Схватка оборотней

Глава 3

На другой день после футбольного матча Савельевич пришел в детскую комнату милиции вместе со своим внуком Ромкой.

Его приняла молодая симпатичная женщина в форме лейтенанта милиции с университетским значком на груди. Как можно правдоподобнее он стал излагать инспектору причину своего визита:

— Вчера был с внуком на стадионе, куда нас на своей машине подвёз один мужчина. Представьте, в его машине внук оставил ключи от квартиры. Надо же было старому дураку давать их ребенку для игры. К счастью, я хоть номер машины запомнил…

Он выжидательно смотрел на инспектора детской комнаты, ожидая ее реакции. Ромку заботы деда не волновали. Увидев в смежной комнате множество игрушек, он устремился туда.

Лейтенант милиции, ожидавшая услышать от Савельевича что-то более серьезное и неприятное, успокаиваясь, предложила:

— Вам надо обратиться в отделение ГАИ, где по картотеке установят и сообщат вам адрес интересующего вас водителя.

«Какая грамотная, такую истину я и без тебя знаю. Но там надо, писать заявление, с указанием своей фамилии и своего домашнего адреса», — недовольно подумал Савельевич. Однако внешне он своего недовольства не высказал и с нескрываемым сожалением, обращаясь к внуку, сказал:

— Ну что же, Рома, потопали в ГАИ.

— Не хотю! — закапризничал Ромка, не желая так быстро расставаться с обилием игрушек.

— Видишь ты, какой шалун: терять ключи умеешь, а помогать дедушке найти их не хочешь, так только плохие дети поступают, — беря его за руку и насильно вытаскивая из комнаты, заметил Савельевич.

— Подождите минуточку, я сейчас сама все выясню в ГАИ по телефону, — услышал Савельевич голос лейтенанта, когда уже достиг с внуком двери кабинета.

Получив исчерпывающую информацию, он проникновенно произнес:

— Большое вам спасибо, девушка, за ваше беспокойство.

— Хорошо то, Митрофан Савельевич, что вы запомнили номер нужного автомобиля, а остальное выяснить, как вы убедились, не составило никакого труда.

«Вежливая какая, уже запомнила и обращается по имени, отчеству… Интелепузия с ромбиком, а я тебя, дорогуша, вокруг пальца обвел», — самодовольно думал он, выходя с внуком из кабинета.

Савельевичу понадобилось всего лишь два дня для получения необходимых сведений о Рыбе.

Ему повезло, что Рыба жил в городе. Если бы тот жил в сельской местности, то Савельевичу прибавились бы новые трудности по наблюдению: возникли бы проблемы с жильем, питанием и так далее. Даже сейчас, решая все вопросы окольными путями, Савельевич устал до такой степени, что должен был свалиться в постель и хорошо выспаться.

Однако получаемая им информация о Пуштренко, как допинг, давала ему новые силы, заставляла выкладываться как умственно, так и физически.

Теперь Савельевич знал дом, в котором жил Рыба под чужим именем — Рокмашенченко Ипполит Тарасович. В своем огромном доме он жил один, если не считать огромной сторожевой собаки.

Со слов соседа Рыбы, Савельевич узнал, что иногда к Рокмашенченко приезжают его фронтовые друзья, загоняют свои машины к нему во двор и кутят до утра. А иногда сам Рокмашенченко по несколько дней не появляется дома.

Закончив сбор информации, Савельевич уединился в отдаленной аллее городского парка и, сидя на скамейке, занялся анализом собранного материала и разработкой плана предстоящей операции.

«Рыба живет под чужой фамилией, имеет друзей. Я с ним один справиться не смогу, поэтому мне для осуществления своей задумки потребуется не менее двух человек».

Появилась мысль привлечь к участию в операции сына Николая, чтобы при дележе добычи меньшая часть досталась чужим. Но он был вынужден сразу отказаться от такой мысли, так как Николай не очень-то уважал его как личность и мог не только отказаться участвовать в операции, но и сообщить о ней в милицию.

