Русский

— По-вашему, похоже, что я шучу?

Блэк отправился первым, протиснувшись в щель между полом кабины и порогом лифта. Они находились на третьем этаже, но неизвестно было, сколько в здании подземных уровней. Спускаясь по кабелю, он насчитал пять этажей. На дне шахты было совершенно темно. Двери, ведущие в коридор, заклинило. Блэк прислушался, стараясь уловить какие-нибудь звуки снаружи. Ничего. Фонариком он посигналил остальным. Когда все спустились, они вчетвером налегли на двери и раздвинули их так, чтобы можно было вылезти наружу.

За дверьми оказался небольшой коридор, а дальше виднелось банковское хранилище.

Блэк посветил фонариком на огромную сверкающую металлическую дверь толщиной сантиметров тридцать. Она была распахнута.

— Похоже, нам сегодня везет.

Они вошли. Хранилище было размером примерно с два контейнера. Вдоль одной стены тянулись сейфовые ячейки. Нескольких не хватало, какие-то валялись на полу. Некоторые были открыты.

Блэк двинулся дальше.

Кампо принялся заглядывать в ячейки:

— Мне всегда хотелось ограбить банк, ну, знаешь, как настоящие профи делают: прокопать туннель, спрятаться в сейфе и все такое.

Блэк поднял руку:

— Тихо, Кампо.

Он посветил на противоположную стену.

— Эй, гляньте, карты, — сказал Монтес. — Значит, это командный бункер Аль-Башира? Эти парни всегда прячутся в бункерах, прямо как Гитлер.

Кампо взглянул на одну из карт:

— Ого, смотрите, планы захвата мирового господства. — Он подошел ближе. — Хм… Погодите, а это что такое? Похоже, он наметил столицы… Париж?

— Или Нью-Йорк. Тяжеловато выбрать. Хотя я бы отправился туда, где говорят по-английски.

— Да он же по-английски не говорит, болван.

Блэк тоже подошел к картам. На карте Парижа толстым черным маркером была обведена площадь Биржи. А на второй — Таймс-сквер. Он поднял руку, призывая к тишине, и велел солдатам отойти назад и дать ему возможность осмотреть помещение более внимательно. Было заметно, что недавно здесь находились люди: тарелка, остатки пшеничной лепешки, помидор и листья какого-то неизвестного Блэку растения. В воздухе чувствовался запах табачного дыма, около небольшого складного столика валялась перевернутая пепельница. По полу рассыпаны окурки.

— Да, они бежали, причем торопились.

Кампо указал на какой-то кейс, стоявший в дальнем углу:

— Смотрите-ка, что там?

Это оказался алюминиевый контейнер.

— Что это тут сбоку написано? Это фарси?

— Нет, это по-русски.

— Ну, понятно, у этих парней полно всякой дряни из России.

— Ага, только посмотри на этот значок. Хоть ты русского и не знаешь, но это поймешь.

Все четверо уставились на ярлык: желтый треугольник с черными секторами вокруг черной точки.

— Черт…

— Господи, а вдруг она сейчас взорвется?

Блэк шагнул к чемоданчику:

— Если отсчет пошел, мы уже все равно ничего не сможем поделать.

— Надо сообщить командованию.

— Я сейчас подниму крышку.

Солдаты отошли, а Блэкберн присел около контейнера. Крышка держалась на двух защелках, обе были открыты. Он поднял ее и заглянул внутрь. В кейсе было три отделения, выложенные толстым слоем изолирующего материала. Два из них были пусты.

А третье — нет.

Зеленый огонек часто мигал. Инстинктивно люди отпрянули. В следующую секунду включилось электричество и загорелась тусклая лампочка, спрятанная в потолке.

— Господи, черт, мать твою!..

— Это аварийное освещение. Наверное, электричество подключили. Может, лифты уже работают?

Монтес нервно рассмеялся:

— А что, кто-то еще, кроме меня, тоже решил, что это бомба рванула?

— Я сейчас сообщу обо всем этом Коулу. — Блэк настроил микрофон. — Вызываю командира «Неудачника», это «Неудачник Один-Три», докладываю обстановку, прием.

— Это командир. Слушаю, — раздался ответ.

— «Косарь» уничтожен. Мы в банковском хранилище. Объект не обнаружен, повторяю, не обнаружен. Найден объект, предположительно оружие массового поражения, повторяю, оружие массового поражения. Устройство стабильно. Одно в контейнере, двух нет, повторяю, двух нет.

