Под личиной

Я надеялся, что по истечении времени все станет на свои места. Укреплю свое положение с помощью итальянцев – хорошо, сам выкарабкаюсь – еще лучше.

Ну, а если все полетит в тартарары, то тогда и переживать нечего. Пойду в фермеры, буду окучивать сельских красавиц. Благо в нашей стране за долги в яму не сажают.

Не объявлялись и "покупатели" моего фирменного магазина на Левобережной. Похоже, им было сейчас не до меня.

Городская милиция по-прежнему стояла на ушах, разыскивая тех, кто расстрелял коммерческого директора и Висловского. Видимо, кто-то сверху был сильно заинтересован в поимке убийц.

Поэтому все городские бандиты и иже с ними попрятались в свои норы до лучших времен. Скорее всего, их примеру последовали и "покупатели".

Парни, которых прислал директор "Топгана", мне подошли. Своими физическими данными они не впечатляли, но это на первый взгляд. Но я воробей стреляный, меня на мякине не проведешь, а потому я посмотрел второй раз.

И понял, что любезный Олег Николаевич не пожалел для меня свой "золотой" фонд. Они были внимательны, быстры и решительны. Наверное, потому и выжили в тех местах, куда Макар не гонял своих телят.

Я не стал устраивать им испытания. И не потому, что побоялся. Отнюдь. Просто я знал, что в рукопашной схватке против меня редко кто устоит. Зачем морально травмировать парней, которые должны относиться ко мне толерантно?

Но они, похоже, знали, какой урок я преподал их коллегам по "Топгану". И посматривали на меня с плохо скрываемым интересом и настороженностью хищников, которые встретили собрата, но пока не знают, как к нему относиться – пустить на свои охотничьи угодья или вступить с ним в драку.

Единственное, что я проверил, это их снайперские способности. Мы пошли в тир, и они показали все, что умели. Или почти все. Думаю, в этом вопросе парни даже перещеголяли меня.

Я стрелять не стал, чтобы не ударить перед ними лицом в грязь. Увы, я так давно не практиковался в стрельбе, что сейчас, наверное, не попаду в консервную банку с тридцати шагов. После выхода в отставку я принципиально не брал в руки огнестрельное оружие. За годы службы оно мне так надоело, что я видеть его не мог.

Правда, из оружия, которым я оснастил своих охранников, можно было особо не целиться. Помповая "дура" двенадцатого калибра с патронами, снаряженными картечью, действует как небольшая пушка пиратских времен, буквально сметая все, на что ее наставишь. Если выстрелить из нее с близкого расстояния в человека, то несчастному никакие доктора не помогут.

– Вот что, мужики, – сказал я охранникам, когда мы возвратились на фирму. – Работа у вас не пыльная, но денежная. Однако я хочу, чтобы вы не заблуждались на сей счет. Поговорка "Солдат спит, а служба идет" здесь не катит. Хотите остаться в живых – бдите. Берегитесь человека с ружьем. Если такой появится, стреляйте, не задумываясь. Не ждите, пока он пальнет первым.

Они промолчали. Только кивнули. На их бесстрастных лицах я не прочел ничего. Поди, загляни им в головы.

Скорее всего, они думают, что я преувеличиваю опасность. Наверное, им приходилось охранять бизнесменов гораздо круче, чем я. И все обошлось.

Может, они счастливчики? – думал я. Возможно, и в моем случае все обойдется? Хорошо бы…

Но червь сомнения, угнездившийся внутри с появлением на моем горизонте Анубиса, снова шевельнулся, и я лишь тяжело вздохнул.

Марья порхала как птичка. Она прямо-таки лучилась от счастья.

Еще бы: получив назад свои денежки и заключив контракт с итальянцами, я отвалил ей премию – десять штук зеленью, устно присовокупив, что это только аванс. Марья действительно заслужила эти деньги.

Чтобы я без нее делал?

– Марья, мне кажется, нам не мешает отметить наш успех, – сказал я своей секретарше, когда она принесла мне осточертевший за день кофе.

Была пятница, седьмой час дня, конец рабочей недели. Зима постепенно сдавала свои позиции ранней весне, и на дворе стояла чудная погода – ясное небо, приветливое солнце и легкий морозец, где-то пять-семь градусов.