«Родной сын, а хуже чужого. Пускай ходит в передовиках производства и живет на мизерную зарплату. Я ему из своей доли и ломаного гроша не дам, — горько усмехнувшись, решил Савельевич. — Мне нужны такие помощники, которые могут пойти на мокрое, не болтливы и, самое главное, чтобы не были глупы. В годы моей молодости такой братии было хоть вагон грузи. Сейчас такие люди стали большой редкостью. Времена стали не те, — с сожалением думал Савельевич, — да и молодежь стала не та. Я могу задействовать пару прохиндеев из села, есть такие на примете, но им можно доверить разве только кого-нибудь побить, разбить стекло в доме у старушки, ну в крайнем случае кого-нибудь посадить на перо, но на серьезное дело с ними идти рискованно».

Он стал перебирать в памяти своих знакомых, останавливаясь на тех, которые могли и согласились бы участвовать в осуществлении задуманной им щекотливой операции.

Выбор был небольшой, а поэтому после некоторого раздумья он остановился на Ломе и Стасе — старых рецидивистах, которые давно уже лежали на дне по только им известным причинам, не занимаясь уголовщиной, а поэтому молодым работникам милиции не были известны.

Савельевич познакомился с ними на рыбалке, они были заядлыми рыбаками и со знанием дела могли говорить только о рыбной ловле.

С ними он рыбачил неоднократно, заметив одну закономерность: ни одна рыбалка не проходила без спиртных напитков, поэтому трудно было определить, что они больше любили — рыбную ловлю или коллективную пьянку.

После нескольких рюмок между ними часто завязывались непринужденные задушевные беседы, из которых Савельевич узнал, что его новые знакомые с удовольствием вспоминают свое преступное прошлое и недовольны своей серой, неинтересной жизнью.

«Более подходящие кандидатуры я вряд ли смогу найти. Но согласятся ли они пристегнуться к моей упряжке? — с сомнением подумал он. — Им почти столько же лет, сколько и мне, а в таком возрасте не так легко раскачать человека на «подвиг»… Раскачаю! Я знаю к их сердцам такой ключ, который сделает каждого из них сговорчивым».

Таким ключом для Лома и Стаса были деньги, которые давно уже им в крупных суммах не перепадали. «Что ж, придется немного поиздержаться, но, как говорится, цель оправдывает средства».

Поняв неизбежность предстоящих затрат, Савельевич расстроился, обозленно бросил на землю недокуренную сигарету и, поднявшись со скамьи, пошел домой к сыну.

На поросшей зеленой травой лужайке около пруда, берег которого был одет в зеленую корону камыша, под раскидистой ивой расположилось трое мужчин.

Их рыболовные принадлежности лежали в стороне неразобранной кучей, тогда как три пустых бутылки водки и остатки пищи говорили, что «рыбаки» находятся около пруда уже давно.

По оживленной беседе, которая происходила между ними, можно было с уверенностью утверждать, что тема их разговора далека от рыбной ловли и вряд ли они сегодня к ней приступят.

— Сегодня больше пить не будем, иначе разговор, на который я вас пригласил, не получится, — решительно потребовал Савельевич, внимательно посмотрев по сторонам.

Лом и Стас, а это были они, выжидательно уставились на необычно расщедрившегося Савельевича, заинтригованные обильным бесплатным угощением и предстоящим разговором.

После того, как Савельевич выложил друзьям, не вдаваясь в подробности, суть своего предложения, наступила пауза, в течение которой каждый обдумывал свое решение, прежде чем его высказать.

Откинув сигарету в сторону, Стас решительно заявил:

— Как хотите меня называйте, но я вор и на мокрое дело не пойду.

— Стасик, проверь свои штанишки, — ехидно пробасил ему Лом. — Боишься, что могут лоб зеленкой намазать? Ты же слышал, Савельевич сказал, что мочить никого не будем, а если клиент вздумает выбрыкиваться, то нам придется ему всего лишь слегка пообломать рога и копыта.

Свои слова Лом сопровождал жестами как будто он уже ломал рога своему противнику. Глядя на внушительную фигуру Лома, пышущую здоровьем и силой, можно было не сомневаться, что он и у быка без особого усилия скрутит рога.