Охота за царской казной

Въезжаю в ворота контрольно-пропускного пункта и через двести метров останавливаюсь на втором КПП. Здесь я обязан оставить свою машину и, подвергнувшись необходимой процедуре проверки, которая распространяется на любые чины, пересаживаюсь на небольшой двухместный кар.

Проезжаю, уже не торопясь, по дорожке, вьющейся между редких сосен, еще метров шестьсот. Оставив кар на специальной парковке, иду к старинному зданию с классическими колоннами и ажурными балкончиками.

Неподалеку в глубине леса виднеются небольшие коттеджи, а за центральной усадьбой расположено несколько двухэтажных корпусов, каждый из которых имеет еще семь этажей под землей. Система подземных коммуникаций этого сверхсекретного городка столь сложна, что даже старожилы иногда в ней путаются.

Поднимаюсь по гранитным ступенькам парадного хода. В вестибюле дежурный администратор в штатском, ознакомившись с моим удостоверением, поясняет, какой коттедж мне нужен, предварительно сверившись с каким-то служебным журналом.

Выхожу на улицу и пешком добираюсь до указанного домика. Открыв дверь пластиковой ключ-картой, захожу внутрь. Стандартный набор удобной для жилья обстановки в западном стиле. Пройдя в гостиную, включаю телевизор и начинаю раздеваться. О душе я мечтал последние двенадцать часов, как о чем-то уже нереальном…

В шифоньерах в спальне нахожу все, что требуется из одежды, обуви и прочего… Сняв с плечиков халат, собираюсь пройти в ванную. На маленьком столике в гостиной звонит телефон. Постояв немного, слушаю мелодичные звонки, приятные для слуха.

Панасоник не сравнить с той сволочью из сталинской эпохи, которая доставала меня по ночам в квартире историка.

Поднимаю трубку.

— Попробуй только сбежать, не дождавшись меня! — слышу веселый рокот Степаныча в динамике трубки.

— Поздравил бы сначала, казарма, — бурчу я, сдерживая улыбку.

— Но-но! Поговорите у меня, майор! — веселится Старик. — Сейчас приеду, построю и влеплю суток… — «батя» раздумывает, сколько мне влепить.

— Меня нельзя — я зону топтал. Тип с криминальным прошлым уставу не подчиняется, — объявляю смеясь.

— Н-да… — соглашается генерал. — Но все-равно влеплю через двадцать минут.

«Батя» отсоединяется, я же в отличном настроении, напевая под нос «мурку», топаю в душ.

Глава третья

Передав генералу кассету, вкратце пересказываю ее содержание. Некоторые из названных мной фамилий генерала сильно удивляют.

— Это же бывшие высокие чины КГБ, — задумчиво говорит он. — Можно не сомневаться, что служба безопасности их фирм и банков находится на более чем профессиональном уровне и скорее всего укомплектована теми же бывшими кадрами…

Закурив, с вызовом смотрю на своего шефа.

— Думаю, это не помешает нам убрать их к чертовой матери из оборота, — говорю тихо, но зло.

Генерал, перестав вертеть в пальцах сигаретную пачку, поднимает на меня глаза.

— Возможно, — произносит он хмуро, — оружие сейчас валом идет в Чечню. Часть стволов, и серьезная часть, оседает в самой столице. Народ крошит друг друга почем зря. Также серьезная проблема в последние годы возникла с наркотиками. Американизировались, бля, идиоты! — срывается генерал, саданув кулаком по столу.

Даю ему высказать все, что у него наболело. Генерал описывает ситуацию с наркотой, подкрепляя все статистическими данными: каждый второй учащийся, оказывается, уже пробовал какой-нибудь наркотик, включая и школьников младших классов.

— Они же, знаешь, чего теперь у нас делают? — спрашивает меня «батя», имея в виду подростков.

Пожимаю плечами:

— Да они много чего делают. Трахаются уже лет с тринадцати по подворотням…

— Ну и это тоже… — покраснев, соглашается генерал.

Я знаю, что у него дочка и ей сейчас двенадцать лет.

— Тут, понимаешь, идиоты одни книгу выпустили, как наркоту искать и готовить, — продолжает шеф. — В общем, собирают теперь по полям грибки, в которых ЛСД есть, и жрут, пока в окна вылетать не начинают, — он отмахивается, давая понять, что больше говорить на эту тему не желает.

