Ожерелье смерти

— Не надо, — увидев дернувшуюся к пистолету руку Психа, попросила Алла. — Вы ей действительно очень нужны.

— Зачем? — Псих сунул пистолет в карман.

— Она вам сама объяснит.

— Слышь, — прошептал Лютый, — здесь недалеко одна чува живет, заочница моя. Может, к ней занырнем?

Усадив Лютого на асфальт, Смирнов опустился перед ним на корточки.

— Вот что, — усмехнулся он. — Ты мне популярно, так, чтобы я понял, объясни. Почему ты с зоны сдернул? Да еще в крови купаешься?

— На сестру в Москве наезжать стали, — неохотно начал Лютый. — А насчет крови… — он криво улыбнулся. — Просто выбора не было. Мне в столицу пробраться нужно, понимаешь?

— А на кой ты мне лапшу на уши вешал, что тебе по новой срок мотать будут? Мол, ксиву подогнали. У реки ждать будут!

— Мне Бульдозер так говорил, — простонал Лютый. — Да и Валет с Филей ксиву подогнали. Уходи, мол, с Бульдозером, дело всплыло. Про дело они, по-моему, туфту двинули. Но что ждали, это точно!

— А как твою заочницу кличут? — что-то обдумывая, спросил Псих.

— Лилька, — ответил Дубов. — Мне ее адрес Бульдозер дал.

— Она на зону тебе писала?

— Мы с ней через шоферов переписывались, — обиделся Лютый. — Неужели думаешь, что я тебя на адрес, который менты знают, потащу?

— Ладно, — решил Смирнов. — Посмотрим, что бабы предложат. А как получше лапе будет, к твоей заочнице зарулим.

Услышав шум машины, Псих настороженно вскинул голову. К ним быстро неслась темно-синяя «шестерка». Рванувшись в сторону, Смирнов вскинул пистолет.

— Это Нонна, — кивнула на заюзившую машину Алла. Из «жигулей» вышла Гольских.

— Тащи его в машину, — кивнув на Лютого, сказала она Психу.

Ему не понравилась категоричность ее голоса. Но он прекрасно понимал, что сейчас Гольских — единственный шанс выбраться из Кирова живыми. Подхватив подельника, Смирнов помог ему доковылять до машины. Алла уже сидела впереди. Нонна уселась за руль и хлопнула дверцей. Взревев мотором, «жигули» рванулись вперед.

Темно-зеленый «ситроен» остановился перед узорными железными воротами. Из подъехавшей сзади «волги» выскочили трое крепких парней. Настороженно осматриваясь по сторонам, они быстро окружили машину. Из «ситроена» вышли еще двое и, держа руки в карманах, остановились возле ворот. В открытую выскочившим шофером дверцу вылез грузный лысоватый мужчина лет пятидесяти. Не задерживаясь, прошел через открытые парнями ворота и вошел в большой двухэтажный особняк. Поднялся на второй этаж. В просторной светлой комнате трое мужчин играли на бильярде.

— Тарас! — увидев вошедшего, воскликнул один из них.

— Что случилось? — положив кий, спросил рослый загорелый детина.

— Не получилось ни хрена, — недовольно проговорил вошедший. — Не смог я договориться с Бочарой! Он в ярости — Псих у него дочь похитил. Говорит, поймаю — шкуру спущу! — Усевшись в большое кресло, взглянул на детину. — А ты, Арсентий, как? Договорился с Тонькой?

— Она просит Нинель завалить, — жуя жвачку, прогудел загорелый. — Мол, Дьячкова под себя все гребет. А с ней сейчас насчет Психа базарить — дохлый номер. Ей самой он нужен.

— К тому же, убрав ее, мы наверняка будем иметь неприятности, — поморщился усатый крепыш. — Она все-таки дочь Старика. И почти все приняли ее…

— Да и хрен на всех! — запальчиво крикнул третий, худой брюнет с длинными кудрями. — Замочим сучку! И под свой контроль все ее дела!

— Не получится, — не согласился усатый. — Старика нам простили, потому что он всем поперек дороги становился. И чужим, и своим. А Нинель умную политику повела. Небольшой процент с прибыли берет. Все довольны и делают себе бабки. Она всем делягам в кайф. И охрану им обеспечивает, и деньги делать не мешает.

— Да ты, Иван, испугался, что ли? — закричал кудрявый. — Лично я всех в гробу видел!

— Сашко! — строго оборвал его Тарас. — Иван прав. Если мы убьем Нинель, это война! А она нам не нужна. И не потому, что не сможем справиться. Мусорам только повод дай! Они нам враз пресс устроят.

— Так, может, простить Психу смерть Гришки?! — закричал, срываясь на визг, Сашко.

