Пес войны

Кажется, он готов был часами повествовать о своем хобби. С интересом рассматривая подвальные владения и внимая речам, весьма отдаленным от войны, насилия и терроризма, офицер «Шторма» слегка расслабился. Нет, о том, что перед ним находится один из руководителей «Слуг Ислама», он не забывал ни на секунду. Но, привычно гоняя пальцами правой ладони монетку с острыми краями, почему-то считал себя здесь в безопасности — слишком уж узкий круг специалистов в Ставропольском управлении ФСБ знал о задании, полученном им и капитаном Игнатьевым лично от полковника Полевого.

— Здесь подсобка — ничего интересного, — продолжал экскурсию хозяин подземных лабиринтов, проходя мимо неприметной деревянной двери и не отпирая ее. — Внутри стоит письменный стол, пара стульев… Мой человек проверяет у экспедиторов накладные и прочие документы, когда те подвозят товар. А сейчас я покажу вам небольшую клетушку, за которой следует посматривать в оба…

Он остановился около входа, состоящего из двух широких металлических створок и, отомкнул сложный замок. Зайдя во мрак и шаря по стене рукой в поисках выключателя, излагал суть своих опасений:

— Тут сконцентрировано дорогостоящее оборудование, предназначенное для…

Но услышать о назначении ценного оборудования, зачем-то упрятанного в глубины подвала, Баринов так и не успел… Асланби Вахаевич никак не мог нашарить проклятый выключатель и он сделал шаг в темноту, дабы помочь в поисках и сразу же получил сильнейший удар в основание черепа.

Майор взмахнул руками, ища невидимую опору, пошатнулся и упал на холодный цементный пол…

Сколько прошло времени, пока не вернулось сознание, Александр не представлял. Отогнав осточертевшее видение с давним курсантским кроссом, и с трудом приподняв отяжелевшие веки, он долго не понимал, где находится. Холодное полутемное помещение с висевшими вдоль стен мясными тушами; несколько старых стульев; какие-то люди, маячившие перед ним… Спецназовец сидел на каком-то грубо сколоченном ящике, стоявшем у противоположной от входа стены — в самом конце подвального мясного хранилища. Руки его были заведены за спину и крепко связаны за какой-то металлической трубой, уходившей вверх и исчезавшей в потолке. Левым плечом и головой он касался сырой, давно впитавшей в себя запах крови, стены…

Постепенно Баринов вспомнил ознакомительную прогулку по подвалу; свое недавнее безоблачное, чудесное настроение… «Где же я допустил прокол? — горевал он, узнавая в беспрестанно ходившем взад-вперед человеке Асланби Вахаевича. — Как ему удалось раскусить меня? А главное, что же теперь можно предпринять в этаком дурацком положении?»

Руки от неудобного положения затекли, и он попробовал пошевелить пальцами. Внезапно резкая боль прострелила правую ладонь, крепко сжатую в кулак… «Монета! Моя монета с заточенными краями! — догадался Сашка, и это открытие заставило временно забыть унылый пессимизм по поводу безысходности ситуации. — Кроме того, следует выяснить, чего хочет руководитель „Слуг Ислама“. Ведь если я до сих пор жив, стало быть, смерть моя в его планы не входит».

Помимо Асланби Вахаевича здесь находилось еще четверо: два телохранителя — парни лет двадцати пяти; начальник личной охраны директора — Донатас; и какой-то незнакомый, седобородый старичок. Старикашка этот сидел в самой плохо освещенной части помещения — неподалеку от входной двери и что-то нашептывал себе под нос, — словно заученно повторял тарикат или выговаривал фетву…

— Очухался, голубчик? — вдруг услышал знакомое обращение Александр.

Владелец «Южной ночи» перестал совершать променад между рядов мясных туш и, остановившись рядом, с язвительной улыбочкой, молвил:

— Давненько ждем, давненько… А еще десантник! Всего-то разок треснули по затылку… Впрочем, какой ты десантник, нам еще предстоит выяснить. Ну-ка, проверь его руки…

Прибалт приблизился к пленнику, осмотрел веревки на его запястьях и, удовлетворенно кивнув, снова отошел на прежнее место.

— Тогда рассказывай, любезный заместитель… — с театральным вздохом повелел директор.

