Ордер на смерть

Шрам вынужден был спросить у бабульки за дверью, не знает ли она, кто ее соседи, да и где они сейчас. Она вдруг закричала, что не знает ничего, кроме того, что ее внучок уже вызвал милицию. «А у меня стволы незарегистрированные!» — подумал Шрам и погрозил старушке кулаком в дверной глазок. Кирилл напоследок несколько раз позвонил в дверь, которую они так и не смогли открыть, — увы, по-прежнему ничего!

Пришлось спешно оттуда ретироваться, к неудовольствию Светланы. Уехали подальше от этого места и спросили у нее, закурив: что она еще припоминает из разговора похитителей?

Вот тут-то она и вспомнила про Ярцева и про «Чертополох»…

Шрам подумал — а что, если им попробовать выйти на корреспондента? Ведь он им может хоть что-нибудь сообщить об Артуре. Это просто: если Артур угрожает Ярцеву, значит, Ярцев знает или самого Артура, или что-то об Артуре. А у Шрама пока нет никаких сведений, кроме Светкиных.

Решено было искать Ярцева. Но как? Купили в киоске номер «Чертополоха», отыскали в нем телефоны редакции. Шрам вынул из кожаного футляра сотовый телефон (который никогда не называл «мобильным») и с первого раза дозвонился на вахту газеты.

— Алло! Скажите, пожалуйста, а как мне срочно отыскать телефон корреспондента Ярцева? Ему посылка пришла, и мы уже несколько дней ее передать адресату не можем… С кем соединяете? С Меринером?.. А, с Мерингером… Да нам все равно… Алло! Да, мы тут посылку привезли вашему сотруднику Ярцеву, нам бы телефон его узнать, а то у нас ошибочный, наверное… Ну вот, я так и знал! Конечно, не четырнадцать, а одиннадцать! Спасибо! Да, да, мы из Новосибирска приехали… Ну, до свидания, все.

Шрам записал на клочке бумажки номер телефона Ярцева, столь легкомысленно предоставленный ему каким-то Мерингером, и подмигнул Кирюхе — учись, мол, пока я жив, дела делать!

Долго не мог дозвониться Андрею: у того все время было занято. Наконец ему это удалось… Ярцев не сразу понял, кто ему звонит и зачем. Шрам терпеливо пояснил, что у него есть информация об угрозах в адрес Ярцева со стороны некоего Артура. Надо бы, мол, встретиться. Ярцев задал простой вопрос, смутивший Шрама: а кто докажет, что сейчас звонят не от Артура? Шрам был неглупым человеком — быстро нашелся, что ответить: хорошо, можешь не верить, парень, но сам посуди — зачем бы стал Артур этот, пидор гадский, тебе звонить и угрожать? Серьезный человек так не делает — он действует, а не угрожает. Кроме того, мы можем тебе, как журналисту, показать девчонку, изнасилованную этим Артуром. Зачем бы Артур ее с собой брал?

— Да, нелогично… — согласился Андрей. — Значит, я вас не знаю, но вы имеете редкую информацию по Артуру Князеву и наверняка хотите узнать о нем самом побольше, так? Тогда давайте встретимся. Опишите мне себя. Я сам к вам подойду, когда увижу, что вас можно не опасаться. Встречаемся через час в центре зала станции метро «Римская». Устраивает? Пока.

Встретились… Андрей убедился, посмотрев на Светлану, что у девчонки действительно случилась беда. Скорее всего парни не врали. Ну, что ж, можно было и пообщаться.

Подошел к ним. Поговорили немного. Андрею нужно было заканчивать статью о фирме Князева — а тут вспыли такие подробности о нем! Надо бы записать это все на диктофон… Андрей показал им свое удостоверение, поэтому они не сомневались — вот он, тот самый Ярцев, которого они так искали.

Пошли домой к Андрею. Повторили свой рассказ, только просили не упоминать настоящих имен, особенно Светы и Шрама. Но им не терпелось узнать — а что сам Ярцев может сообщить о местонахождении этого Князева? Разобраться с ним надо, мол…

— Сегодня их брали, — вздохнул Андрей, — но неудачно. Два оперативника РУОП застрелены, а самим бандитам удалось сбежать. Всего их было трое, один пойман и лежит в больнице с тяжелым ранением. Скоро должен прийти в сознание. Вот тогда мы кое-что и выясним по местонахождению Князева. За предупреждение, кстати, спасибо, я и сам догадывался, что Артур захочет помешать появлению статьи о нем, а вы это подтвердили. Буду теперь еще осторожнее… Ну, пока, созвонимся!

