в заборе незаметная калитка в переулок. Только по переулку не иди, перемахнешь через забор в соседний двор, и потом – на параллельную улицу.

– Спасибо за деньги... и за все остальное! – Юрий с чувством пожал руку хозяина. – Как-нибудь рассчитаемся.

– Где тебя можно найти?

– Даже не знаю. Да и вряд ли есть смысл меня искать в такой ситуации. Может, уеду за рубеж, у меня там кое-что осталось. Если все будет нормально, года через полтора-два объявлюсь здесь вновь, – бросил Чудин и подмигнул тележурналистке. – А тебя я узнал – Тамара Белкина, вы к нам приезжали, когда Аркадий Михайлович еще на плаву был. Помните, я вашу группу у нашего старого офиса на Грузинском валу встречал? Там теперь магазин «Белорусская обувь».

– Не припомню... хотя, когда это было?

– Года два тому. Но точно помню, что пятница была, три часа дня.

– Теперь вспомнила, – боязливо улыбнулась Тамара.

– Мир тесен, может, еще и свидимся, – сказал Чудин и отправился на выход в глубину дома.

Сделал он это очень вовремя. Не прошло и нескольких минут, как за окнами послышался звук автомобильного двигателя.

Едва взглянув на Тамару, Бондарев невольно отметил, что лицо ее изменилось буквально в считаные секунды. Сперва оно вытянулось, потом неожиданно посерело, а затем налилось нездоровым склеротичным румянцем... Белкина дышала громко и ровно – вдох-выдох, вдох-выдох, – и это почему-то напоминало взрыватель с часовым механизмом – тик-так, тик-так... Казалось, в любой момент этот «тик-так» рванет и разнесет все вокруг вдребезги.

– А чего нам, собственно, бояться? – подбадривающе улыбнулся Клим. – Мы – люди законопослушные, действовали без превышения необходимой обороны. Как говорится – органы разберутся и выпустят!

Выйдя на крыльцо, Клим тотчас же прикрыл лицо ладонью: в глаза ему ударил мощный сноп электричества, ослепившего после полутьмы кабинета. Однако он сумел-таки рассмотреть несколько машин у калитки, среди которых был и памятный фургончик «Доставка пиццы на дом», знакомого по преследованию коротко стриженого мужчину, а еще – заместителя начальника президентской охраны полковника Сигова...