Коллега

– Почему он все-таки решил тебя убрать? – за беседой мы как-то незаметно перешли на «ты».

– Понятия не имею, – честно ответил я. – Еще об этом не думал.

– А как же офицерская честь, совесть, в конце концов?

В ответ я просто хмыкнул. Искать у моего бывшего совесть с честью, выяснилось, дело достаточно неблагодарное. Все равно, что шарить за пазухой у одной, постоянно мелькающей по ящику, светской львицы. Ничего там такого интересного не выросло.

– Что собираешься делать?

– Еще не решил, – пожал плечами. – Вариантов не так уж и много: или драпать или... Завтра решу.

– Почему завтра?

– Потому что завтра я уйду от тебя, найду какое-нибудь тихое место, и вот тогда начну размышлять, как жить дальше.

– Давай еще выпьем?

– Кто бы возражал, – ухватил пузатую бутылку и наполнил рюмки.

– За что будем пить? Как там у вас принято, за смерть врагов, за Родину, за боевое братство, за?..

– И где ты только этого нахваталась? – быстренько выпил и закусил колбаской.

– В книгах, где же еще? – немного отхлебнула из рюмки. – Скажи мне честно, Николай, ты действительно служил?

– Да, а что?

– Что-то непохоже, – хихикнула. – Настоящий герой из крутого романа сейчас обязательно заскрипел бы зубами, произнес страшную клятву, а потом...

– Достал из заднего кармана портков гранатомет и принялся протирать его занавеской, – продолжил я. – Ты действительно читаешь эту муть?

– А что прикажешь делать? – удивилась она. – Это, между прочим, моя работа. Как, по-твоему, я могу редактировать книги, не читая?

– Почему-то всегда думал, что такие красавицы как ты должны работать исключительно с любовными романами.

– Дамские романы про большое и светлое чувство у нас редактирует пятидесятилетний мужик, пьяница и матерщинник, – сдержанно поклонилась. – Но за комплимент спасибо.

– Чудеса, да и только, – покачал головой. – Тогда скажи...

– Нет, это ты скажи, – перебила Галина. – Ты бывал ранен?

– Пару раз, не очень сильно.

– А клиническая смерть у тебя случалась?

– Что? – я вытаращил глаза.

– Так, да или нет?

– Конечно же, нет.

– Ну, – разочарованно протянула она, – выходит, ты самозванец. Вот, – взяла с подоконника книгу и протянула мне. – Полюбуйся, каким должен быть настоящий герой.

Я взял книгу и действительно принялся любоваться, благо было на кого. Знойный мужчина с массивной нижней челюстью и легкой вековой печалью во взоре. Набор значков, медалей и орденов на молодецкой груди. Пять нашивок за ранения, одна желтая за тяжелое и четыре красные.

Надо же, автор аж тридцати двух романов, сюжеты черпает исключительно из собственной биографии разведчика и диверсанта. Лауреат, кавалер почетной медали, драматург, актер, поэт и композитор, круто.

– Между прочим, перенес четыре «клиники», – ехидно молвила госпожа редактор. – Не то, что некоторые.

– Да, уж, – пристыжено развел руками. – Что сказать? Богатыри не мы.

Интересно, если этот деятель умудрился четыре раза побывать на том свете, почему у него только одна нашивка за тяжелое ранение? Получается, что последующие три несостоявшиеся смерти он переносил на ногах, весело и непринужденно, как гусары позапрошлого века – триппер, так сказать, не вылезая из седла.

Насколько мне известно, несколько лет тому назад мой спарринг-партнер и приятель, Володя Лопатин, позывной Боксер, словил под сердце пулю. Какой-то подонок выстрелил в его любимую женщину, а он заслонил ее и принял заряд на себя. Пуля ударила в бронежилет, не пробила, но от страшной силы удара сердце у Володи остановилось, правда, потом опять заработало. К чему я это? Да к тому, что после этого он долго восстанавливался и даже полежал в госпитале. Как видно, лауреат и кавалер сделан из другого, более прочного материала, нежели какой-то там Лопатин.

– Жалко, – с большим сожалением молвил я, возвращая бестселлер владелице. – Очень, очень жалко.

– Ты о чем?