Баринов поднял на него взгляд, сделал страдальческое, непонимающее лицо и возмутился:

— О чем я должен рассказать? Какого черта происходит?!

— Под дурня косишь? — весело переглянулся с главным телохранителем хозяин казино и сызнова возобновил движение маятника. — Давай-давай, выкладывай все как на духу! Нам известно, что ты появился неспроста. И смерть моих парней на вокзале — твоя работа. Так что не играй со мной в прятки, а то…

— Похоже, вы маньяк, Асланби Вахаевич… — с безнадежностью покачал головой майор, продолжая изображать неведение.

Тот остановился возле одной из бараньих туш, посмотрел на него удивленными глазами и сказал уже менее веселым тоном с явственными нотками угрозы:

— Напрасно упорствуешь, приятель. Я ведь могу распорядиться, и тебя попросту задушат прямо здесь — под землей. А своим рассказом продлил бы себе жизнь…

— Бред какой-то…

— Ол райт… Сейчас тебе предъявят для опознания одну занятную штуковину — посмотрим на твою реакцию…

На слове «штуковина» он сделал отчетливое ударение. Рядовой телохранитель — тот, что был повыше ростом, поднял руку вверх и снял с одного из крюков для мясных туш полиэтиленовый пакет. Подойдя к боссу, приоткрыл его, а тот в свою очередь осторожно и брезгливо выудил из полупрозрачной тары… отрезанную человеческую голову.

По спине Александра пробежал леденящий озноб… Множество всяких жестокостей насмотрелся он за шесть лет войны в Чечне, и вряд ли видом этой головы кавказцы могли напугать его, но… Несмотря на мертвенную бледность и запекшиеся кровоподтеки, в изобилии покрывавшие предъявленную часть человеческого тела, спецназовец легко угадал в неживом лице черты Романа Игнатьева…

Асланби Вахаевич держал за белокурые волосы слегка раскачивающуюся голову капитана и, прищурившись, улыбался, глядя на связанного заместителя.

— Ну, голубчик, признал? — процедил он.

— Кто это? — поежившись, гнул свою линию Сашка, в памяти которого пронеслись часы короткого знакомства с Романом, его приятный мягкий характер, спокойные уверенные манеры…

— Опять за свое?.. — устало и с недовольной миной процедил главарь террористов, бросая в пакет страшное доказательство причастности зама к деятельности спецслужб. — Подельничек твой, с которым ты прибыл сюда непонятно за чем! Смотри, лопнет мое терпение, тогда и твоя башка окажется в таком же мешке.

Пренебрежительным жестом он повелел охраннику повесить пакет на место, сам же, сызнова обретя веселое расположение духа, заговорил еще радостнее:

— Ничего, голубчик, ничего… Мы предусмотрели возможность твоей несговорчивости, и у нас припасен для тебя еще один подарок. Уважаемый Мовлади Хайдулаевич, — неожиданно обратился владелец «Южной ночи» к старцу, пребывавшему до сих пор в неподвижности около слабо освещенного входа. — Не сочтите за труд, пересядьте поближе, дабы этот упрямый субъект получше вас разглядел…

Кавказец почтенного возраста, голову которого венчала высокая папаха, уперся палочкой в пол, кряхтя и сгорбившись, поднялся. И вновь офицер «Шторма» ощутил неприятный холодок в груди, смутно предчувствуя очередной жуткий «сюрприз». Через несколько секунд, когда старец неторопливо прошел к центру подземелья, тяжело опустился на своевременно подставленный молодым телохранителем стул и медленно поднял морщинистое лицо с седой, клинообразной бородой, отнюдь невеселые предположения подтвердились… Теперь детали его внешности были прекрасно видны и различимы. К тому же имя, некогда уже слышанное Сашкой, быстро подсказало еще не забытый сюжет из недавнего прошлого — в пяти шагах от него находился муфтий покойного Усмана Дукузова. Человек, пытавшийся в горном лагере завербовать Баринова и ставший свидетелем его дерзкого побега…

«Теперь точно влип!.. Вот тебе и любимчик фортуны, мать ее!.. — промелькнуло в мыслях майора, с удивительной ясностью осознавшего весь ужас и безысходность своего положения. — Скверно… Очень скверно… И зачем я только поддался на уговоры Полевого!?»