Возмездие. Никогда не поздно

Подполковник Янов читал прессу с бесстрастностью автомата, проглатывая новости, как монетки. Он фиксировал сообщения о жертвах очередного теракта, гибели ребенка по вине пьяного водителя. Для него это был новостной завтрак, пища для ума – для сухого анализа, для сравнений, просто для того, чтобы приглушить информационный голод. Мир менялся, и он, подстраиваясь под него, то отставал, то опережал его.

Голова Михаила Янова ушла в тень, когда он откинулся на спинку стула, подальше от освещенного, как бильярдный стол, рабочего стола. Он закончил читать сводку происшествий в столице, и эта подборка мало отличалась от вчерашней, позавчерашней. Даже взрыв машины в городке Баумана, в результате которого погиб неустановленный пока человек, был отголоском недавнего взрыва на Рублевском шоссе…

В трехкомнатной квартире одна комната напоминала его небольшой кабинет в «Аквариуме». Только напоминала, но не копировала. В ней Михаил Николаевич готовил статьи для электронной газеты, отсюда он смотрел на мир – через распахнутый настежь монитор компьютера.

Часы показывали 9.35, когда дверь в его кабинет открылась. На пороге стояла его жена, лет пятидесяти, в джинсах и футболке.

– К тебе пришел Кравец – имени он не назвал. Я сказала, чтобы он перезвонил попозже.

– Кравец звонил по телефону? – оживился Янов. Только оживился, о волнении речь не шла.

– Нет, он звонил по домофону.

– Значит, он сейчас внизу.

– Думаю, да.

– Хорошо. Спасибо. Когда он перезвонит, скажи следующее: «Михаил Николаевич сейчас на Казанском вокзале. Вы сможете встретиться с ним у центрального входа в 10.30».

– Но ты не успеешь к половине одиннадцатого. Тебе нужно переодеться…

– Зато человек, с которым ты разговаривала, поторопится и не станет ждать меня у подъезда.

– Логично. Ты снова в деле?

– Интересно ты ставишь вопрос, – рассмеялся Янов.

– Но спросить-то я обязана.

«Не должна, но обязана», – не мог не подметить Янов. Ее насторожил не визит Кравца, а реакция на него Михаила Николаевича: быстрый, будто вынашиваемый долгое время ответ . Отсюда и разбавленная капелькой иронии тревога с ее стороны.

– Да, – ответил Янов. – У этого человека ко мне дело. Сделай мне кофе, пожалуйста.

Он всегда так говорил. Он пил только растворимый, а его не заваривают, а заливают кипятком. Был неплохой вариант – принеси кофе. Но сегодня он, похоже, этим своим «сделай» дал понять жене, что разговор окончен.

Янов опоздал на встречу с Кравцом на четверть часа, добравшись до места на метро, но это его нимало не тревожило: Кравец будет ждать его и полчаса, и час. Что для него этот короткий отрезок времени по сравнению с пятнадцатью годами забвения – капля в море.

Подполковник вошел в здание вокзала через двери, соседствующие с метро. Миновав зал ожидания, вышел через центральный вход и бросил взгляд на человека среднего роста, лет тридцати пяти, стоявшего в нескольких шагах от дверей. Да, это Кравец. Не сказать, что постаревший. Изменился, конечно. Это уже не тот молодой человек, с которым Янов встречался однажды, но ни одно слово из той довольно эмоциональной беседы не выветрилось у него из головы.

А если быть точным, Михаил Янов «в одностороннем порядке» столкнулся с Кравцом, и произошло это в коридоре нейрохирургического отделения Клинической больницы в далеком 1996 году. Он прошел мимо Кравца, в глазах которого отразилось равнодушие при виде незнакомого человека в наброшенном поверх пиджака белом халате, и у него мгновенно улетучилось желание окликнуть его и протянуть руку.

Сегодня, наконец, он сделал это:

– Здравствуй, Игорь. Вот мы и встретились.

– Здравствуйте, Михаил Николаевич. – Кравец был явно растерян. И тотчас прояснил ситуацию: – Еле узнал вас… Уже забыл, как вы выглядите.

– Дорогой рассмотришь. Прогуляемся?

– У меня машина на Каланчевской.

