На гребне войны

– Это Раф, – торопливо произнес Илясов, – у нас проблемы.

– Чего еще? Говори громче, я плохо слышу.

– «Барракуда» здесь, я почти на границе. Товар сдали, но...

– Чего они хотят?

– У меня в сейфе почти двадцать тысяч баксов.

– Дерьмо, – выругался Феклистов. – Что думаешь делать?

– Ты смеешься, Лист? Это твой товар и твои деньги. Ты лучше должен знать, что надо делать. Меня чуть не изрешетили из пулемета. Я не собираюсь подставляться неизвестно из-за чего.

– Я решаю проблемы с реализацией, – Феклистов стал вдруг почти спокоен, – тебе остается только отвезти товар и получить деньги. Ты даже этого не можешь сделать. Откуда я знаю, что «Барракуда» тебя зажимает.

– Я что, это придумал, Лист? – не выдержал Илясов. – Может, мне не хватает проблем?! Если хочешь, можешь сам побазарить с Рыжим.

– Откуда он узнал?

– Ты думаешь, это я ему сказал, Лист? За кого ты меня держишь?! Ты должен решить, что мне сейчас делать.

В трубке повисло тягостное молчание.

– Алло, Лист, ты где?

– Да здесь, здесь, я думаю.

– Думай быстрей, они уже подходят.

– Действуй по обстоятельствам, Раф, я на тебя полагаюсь.

– Что мне делать с деньгами?

– Ты что, – неожиданно заорал Феклистов, – хочешь, чтобы я приказал тебе отдать этому придурку мои деньги? Ты мне их вернешь, Раф. Ты понял меня? Двадцать тысяч – большая сумма. Все.

– Спасибо за совет, Лист, – проговорил в замолкшую трубку Илясов и вышел из рубки.

«Барракуда», освещенная ходовыми и бортовыми огнями, сбавила ход и неотвратимо надвигалась на «Прибой». Гущин даже рассмотрел тридцатисемимиллиметровый пулемет, установленный на турели, за которым сидел человек из команды «Барракуды».

– Вот паскуда, – он прикинул расстояние до приближавшегося судна, решая, сможет ли добросить гранату.

Немного подумав, все же оставил эту затею. Он видел, как на палубу подходившего к ним судна высыпала команда. Человек семь-восемь вооруженных до зубов мужиков. Если открыть сейчас по ним огонь, можно положить как минимум половину. Тогда их шансы сравняются, конечно, если удастся снять пулеметчика. Он посмотрел на троих членов своей команды, которые держали автоматы стволами вниз: было видно, что они готовы пустить их в дело в любую секунду.

– Не дергайтесь, – предупредил он их и оглянулся, ожидая появления капитана.

Он действительно вскоре появился на юте. «Узи» висел у него на ремне на уровне живота. Переглянувшись с Аликом, он ждал, пока «Барракуда» подойдет ближе. Этот тральщик был раза в два больше «Прибоя», и его команда глядела на краболов несколько свысока. Капитан «Барракуды» – рыжеволосый кудрявый здоровяк – перегнулся через борт и показывал Рафику, чтобы бросали швартовы.

– Кидай, – кивнул Рафик.

Лини со свинцовыми грузами на концах полетели на борт «Барракуды». Перетянув швартовы, моряки тральщика закрепили их на кнехтах и замерли вдоль борта, ожидая команды капитана.

– Бросай оружие. – Миша-Рыжий, как звали капитана, легко перескочил на палубу краболова и подошел к Рафику.

– Чего надо? – Это был, конечно, лишний вопрос, но Илясов должен был его задать.

– Сам знаешь, – усмехнулся Рыжий, – «капусту» давай.

– С чего ты взял, что я нарубил «капусты»? – прикинулся Илясов.

– Не надо, Раф, – поморщился Миша, – сегодня не твой день. Я знаю, что ты сдал краба япошкам. Надо полагать, они неплохо тебе забашляли. Прикажи своим людям, чтобы сложили оружие.

– Зачем? Ты что, боишься?

– Давай сделаем так, Раф, – Рыжий наклонился к Илясову, – ты тихо-спокойно отдаешь нам бабки, а мы оставляем тебе эту посудину и жизнь твоим людям. Ведь если это корыто уйдет под воду, никто ничего не узнает. Даже если узнает, то тебе от этого легче не будет. Так что не дергайся. Деньги-то все равно не твои.

– Нету меня никаких денег.