— Никто про это не говорит, — зло одернул его Арсентий. — Но и дуром тоже лезть не дело. Лично я считаю, что с Нинель можно договориться. Она сама за ним охотится. Предложить свою помощь. Когда получит с него то, что хочет, мы свое предъявим.

— Ус тоже Психом интересуется, — напомнил всем Иван. — Можно и с ним об этом поговорить. Он наверняка послал людей в Киров.

— Я говорил: надо было Психа в крытой мочить! — снова заорал Сашко.

— Чужими руками за брата мстить? — зло спросил Арсентий. — Он поэтому и живой пока, что мы сами должны из него кишки выпустить.

— Черт возьми! — воскликнул усатый. Братья удивленно уставились на него. — Сажина в Москве. Вот где надо Психа ждать.

— Думаешь, он пройдет боевиков Бочары? — недоверчиво спросил Арсентий. — Ведь у того ребята — не балуй! Ментов Псих, может, и проскочит, а вот Бочару… — он с сожалением вздохнул, — навряд ли.

— Тогда надо послать наших людей в Киров! — предложил Сашко.

— И начать войну с Гольских? — насмешливо поинтересовался Иван. — Или ты забыл, как мы его товар в Горьком перехватили? Так он напомнит!

— В общем, так, — решил Тарас. — Ты, Ваня, — он посмотрел на усатого, — съездишь к Нинель. Узнаешь, что она по договору насчет Психа думает. А ты, — Тарас взглянул на Арсентия, — встретишься с Усом. И постарайся договориться с ним.

— А если и там, и там голяк? — нетерпеливо спросил Сашко.

— Тогда и думать будем! — не терпящим возражения тоном проговорил Тарас.

Нина вошла в спальню и сердито посмотрела на дверь в соседнюю комнату, из-за которой слышались громкие крики и почти непрерывная стрельба. «Боевики смотрит, шлюха!» — зло прошептала она. Дьячкова была недовольна. Сегодня она разговаривала с людьми отца. И поняла: ее приняли не все. И, пусть немногие, дельцы теневого бизнеса предпочли ей Спицину. Но делить деньги, а следовательно, и власть ни та, ни другая не хотели. Раздевшись, Нина подошла к широкой кровати. Включила настольную лампу, взяла толстый журнал и легла. В соседней комнате, как нарочно, увеличили звук. Она порывисто вскочила. Взяла сигарету. Длинная пулеметная очередь из соседней комнаты как бы подтолкнула ее к двери. Нина распахнула ее и вбежала в большую, обвешанную коврами комнату. Совершенно голая, как и она, Тоня, лежа на кровати, лениво потягивала через соломинку какой-то напиток. Подбежав к стоявшему на высокой подставке телевизору, Дьячкова с силой ткнула пальцем в выключатель.

— Какого черта?! — вскакивая, заорала блондинка.

— Выметайся отсюда, шлюха! — угрожающе шагнула к ней Нина.

Уперев руки в крутые изгибы сильных бедер, та издевательски засмеялась. Дьячкова бросилась к ней. Сильная пощечина как бы выключила смех. Тоня ответила тем же. Сжав кулаки, обе кинулись вперед. Удары женщин были несильными, да и неточными. Отбив себе кулаки, они сцепились. Пытаясь повалить одна другую, делая подсечки и уходя от них, женщины закружили по комнате. Отсутствие одежды не позволяло бороться в полной мере, а разойтись не давала горевшая в глазах обеих злоба. Загремел опрокинутый стол. Завизжав, обе пустили в ход длинные ногти. Обнаженные тела и руки покрылись кровоточащими царапинами.

Женщины ухватили друг друга за волосы. Попавший им под ноги небольшой раскладной стульчик со звоном отлетел в сторону. Споткнувшись о задравшийся край ковра, они упали и, обхватившись, покатились. Скользкие от крови тела, равные силы и знание борьбы не позволяли кому-то удержать противницу внизу. Их сплетенные ноги задели подставку под телевизором. Телевизор качнулся, но устоял. Рыча, иногда вскрикивая от боли, женщины продолжали бороться. На какое-то мгновение их разъединил упавший со стола магнитофон. Они вскочили. Обхватившись руками, плотно прижавшись, несколько секунд они боролись стоя. Затем, не разжимая рук, повалились вправо и, подмяв картонную коробку с видеокассетами, по пояс ввалились под подставку, на которой стоял телевизор. Пытаясь вырвать плечи из тесного пространства, они отчаянно дергались. Подставка покачнулась и наклонилась. Телевизор полетел вниз. Отчаянный вопль двух женских голосов и грохот рухнувшего телевизора слились воедино.