Охотник на оборотней

Командир подчеркнул так же, что пока объект лишь подозреваемый, и крайне желательно взять его живым. Но если выхода не будет, оружие применять на поражение, потому как малейшее промедление в обезвреживании такого опасного «клиента» чревато потерями среди личного состава. Это был областной отряд ОМОНа, и ребята, что здесь служили, не раз и не два ходили на опасные задания, прикрывали друг друга от пули или ножа, топора, заточки. Многие дружили семьями. И никто из них в глубине души не хотел рисковать своей жизнью, жизнью своего друга ради этого опасного подозреваемого в этом не родном для них городе. Один из бойцов даже прямо спросил Снегурцева:

— Может, сразу его лучше «валить»?

— Действуйте строго полученным инструкциям от меня! — отрезал командир. Но после просто добавил:

— Постарайтесь его взять живым. Это просьба, как нашего областного УВД, так и местных товарищей.

— А почему его на улице не взять, Петрович?

— Он оружие иметь может при себе. Да и профессионал он, в Чечне служил, как впрочем и многие из вас. Он мигом ситуацию просчитает. Заложников может взять. Нам крови и скандала не надо. Насчет заложников: местный следователь, с забавной фамилией Прокопчук, ваш ровесник, посоветовал внимательно следить и за девушкой, его сестрой. Она постоянно в квартире, так как инвалид. Не знаю, пожелает ли наш «клиент» взять сестру в заложницы, но следак сказал, что она может попробовать хоть как то помочь брату уйти из капкана.

— А этот следак молодой, местный, он с нами на операцию пойдет? — поинтересовался коротко стриженный боец.

— Рвался участвовать! Только мне наш шеф звонил, сказал, что ему начальник местного УВД звонил, полковник Мельников, и просил ни в коем случае этого парня к операции не допускать. Опер не так давно из Высшей Школы Милиции. Опытов захватов почти нет. Бережет он его.

Командиру ОМОНа по прозвищу «Петрович» позвонили на сотовый. Илья Петрович выслушал информацию и обратился к бойцам:

— Мужики! Наш «клиент» прибыл в город. Через полчаса будет дома. Через час — наша операция.

— Петрович! — позвал все тот же коротко остриженный боец. — А если сестра его инвалид, «пушку» достанет, или еще чего, ее можно «валить», или тоже нельзя?

— Да отстань ты, Кудрявцев! — обозлился Петрович, — По ходу операции посмотрим, что к чему! Все следуют полученным инструкциям. Разговоры прекратить! Режим тишины для всех! Собрались и сконцентрировались на операции! Все!

«Валить» никого не пришлось. Наблюдение за Алексеем Тихоновым велось очень удаленное. Парень поставил машину на парковку, отчитался перед руководством и на общественном транспорте добрался до своей остановки. Зашел в минимаркет за продуктами и проследовал спокойно домой. Но сотрудники слежки все же заметили через свои современные приборы слежения, что объект периодически проверял, нет ли за ним «хвоста», бросал короткие взгляды в разные стороны, стараясь контролировать ситуацию вокруг себя. Окна его квартиры выходили во двор. И поэтому операцию отложили до наступления сумерек, когда бойцы смогли бы незамеченными войти в подъезд. Женщина, специально обученная сотрудница областного УВД, позвонила в квартиру брата и сестры Тихоновых. Алексей Тихонов спросил через дверь, кто пожаловал. Женщина ответила, что она из отдела социального обеспечения, и пришла к Инне Тихоновой. Инне, по словам сотрудницы, необходимо заполнить анкету на получение дополнительных выплат от мэрии. Она так же добавила, что ей сегодня нужно успеть еще двух оставшихся льготников обойти. Тихонов отворил дверь, дальше уже вступил в дело ОМОН. Мощным, одновременным ударом двух рифленых ботинок дверь отбросила Алексея к стене. Коротко стриженый боец по фамилии Кудрявцев, что донимал Петровича вопросами, «выстрелившей» ногой в живот «объекту» на всякий случай «сложил» Алексея пополам. Через две минуты все было кончено. Инна Тихонова лишь расширила глаза от ужаса, когда в комнату, где она смотрела концерт своего любимого исполнителя классической музыки, ворвались два бойца ОМОНа в бронежилетах, масках, скрывающих лица, и укороченными автоматами наперевес. Никаких признаков агрессии девушка в инвалидном кресле, естественно, даже не успела проявить.