– Я думал, ты понятливей. – Рыжий кивнул головой, и на палубу «Прибоя» спрыгнули несколько человек из команды «Барракуды».

Гущин и матросы «Прибоя» щелкнули затворами автоматов. В ту же секунду ночную тишину разорвала пулеметная очередь, выпущенная с деки «Барракуды». Несколько пуль зацепили плафон верхней лампы, горевшей над ходовым мостиком, и на палубу посыпались осколки стекла. Второй фонарь остался гореть, но над «Прибоем» стало немного темнее. Вскоре на тральщике вспыхнул мощный прожектор, свет которого ослепил команду краболова.

– Еще одно движение, Раф, и все вы покойники, – спокойно сказал Миша, когда смолкли выстрелы и на палубу упали последние осколки разнесенного на мелкие кусочки фонаря.

Алик вопросительно посмотрел на своего капитана и сунул руку в карман жилетки. Нащупал гранату. Стоявший с ним рядом матрос с «Барракуды» заметил его движение и покачал головой.

– Тебе же сказали, не дергайся.

– Ладно, черт с вами, – согласился Илясов, понимая, что сопротивление бесполезно, – я отдам деньги.

Он спустился в свою каюту, отпер сейф и вынул две пачки денег. Прикинув их на руке, словно взвешивая, вынул несколько банкнот, которые спрятал под матрас. Остальные с сожалением зажал в руке и поднялся на палубу.

– На, – почти бросил деньги Рыжему.

Тот с усмешкой поймал деньги и начал не торопясь пересчитывать.

– Здесь все? – Он недоверчиво покосился на Илясова, шелестя купюрами в пачках.

– Все, – буркнул Илясов, прикидывая, как он будет рассчитываться с Феклистовым.

– Вырубай прожектор, – крикнул Рыжий в сторону своего корабля, – отваливаем.

Прожектор тут же погас. Освещенные светом бортовых огней, оба корабля качались борт о борт, скрепленные толстым канатом, поскрипывали трущиеся о борта кранцы. Закинув оружие за спину, команда «Барракуды» поднялась на палубу своего судна. Рафик подождал, пока отдадут швартовы, «Барракуда», фыркнув дизелями, отойдет от «Прибоя», и сплюнул за борт.

Гущин подошел к капитану и молча встал рядом. Матросы, подобрав брошенные концы, ждали команды.

– Ну, что будем делать, капитан? – проговорил Алик.

– Нужно думать, как теперь рассчитываться с Листом, – Рафик, не скрывая досады, посмотрел на помощника.

– Он что же, сдерет с нас на полную катушку?

– Завтра узнаем, – хмуро ответил Рафик.

ГЛАВА 14

Германа решили хоронить ранним утром. Как полагается по морскому обычаю, Червь с Дудником надели на него новое чистое белье, которое боцман разыскал в кандейке, и упаковали в брезентовый мешок. За неимением ядра, к ногам привязали кусок стального рельса.

Как только солнце показало над горизонтом краешек своего золотисто-огненного диска, команда лежавшего в дрейфе «Вэндженса» выстроилась на шкафуте вдоль фальшборта. Рок спустился из командирской рубки, когда все уже было готово.

– Погиб наш товарищ, – безо всяких вступлений начал он, – лично я знал его несколько лет и за это время понял, что Герман – классный спец и настоящий друг. У каждого из нас своя история, у кого-то длиннее, у кого-то короче, но мне бы хотелось, чтобы каждый из нас перед смертью мог сказать, что он не жалеет о прожитой жизни.

Он замолчал ненадолго, понимая, что такие слова или подобные он уже где-то слышал.

– Мы отомстим за тебя, Герман, – добавил Рок и, подняв голову, обвел взглядом всех стоявших на палубе. – Может, кто-то хочет добавить?

– Нечего говорить, Рок, – за всех ответил Дед.

– Тогда командуй, Степан Ильич, – посмотрел он на Череватенко.

Несколько человек подняли упакованное в мешок тело и, перенеся на руках через фальшборт, спустили в море. Сашка, бегом поднявшийся в рубку, потянул за рычаг тифона, и протяжный сигнал ревуна поплыл над морем, отдавая последние почести погибшему.

Рокотов лежал в своей каюте, когда запиликал его сотовый. Сергей открыл глаза, поискал глазами трубку и приложил ее к уху.

– Да, – он ожидал услышать голос Моргана, но звонила Кристина.