Боец невидимого фронта

Пути назад нет, вы уже брали, жена брала и вряд ли захочет отдать все обратно. Отказываясь от нашего предложения. вы отказываетесь не только от денег, но еще отказываетесь от жены и от ребенка…

И это было справедливо, между мужем и деньгами его жена выберет деньги. Да и от сына придется отрывать игрушки с кровью. И начальство этого подвига не оценит.

И тут они правы. Так, может?..

— Вот эти деньги, — очень вовремя почувствовав колебания собеседника, вступили психологи. И раскрыли бывший у них «дипломат».

— Сто тысяч долларов. Сразу теперь. И сто после.

Толкнули «дипломат» к его ногам,

— Это шанс. Шанс на новую жизнь. Шанс в рамках закона. Если вы откажетесь, сейчас откажетесь, мы найдем другого следователя. В соседних с вашим кабинетах найдем. И деньги получит другой. А вам придется разбираться с вашей женой и с вашим ребенком. Потому что вещи, чтобы получить обратно расписки, вам придется вернуть.

Сказав «нет», он должен был потерять не только работу, должен был потерять все.

Сказан «да», получить двести тысяч и счастье в доме.

— Хорошо, я попробую. Через неделю его послали в срочную командировку в один из провинциальных городов для надзора за следственной бригадой, ведущей расследование уголовного дела, взятого на контроль министерством.

Удачно послали. Куда надо. Очень хочется надеяться — случайно.

Но… вряд ли случайно.

Похоже, не только его жене щеголять в новой шубе…

Глава 20

— На этом совещание считаю законченным. Все свободны. Начальнику станции отчитаться о погрузке сегодня, не позднее четырнадцати часов. Коммерческого директора прошу зайти ко мне через пятнадцать минут…

Директор отпустил кнопку селектора.

Все складывается хорошо. С производством хорошо, с отгрузкой, с кредитами…

Все в его жизни складывается очень хорошо! Завод работает как часы. Нет, сказать «как часы» — сказать мало, работает — как хронометр. Как морской хронометр! Выпуск продукции увеличивается, счета здесь и счета «там» наполняются свободно конвертируемой валютой. В личном плане все тоже в полном порядке — новая жена взята прямо со сцены регионального конкурса красоты и теперь чистит перышки к его приходу. Рядом, на случай внезапных желаний на рабочем месте, — секретарша, тоже чего-то там призерка. За детей можно быть спокойным, дети находятся под присмотром нанятой в качестве приходящей няни — матери. Их матери. Которая поначалу артачилась, но потом, чтобы иметь возможность видеть детей, согласилась на предложенные условия. Что очень хорошо, потому что мать надежней сторонних нянь и дешевле сторонних нянь. Мать дурному не научит.

Так что жаловаться грех.

— К вам коммерческий директор.

— Пусть заходит.

Коммерческий директор был молод. Почти так же молод, как генеральный.

— Что у тебя нового?

— Веду переговоры с алжирцами.

— Уговоришь?

— Уговорю. Не впервой. Предложу процент со сделки. Будет мало — подложу под них кого-нибудь из обслуги. Они на белых женщин падки.

— Смотри, нам этих черномазых упускать нельзя. Если они своего министра уломают на госзаказ, то мы под это дело новую линию запустить сможем.

— Уломают. Пошлем с ними подарок. Что-нибудь блестящее — золото или бриллианты. Они любят подарки. Пару референток командируем. Дожмем…

— Ну смотри…

— Можешь быть спокоен.

— Что у тебя с судом?

— Все то же самое — заседание отложено по процедурным вопросам.

— Время тянешь?

— На всякий случай тяну.

— Ну и правильно делаешь, что тянешь. Они долго простаивать не могут, они себе новых партнеров найдут. А как найдут, так подуспокоятся. Глядишь, горячка пройдет и все само собой сойдет на нет. Время работает на нас.

Но ты все равно подходы к правосудию ищи.

— Уже нашел. И уже где надо подмазал. Но на сто процентов уверенным в успехе быть не могу. Слишком дело громкое. Мы два комбината на голодный паек посадили, расторгнув договора. А там люди и оборонный заказ.

— У нас тоже люди! И производственная целесообразность, — многозначительно потер палец о палец директор.