Прокопчук смотрел на сидящего напротив ничем особо не примечательного парня. Обычное среднерусское лицо. Короткая светлая челка. Над левой бровью заметна родинка, размером с пятидесятикопеечную монету. В спокойных, почти черных глазах его нельзя было прочитать ничего. Во всяком случае, страха, и даже замешательства в них не было и следа. «Крепкий орешек». Еще недавно он был частью секретного подразделения Вооруженных Сил России. Имел боевой опыт в Чеченской республике. Военная выправка все еще отчетливо чувствовалась в его манере поведения и речи. Он коротко и твердо, в ответ на задаваемые вопросы, повторял фразы: «Я не имею к этому никакого отношения», «Я не владею информацией по данному вопросу», «Ничем не могу помочь следствию», «Я не знаю такого» и все в том же духе.

— Где Вы были 13-го июля сего года в районе 14.00?

— Я не помню. Надо посчитать. Может быть в рейсе, либо дома.

— Вы знаете, что 13-го числа, в своем гараже, был убит лидер группировки «Оборотни», гражданин Ковыль Дмитрий Семенович, по прозвищу Стилет?

— Я не имею к этому никакого отношения.

— То есть, вы не знали вообще об этом убийстве? Это было в сводках преступлений в городской газете, по нашему местному ТВ показывали.

— Что-то слышал, но ничего не знаю, по сути.

Разговорить этого крепкого орешка никак не удавалось. Петр пытался менять тактику допроса, расположить к откровенности подозреваемого, напоминал о смягчении наказания, если Тихонов окажет содействие следствию в раскрытии преступления. Не забыл упомянуть и о пользе явки с повинной. Все было бесполезно. Но в этих черных, холодных глазах Петр интуитивно чувствовал потенциал убийцы. «Он уже убивал на службе, я уверен. А уж раздавить тех, кто лишил его близких, он может не колеблясь!»- рассуждал молодой опер, стоя у зарешеченного окна комнаты для допросов. Чтобы попытаться вызвать некое раскаяние у подозреваемого, проследить за выражением лица, уловить мимолетные изменения в поведении, следователь показал Тихонову видеосъемку, сделанную на месте убийства Стилета, в гараже, со следами пыток жертвы. Многих, видевших эту запись, Петра в том числе, передергивало от этих кадров.

Особенно, когда оператор включал функцию приближения изображения с демонстрацией крупным планом черной дыры под сердцем, располосанной спины потерпевшего, огромной лужи вытекшей и засохшей крови на шершавом бетонном полу гаража. Обрывки скотча, которыми заклеивали рот Ковылю при пытках. Пленка напоминала кадры их фильмов о маньяках, которые в силу психического сдвига отлавливали, пытали, а затем жестоко добивали свои жертвы. Но Тихонов равнодушно просмотрел на маленьком телевизоре всю запись. Ни один мускул не дрогнул на лице морского пехотинца. По окончании демонстрации он равнодушно спросил следователя:

— Зачем вы мне показали это? Я не имею к произошедшему никакого отношения.

Петр задумчиво посмотрел на допрашиваемого и решил, что пора блефовать. Он выключил запись беседы на диктофон, и посмотрел в глаза Алексею.

— А у нас есть другие сведения. У нас есть свидетель, который может подтвердить, что видел вас рядом с гаражом, где и убили гражданина Ковыля.

— Свидетель? Кто ж такое утверждает? — поинтересовался подозреваемый, при этом лицо его на мгновение приняло обеспокоенный вид. Он, как будто, что-то вспоминал. Но эта слабость длилась очень недолго.

— Сторож гаража на Лысой Горке. Район такой города. Молодой парень. С хорошим зрением. Он вас опознал. И к тому же в гараже мы нашли отпечатки ваших пальчиков. Вот смотрите, Алексей, это ваши отпечатки, а это один отпечаток из гаража Стилета. Сравним папиллярные узоры. Что мы видим? А то, что завитковый узор идентичен! Обе дельты — идентичны! Этим все сказано! Не знаю, как так вы промахнулись и оставили едва видимый «пальчик» на верстаке, но мы его нашли! Благодаря популярному дезинфицирующему средству — йоду. Дело в том, что жир и пот на пальчиках способны поглощать пары йода, перекрашиваясь при этом в бурый цвет. Отпечаток был невидим, но мы сделали его ясным, как день.