Мне почему-то совсем не хотелось плестись в мою холостяцкую обитель. Как-то так получилось, что за последнее время я растерял всех своих подружек и теперь пребывал в подвешенном состоянии.

С годами я стал мудрее (а может, ленивее), и мне уже не хотелось пилить на другой конец города, чтобы в конечном итоге лишний раз убедиться, что столь удаленный объект моих воздыханий почти ничем не отличается от того, чья квартира находится совсем рядом.

Но в связи с последними событиями мне было не до свиданий. Так что и близлежащий объект помахал мне ручкой и бросился в объятия менее занятого мужчины.

Раньше я бы расстроился, а сейчас только сокрушенно почесал в затылке. О, женщины, имя ваше – непостоянство…

– Шеф, я всегда готова.

– Куда пойдем?

– Мне все равно, – ответила Марья с напускной скромностью.

– А можно конкретней?

Марья хитро улыбнулась.

– Можно. В ресторан "Третий Рим".

– Марья! – возопил я от избытка чувств. – Ты хочешь пустить меня по миру с сумой!? В сие питейносексуальное заведение без штуки "зеленью" в кармане можно не появляться.

– Так ведь и повод у нас не рядовой…

– Ты что, никогда стриптиз не видела?

– Нет, – честно призналась Марья.

– А хочется?

– Как вам сказать…

– Только честно.

– Не отказалась бы.

– Не ожидал, что у тебя такая извращенная натура.

– Хочу в "Третий Рим", – оставив без внимания мой выпад, твердо сказала Марья.

Мы переглянулись – и весело расхохотались…

"Третий Рим" принадлежал мэру города. Естественно, в документах об этом не упоминалось ни слова. Но истинное имя владельца "Третьего Рима" для жителей города было секретом Полишинеля. Его знали все.

При советской власти это здание занимал книготорг. Во времена перестройки и дальнейшей демократизации страны государственная книжная торговля захирела, книготорг приказал долго жить, а здание несколько лет стояло пустым. Его даже не сдавали в аренду. Что вызывало у бизнесменов, мягко говоря, большое удивление.

Впрочем, деловые люди удивлялись недолго. Ровно до того времени, когда в городе появился новый мэр, проходимец из проходимцев.

Спустя два или три месяца после воцарения этого сукиного сына на престижном месте, в здании книготорга появились строители. За полгода они переоборудовали его в дорогой ресторан.

Теперь здание снаружи напоминало греческий храм (строители прилепили к нему колоннаду), а внутри оно было очень похоже на бардак времен главного римского развратника императора Нерона. Мрамор, бронза, позолота, чешский хрусталь, дорогие драпировочные ткани, экзотические растения – и почти голые телки, поднимающие ноги выше головы.

В общем, все в мире возвращается на круги своя и повторяется. Но если когда-то это была история, то теперь – низкопробный фарс.

Нас усадили возле фонтана. Так пожелала Марья.

Мы сначала заехали к ней домой, и она переоделась. Эта пытка переодеванием и прихорашиванием длилась часа два. Я весь извелся, дожидаясь Марью. Мне хотелось побыстрее сесть за стол и хлопнуть пару рюмашек. Но женщина есть женщина; ее хлебом не корми, а дай повыпендриваться и покрасоваться в новом прикиде.

Я пошел в ресторан в той же одежде, что был на работе, а потому по сравнению с блистающей в модном наряде Марьей был похож на бедного родственника. Что меня совершенно не смущало.

Мужчина должен быть чуть краше обезьяны и носить такую одежду, которую можно быстро снять, а еще быстрее – надеть. Разве знаешь, когда и в какую ситуацию попадешь…

– Что будем заказывать? – спросил я Марью небрежно, но не без душевного трепета, когда нам подали меню в шикарном позолоченном переплете.

Еще бы не мандражировать: в меню были указаны такие цены, что впору рехнуться. Судя по цифири, напечатанной красивым шрифтом, бычка, от которого отрезали кусок мяса для бифштекса, кормили не травой, а шоколадом, и поили баварским пивом. Что касается спиртных напитков, то их явно доставили как минимум из другой галактики.