Вдовин с интересом наблюдал за гостями. Протянул уже уходившему мужику со шрамом и в дорогом костюме радиотелефон:

— Вы мобильный свой оставили.

— Сотовый, дядя, сотовый! — машинально поправил его Шрам.

Обернулся к Андрею и поблагодарил — за чай, за новости. Пригласил к себе в Иваново, в гости: может, Андрей напишет за деньги — хорошие деньги! — статью о его стриптиз-клубе? Сказал напоследок:

— А вообще ты, я смотрю, молоток! Не испугался встречаться с незнакомыми людьми по такому криминальному делу. Воевал?

— Много нас таких… — произнес Андрей. — Было дело.

— Ну, бывай! — Шрам пожал ему руку. — Если помощь понадобится — звони. Вот тебе визитка. Света, Кирилл, поехали, пора.

Андрей проводил гостей и вернулся к столу, где налегал на чай Николай Степанович. Уселся рядом с Вдовиным, о чем-то задумался…

— Красиво у тебя: небогато, но хорошо! — ляпнул Вдовин, осматриваясь.

Сидели они в комнате, тесно заставленной мебелью. У большой, застеленной пледом кровати стояли видеоплейер и два телевизора. На всех трех предметах лежали тряпочки — видимо, для того, чтобы смахивать с них пыль и протирать экраны. Под большим телевизором (второй был значительно меньше) аккуратно, рядами, были размешены на самодельной полке снабженные номерами видеокассеты. Над телевизорами висели иконы, убранные цветами, — это было странно, но красиво.

— Анюта моя иконы попросила повесить, — проследив за взглядом Вдовина, пояснил Андрей, — я-то сам неверующий и даже некрещеный. Разве что боевые крещения выпали на мою долю…

— Жена, что ль, — Анюта? Ее карточка, да? Хорошее лицо! — Вдовин вышел из-за стола и всмотрелся в фотографию Анны Ярцевой, помещенную в простую рамку. — А где ж она сама-то?

— На даче, у родителей своих. Правда, скоро приедет. Что, Степаныч, покурим? Угощайся, мне такие сигареты нравятся.

Оба задымили «Донским табаком». Андрей попутно записывал что-то в блокнот, а Николай Степанович продолжал с интересом разглядывать обстановку… Коллекция меховых игрушек Анны, какие-то старинные вазы и шкатулки на книжных полках и на трельяже, под зеркалами. Комната была бы больше на вид, если бы не модная стенка слева и не шкаф, трельяж и пианино справа от кровати. Что тут еще имелось? Палас на полу, ковер над пианино, магнитофон и усилитель на «горке» с хрусталем. За стеклами в стенке виднелись большие залежи аудиокассет и множество книг. Дверь на балкон была открыта из-за духоты, колыхались занавески на окнах.

Андрей закончил записи в блокноте, бросил его на крышку пианино и потянулся. Потом резко загасил свой окурок о дно хрустальной пепельницы и хлопнул себя по лбу, что-то вспомнив:

— Ну я и олух! Степаныч, ты же голодный, наверное? Да и я тоже. Сейчас сооружу что-нибудь попроще и посытнее. Ты как насчет водочки? Ну, не напиться, а так, посидеть, поболтать?

— Это можно, — согласился Вдовин. — День тяжелый был.

— Ну да. Стрессы вполне снимает. — Андрей пошел на кухню и принес оттуда две пузатые маленькие рюмки и бутылку «Праздничной» завода «Кристалл». Открыл, разлил поровну, на глазок. — Давай, Степаныч, за отсутствие проблем в нашей жизни! — сказал и опрокинул первую рюмку в рот.

Вдовин сделал то же самое.

— Хочешь — телик посмотри, пока я ужин готовлю, — предложил ему Андрей, взяв в руки пульт и морщась от вкуса водки.

— Да ну, чего в экран пялиться? — возразил гость. — Мы уж лучше с тобою покумекаем, как нам дальше быть, чего делать.

— Ну как знаешь… — Андрей прошел через прихожую, где ничего интересного не было, кроме ящика с обувью да заставленного книгами стеллажа, и открыл холодильник на кухне. Вынул банку тушенки, сосиски, яйца, соус «Шашлычный» и включил на быстрый разогрев две конфорки электрической плиты. Теперь надо было ждать, пока не зашипит тушенка. Андрей очистил сосиски от пленки, налил воды в опустевший чайник «Тефаль» и включил его.