Закон волка

— Ты высоко берешь, Кирилл.

— А сейчас преступления такие. Убили человека — а мы смотрим лишь на наконечник копья, пронзивший жертву. А чтобы разглядеть рукоятку, за которую убийца держался, надо не только голову вверх задрать, надо до самых облаков подняться.

Леша помрачнел, отставил свой стакан и допивать не стал. Наверное, ему стало меня жалко. Я обнял его, похлопал по плечу.

— Ну ладно, ладно, — сказал я. — Ты рано меня хоронишь. Мы с тобой еще половим крабов.

— Как же, половишь с тобой, — вздохнул Леша.

— А для начала можешь потренироваться на преступниках. Собственно, это тот же процесс: плывешь, смотришь, затем ныряешь, подкрадываешься, хватаешь — так, чтобы он не успел нанести ответный удар… Ну как, присоединяешься?

Леша с обреченным видом пожал плечами.

— А что мне еще остается делать? Не могу же я тебя бросить!

— А Анну ради меня бросишь?

Леша нахмурил свои белесые брови. На лбу легли морщины. Он не ожидал такого резкого перехода с одной темы на другую. Мне показалось, что он сейчас ответит мне грубостью. Черт его знает, насколько серьезно относится он к Анне! Но Леша вздохнул и ответил:

— К сожалению, уже не смогу.

— Почему «уже»?

— Потому что она меня самого бросила.

— То есть? — спросил я, чувствуя, как сердце вдруг радостно забилось в груди, хотя, собственно, радоваться было пока нечему.

— Пришла ко мне, сказала, что тебя увезли в милицейской машине. А я как раз вздремнуть собирался, но какой тут сон! Я вскочил, рубашку на ходу напялил и ей говорю: идем, мол, вдвоем в милицию, выясним, что произошло. А она глаза опустила, плечом дернула, поправила лямку от сумки и говорит: «Никуда я не пойду. Я вас обоих видеть больше не могу. Прощай!» — или что-то в этом роде. Повернулась и пошла на остановку.

— Ты думаешь, что она уехала?

— Я уверен в этом. По пути в милицию я пробежал по Рыбачьей, заглянул в ее дворик и спросил у хозяйки, где Анна. Рассчиталась и уехала — отвечает.

— А, черт! — крикнул я и ударил кулаком по столу.

Леша стушевался. Чувствуя себя в чем-то виноватым, он осторожно положил мне ладонь на плечо.

— Послушай, Кирилл, я ведь не знал, что у вас… ну, что вы с ней… Ты ж мне говорил, что вы свободные люди.

— Говорил, говорил, — передразнил я его. — Да что ты понимаешь в свободе! Когда она ушла?

— Часа два назад.

Я посмотрел на часы. За эти два часа от станции ушли на Симферополь три автобуса. Московский поезд — около пяти вечера. Я не успею, даже если помчусь на симферопольский вокзал на такси.

— Ну вот, — произнес я таким голосом, словно мне оставалось жить минут пять. — Потерял хорошую бабу. И все по глупости. Надо было спокойно все объяснить, а я в бутылку полез, стал гордость свою демонстрировать.

— Не расстраивайся, — утешал меня Леша. — Вернется. Если любит, то вернется.

— Если любит! Ты еще сомневаешься? Да таких баб, как Анна, на свете единицы! Она всю себя до капли, до дна, до порожнего звона отдавала мне! Эхма! Не ценил я ее, Леша, не ценил. Вот за это и наказан… Ну, наливай, наливай, чего уставился на бутылку, как на краба. Хватай ее за крутые бока, переворачивай вниз головой и выжимай, выжимай до последней капли, до порожнего звона!..

Я был прав — напились мы в тот вечер до свинского состояния и едва дотащились до моей дачи. Леша всю дорогу клялся мне в вечной дружбе и обещал умереть на моих руках от бандитской пули. Потом он, не раздеваясь, уснул во дворе на раскладушке, а ко мне сон долго не приходил, и я, прислушиваясь к раскатистому храпу друга, все думал и думал об Анне.

Потерял я человека. Потерял.