— Эй, смотрите, вон там!

Все повернулись к Кампо, который указывал куда-то в угол. На мониторе виднелись изображения с четырех камер. Одна, судя по всему, была установлена в вестибюле.

Два человека с автоматами, похожими на американские М4, направлялись к выходу, один вез за собой чемодан на колесиках.

— Черт! Это он, наш объект! Это Башир!

Ответа по рации все не было. Блэкберн повторил свое сообщение.

— Видим наш объект. Аль-Башир покидает здание. Он выходит!

В конце концов в наушниках послышались отрывочные фразы:

— …заканчивается. Мобилизуем все резервы.

— Они меня не слышат, мы слишком глубоко.

В этот момент погас свет, и подвал погрузился во тьму.

31

Лагерь «Светляк», окраина Тегерана

Они пришли сюда менее шести часов назад, но иранским беженцам, наверное, казалось, что американская армия уже захватила город. Поток гражданских — женщин, детей, спасавшихся от землетрясения и ССО, — становился все плотнее, и солдатам, охранявшим временный лагерь, уже приходилось буквально отбиваться от них.

Коул и Блэкберн наблюдали за происходящим с безнадежным выражением на лицах. Они сидели под камуфляжной сеткой, недалеко от главной базы; артиллерийский сержант Майк Уилсон, по прозвищу Ганни, специалист по обезвреживанию боеприпасов, водил вокруг находки Блэкберна счетчиком Гейгера. Он уже обследовал Блэка, Кампо и Матковича, а также экипаж танка, который вывез их из банка, и объявил, что они в безопасности. Сейчас он тщательно изучал бомбу, движения его были неспешными, как будто торопиться ему было совершенно некуда. Никому из присутствующих не хотелось думать о том, что Аль-Башир бежал и почти наверняка прихватил с собой две такие же штуки. Все сидели, стараясь не показывать нетерпения и нервного напряжения, и ждали, когда Ганни объявит результат.

Саперы никогда не торопились, это была особенность их работы. Эти люди ежедневно пытались обмануть смерть, хладнокровно обезвреживая бомбы и мины-ловушки, созданные специально, чтобы их уничтожить. В армии к этим специалистам относились с большим уважением, но они же гибли чаще других. Блэкберн как-то слышал слова одного сапера: «По крайней мере, когда приходит наше время, мы умираем сразу. Когда ты так близко к ней и она взрывается, то уж тебе точно конец». Но сейчас Блэкберн не смотрел на Ганни. Он никак не мог выбросить из головы то, что видел на экране в подвале, — человека, бежавшего с Аль-Баширом. Чисто выбритый, высокие скулы. Точь-в-точь как у убийцы Харкера.

Он хотел было рассказать об этом Коулу, но знал, что тот сразу примется за свое: «Что, никак не можете забыть об этом, да? Совесть заела? Все вспоминаете, как смотрели на него из укрытия, когда нож?..» Блэкберн поднялся и начал расхаживать, снова и снова прокручивая в памяти сцену, зафиксированную камерой в банке.

Он видел их перед собой так ясно, будто просматривал запись. Четыре экрана. Два — темные. На одном — первый этаж, бронзовые входные двери. На втором — боковой выход, через который бежали Аль-Башир и тот, второй человек. Незнакомец нес два чемодана. Кампо заметил это первым.

— Черт, смотри — видишь?

Они все замерли и уставились на экран. Блэкберн оглянулся на одно из оставленных ядерных устройств:

— Сообщник Башира взял остальные два…

Кампо пожал плечами:

— Давайте не будем сочинять.

Маткович фыркнул:

— Нет, давайте не будем волноваться из-за того, что главный местный террорист только что бежал с двумя атомными бомбами.

Блэк поднял руку в перчатке:

— Заткнитесь оба и смотрите внимательно. Больше мы ничего сделать не можем, мать вашу…

Снова взглянув на монитор, он смолк. Двое мужчин выходили из здания. Камера была установлена так, что был виден небольшой участок улицы. Аль-Башир замешкался на пороге. Второй человек оглянулся: высокий, чисто выбритый, высокие скулы, местная одежда. Блэкберну показалось, что противник смотрит прямо на него, прямо в объектив камеры, словно дразнит тех, кто наблюдает за ним.