— Опасаюсь, как бы скандал не дошел до самых верхов.

— И ты дойди… до верхов. Что, там не люди сидят? У нас теперь демократия и рынок. То есть кто, что и куда хочет, туда и продает.

— Так-то оно так.

— Бери деньги и езжай в Москву. Сегодня же езжай. И убеждай…

— Много брать придется. Они там зажрались совсем.

— Значит, много бери. Хоть миллион бери. Нам развязанные руки больше принесут. Если сразу не договоришься, поднимай прессу, мол, намечается откат к командно-административной системе, предпринимателя душат…

На столе зазвонил телефон.

— Сейчас, погоди.

— Слушаю!

Прикрыв трубку ладонью, шепотом сказал:

— Вот, как раз они. На жизнь жалуются.

И, оторвав ладонь от трубки, громко ответил:

— Ну и сворачивайтесь! Я тут при чем? У меня свои проблем выше горла.

— Жалуйтесь хоть самому господу богу! Бросил трубку.

— Чуешь? Надо успевать, пока… Телефон зазвонил снова.

— Да!

— Зачем вы прерываете разговор?

Голос был незнакомый. Голос был совсем не тот, что звучал только что.

— С постоянными партнерами так нельзя…

— Кто это?

— Доброжелатель. Который хочет предостеречь вас от опрометчивых решений…

— Да пошел ты!..

Нажал на кнопку отбоя.

— Угрожать вздумали!

— Кто?

— Да черт его знает. Похоже, это комбинатовские решили не дожидаться решения суда. Звонил тут какой-то идиот. Пугать пытался.

— Да ну, вряд ли бы они стали наезжать впрямую. Не тот уровень.

— Тот не тот, а…

Неожиданно резко зазуммерил телефон. Директор кивнул на аппарат.

— А ты говоришь… Да!

— Во сколько приедет домой мой цыпленочек? Твоя киска ждет тебя.

Тьфу, черт!

— Это ты, что ли?

— Я — любимая твоя киска-мурлыка. Я плачу, что тебя все нет и нет.

Ну не дура?.. Хотя и очень симпатичная дура, которой немножко идиотизма очень к лицу.

— Приеду. Сегодня приеду пораньше.

— Может быть, — вдруг возник в наушнике чей-то посторонний голос.

— Кто это там? Кто говорит?!

— Ой, кто это, цыпленочек?

— А киске лучше было бы помолчать. Пока взрослые дяди будут разговаривать.

— Фи, как грубо!..

— Кто это, черт тебя раздери! Кто?!

— Цыпленочек, он меня обидел!

— А ты, киска, действительно лучше бы пока помолчала.

— Как? Ты тоже… меня… цыпленочек… — захныкала киска.

Слегка обалдевший коммерческий директор удивленно смотрел на своего шефа.

— Что тебе нужно? Что?!

— Чтобы вы не бросали трубки. В противном случае мне придется вмешиваться в ваши телефонные разговоры.

Генеральный директор лихорадочно закивал на телефонный аппарат, закрутил в воздухе пальцем.

Узнай номер! Номер узнай! Я потяну с ним разговор…

Ну, конечно же!

Коммерческий директор побежал в приемную.

В трубке навзрыд рыдала обидевшаяся киска.

— Ты… меня… А я тебя… Цыпленочка… Ее идиотизм уже не казался обаятельным.

— Положи трубку, — рявкнул директор. Лишний абонент выбыл.

— Слушаю вас.

— Я хотел бы узнать, почему вы расторгли договор с вашими партнерами?

— Это было вызвано объективными причинами. Мне бы не хотелось здесь вникать в особенности нашего производства…

— Не надо вникать. Надо восстановить поставки вашей продукции. И тем исчерпать конфликт.

— Не надо меня учить… — завелся директор. Но тут же взял себя в руки, потому что там, в приемной коммерческий директор созванивался с телефонной станцией. — Мы не можем торговать себе в убыток. Мы вынуждены руководствоваться экономической целесообразностью, а не чувствами. Мы…

— Вы отказываетесь?

— Но такие дела так, на ходу, не решаются…

— Значит, вы отказываетесь… Хорошо, я перезвоню через пять минут.

В кабинет вошел коммерческий директор с листом бумаги в руке.