Перехватываю инициативу:

— Согласовывать с Москвой наши действия относительно той шестерки нужно? — спрашиваю его.

— Нет. Кончать с ними пора, — произносит генерал, снова сосредстачиваясь на конкретном деле. — Эти гниды наживают состояния на крови своих соотечественников. Нужно срочно выводить их из игры.

— Что с Жоркой? — вставляю я не совсем к месту, так как в общем уже уяснил позицию шефа.

— А? — не понимает меня «батя» в первый момент, но тут же поправляется: — А-а, понял. Здесь он, в учебном корпусе. И пес его тоже здесь. Хороший, кстати, парень. К тому же и готовить его почти не надо.

Ну что ж, я рад за Жорку, если все так удачно для него сложилось.

— Поговорить с парнем нужно, Степаныч. Если захочет, то я не прочь иметь с ним дело как с напарником, — говорю генералу.

Он кивает:

— Я давно хотел предложить тебе вариант с напарником, но боялся, что обиду выкажешь. Ты у нас слишком уж самостоятельный, — улыбается он. — Чинов не признаешь, на генералов покрикиваешь…

Я смеюсь. «Батя» прекрасно знает, как к нему относятся полевики, но иногда, раз в год, пытается обратить наше внимание на свои погоны. Правда, в форме я видел его один только раз.

— Каюсь, Степаныч, можно и на губу, но чуть попозже. К пенсии, а? — выпрашиваю отсрочку наказания.

Генерал обреченно машет своей лапищей:

— Черт с тобой, но ты у меня все-таки когда-нибудь доиграешься!

— Как девушка? — интересуюсь насчет Кати.

Генерал, перестав улыбаться, чешет пятерней в стриженом затылке.

— М-м-м… Сбежала девчонка… — хмыкнув, сообщает он, не глядя на меня.

— Как сбежала? — не могу понять. — Водитель, что ли, останавливался где-нибудь по дороге? Ему же было приказано доставить ее прямо на базу!

Генерал мнется:

— Довезли-то ее нормально. Она уже отсюда сбежала… Да что ты так на меня смотришь, в самом деле, — защищается он от моего укоризненного взгляда. — Ну да, сбежала! Это же какой-то старик Хоттабыч в юбке, чего тут удивляться… Она позвонила матери в Москву, и та ей сообщила, что ее отца пытались застрелить возле подъезда. Будто бы тот тяжело ранен и теперь находится в больнице. Мы, конечно, эту информацию проверили — деза… Ее отец жив и здоров, но девушку остановить было невозможно.

Генерал закуривает, пыхает дымком:

— Никто здесь и глазом моргнуть не успел, а ее уже и след простыл. Ловко это, кстати, у нее получается. Нам бы такого оперативника, — цокает Степаныч одобрительно.

— Я должен срочно лететь в Москву, — тут же заявляю ему.

Генерал понимающе кивает и говорит, стряхивая пепел в гипсовое изображение черепа, сделанного под пепельницу:

— Можешь. Заодно займешься «шестеркой». Потянешь один?

— Не справлюсь, узнаешь, — отвечаю ему, и генерал кивает.

— А что там у тебя с твоим другом, профессором? — интересуется он.

Совсем вылетело из головы объяснить Степанычу, зачем я попросил выделить охрану историку.

— На него покушались. В каких-то старых бумагах он наткнулся на указание, где спрятана часть золотого царского запаса, считавшаяся утерянной.

Генерал удивленно поднимает брови:

— Казна царской России? Очень интересно. Хочешь сам этим заняться? — интересуется он, лукаво усмехаясь.

— А то нет!.. — смеюсь я. — Не дрейфь, Степаныч, поделимся, век свободы не видать, — щелкаю ногтем большого пальца о зуб, изображая блатняка.

Степаныч морщится.

— Ну, все-все, блатное чадо — убедил! — успокаивает он меня, поднимая руки. — Ладно. От твоих аргументов не открестишься. Освободишься и займешься этим делом и кладом, если он, конечно, существует на самом деле.

Не собираюсь его ни в чем убеждать, но Афанасию Сергеевичу я верю. Он бы не стал суетиться и говорить зря, если б не знал точно.

— Девушка уже четыре часа находится в дороге. Едет поездом. Могу сказать вагон и место, — информирует меня генерал. — Никто из наших ее не ведет. Насколько я понимаю, в данном случае это все равно бесполезно.