– Прогуляемся, – настоял Янов и сделал шаг в сторону «Большевички». Они перешли дорогу, взяв направление на Садовое кольцо. Янов возобновил разговор буквально на пороге Басманного суда. – Откуда ты узнал мой адрес? Только не говори, что из соцсетей: моего имени ты там не найдешь. Статьи я публикую под псевдонимом.

– Хотел найти – и нашел.

– Это не ответ.

– Я нашел дома телефонный справочник за 1991 год. Помните, неподъемный такой талмуд. Яновых в нем несколько десятков, но только у двоих инициалы – М. Н. Я поехал по первому адресу: Криворожская, дом 17, и не ошибся. Женщина лет пятидесяти пяти мне сказала: «Михаил Николаевич здесь больше не живет», и назвала ваш новый адрес. А вообще странно…

– Что именно?

– Странно, что серьезный разговор у нас происходит на ходу. Согласны?

– Нет. Не могу согласиться, пока ты или я не обозначим тему беседы. Пока что, можно сказать, мы треплемся.

– Ну, зачем вы так?

– Извини, если задел тебя за живое. Итак?

– Вы в курсе, что случилось со мной на берегу Яузы?

– Разумеется, я интересовался твоим здоровьем, как же иначе? Я навещал тебя в клинике, говорил с твоим лечащим врачом. Он назвал твой случай бесперспективным .

– Он ошибся.

– Да, глядя на тебя, я вынужден признать это: память вернулась к тебе. Вспомнил нашу встречу во дворе твоего дома?

– Не могу вспомнить только окончание. Хорошо помню, как вы стыдили меня: «Твой дед был военным разведчиком, а ты?» Еще вы упомянули термин «сделка кэш».

– Да. И что?

– Я предпринял кое-какие шаги.

– Мне нужно о них знать?

– Вам решать. Вчера я убрал Шевкета Абдулова…

– Так… Вот с этого места – в деталях. И давай отойдем от Басманного суда – нехорошее это место.

Кравец начал рассказ с ключевого момента – своей встречи с бывшим командиром, и на ней остановился подробно. Потом дословно передал беседу с Шевкетом Абдуловым, сделав упор на его откровениях: Кравца в отряде считали отступником, тайным агентом ГРУ, и не без оснований, – как только Шевкет произнес аббревиатуру разведывательного ведомства, в голове Игоря что-то щелкнуло.

Его рассказ занял много времени, и Янов ни разу не перебил его. Они стояли возле станции метро «Красные ворота», когда Кравец поставил точку: «И вот я здесь – с вами – снова».

– Не знаю, – покачал головой Янов, – не знаю, как к этому отнестись. Столько времени прошло.

– Лично мне отступать некуда. С вами или без вас, но мне придется рассчитаться… с командой. – Пауза. – Неужели дело, которое вы вели, закрыто?

– Как тебе сказать, Игорь? От него осталась только корка – пустая папка. Новый глава военной разведки вряд ли одобрит действия отставного офицера ГРУ. Что касается меня лично, я, конечно, не могу спустить это дело на тормозах. «Без срока давности» – вот ключевые слова генерала Лысенкова, и этим все объясняется. Легально, нелегально, на свой страх и риск, можно назвать по-всякому, я должен довести это дело до конца. Я дам тебе свой контактный телефон – связь со мной будешь держать по нему. Мой домашний адрес забудь.

Михаил Николаевич вернулся домой, и первое, что услышал – вздох облегчения своей благоверной. Если бы она задала вопрос: «Ты снова в деле?» – он был готов ответить ей с энтузиазмом: «Да, черт возьми!»

Вот чертова фраза!

Но она звучала, черт возьми, она звучала!

Янов открыл ящик стола, вынул пустую, пожелтевшую от времени картонную папку. Он был готов вложить в нее один, два чистых листа, лишь бы она не пустовала. Очень трудно объяснить чувства отставного подполковника, но он не терпел недоделок и соответственно относился к людям, которые работали спустя рукава. Мысли Янова переключились на Кравца: будет ли его работа эффективной? Без сомнения – да. Он отмел версию о его сотрудничестве с третьими лицами или конкретно с Дмитрием Жердевым: любой контакт с ним грозил Кравцу физической расправой, так как для него он был и остается агентом ГРУ.

– Я снова в деле. – Янов поцеловал жену в щеку. – Именно поэтому тебе придется прямо сейчас уехать к сестре в Рязань.