– Жалко, говорю, что в этой ситуации оказался не этот герой-разведчик, а я, – глянул на часы. – Что-то мы, Галина, заболтались, – взял со стола бутылку. – Давай-ка еще по чуть-чуть и баиньки. Если ты не против, я подремлю в кресле под охраной, – попытался двинуть ступней, но безуспешно. Спящий на ноге Джон, не просыпаясь, грозно зарычал и продолжил храпеть.

– Погоди, еще один вопрос, – мы проболтали до утра.

Глава 33

– Как самочувствие?

– Терпимо, – коротко ответил Силин и поежился.

Этим вечером он, как обычно, задержался на работе до одиннадцати просто потому что все, и шеф, и подчиненные к этому привыкли. Сидел, погасив свет, оставив гореть только настольную лампу, и думал. Благо, было о чем. Потом, глянув на часы, вызвал из гаража машину и поехал домой, пить ставший за годы финансового благополучия привычным, вискарь и опять размышлять. Когда-то так мечтал о том, что настанет время, и он будет ездить не на трамвае, а на иномарке и чинно отхлебывать по вечерам «Гленливет» из широкого хрустального стакана, а не давиться мерзкой водчонкой. Сейчас бы он с радостью отдал половину оставшейся жизни за то, чтобы вернуться в те нищие времена.

Машина остановилась у подъезда.

– Заедешь завтра в половине десятого, – распорядился Силин, открывая заднюю правую дверь.

– Если ничего не случится, – вякнул, не подумав, водитель.

– Типун тебе на язык, дурак, – буркнул он, вышел из автомобиля и направился к подъезду.

Набрал код, дверь отворилась. Вышел из лифта на двенадцатом этаже и подошел к двери своей квартиры. Звонить не стал, там его не ждали: жена вот уже полгода, как гостила в Самаре у мамы и, судя по всему, возвращаться домой не собиралась. Дочь с мужем второй год работали по контракту в Южной Корее. Вставил ключ в замочную скважину, приоткрыл дверь и... и все.

Очнулся в полной темноте в собственном любимом кресле. Попытался встать.

– Не надо, – раздался негромкий голос за спиной. – Сидите спокойно и с вами ничего не случится.

– Очень хочется верить.

– Как самочувствие?

– Терпимо, – коротко ответил Силин и поежился... – Только что-то прохладно.

– Это нормально, – успокоил его неизвестный... – Скоро действие препарата закончится и сразу станет теплее.

– Ну, тогда все в порядке.

– Кстати, хорошо держитесь, чувствуется школа.

– Душевно сидим, – хмыкнул Силин. – Приятно беседуем.

– И не говорите, – отозвался неизвестный.

– Так, может быть, – предложил хозяин квартиры, – все-таки включите свет, полюбуемся друг другом, выпьем виски?

– А почему бы и нет, – свет зажегся.

– А, черт, – Силин принялся тереть глаза. – Как больно-то! Скажите, вы использовали?..

– Вы не знаете этого препарата.

– Даже так, – осторожно открыл глаза, поморгал и с интересом уставился на сидящего перед ним человека. – Так вот вы какой, Климов, – изумился. – Погодите, кого-то вы мне напомнили, смутно...

– Тсс... – гость поднес палец к губам. – Ни слова больше об этом, – встал. – Если не возражаете, я сам схожу за выпивкой.

– Насколько я понял, – Силин залпом закинул в глотку изысканное шотландское пойло, как стакан с каким-нибудь портвешком, – вы пришли поговорить, – и потянулся за добавкой.

– А вот пить сегодня я бы не советовал, – гость проворно подхватил бутылку.

– Это еще почему?

– Скоро у вас произойдет ЧП, так что вам надо быть в форме.

– Еще двести граммов и я буду именно в ней.

– Уверены?

– Более чем, – с удовольствием набулькал себе полстакана. – Видите ли, Николай, я знаком с самим собой более полусотни лет и успел себя за это время достаточно хорошо изучить.

– Вам виднее, – молвил гость, поднес стакан к губам, отхлебнул. – Недурно. Ну-с, на чем мы остановились?

– На том, как же вы все меня достали! – Силин ополовинил дозу и закурил.

– Имеете в виду мой наезд на вашего хозяина?