Приговор Бешеного

День за днем Жарковский набирался опыта и вскоре сумел так крутить делами, что его стал побаиваться даже его непосредственный начальник. Все было бы хорошо, но однажды накатанная вроде бы колея вдруг превратилась в сплошные колдобины. Создав определенный круг людей, каждый из которых каким-то образом зависел от другого, Жарковский иногда смело обещал сделать то или иное и получал за это определенное вознаграждение, которым всегда делился со своей «мохнатой лапой».

И вдруг, когда ему было необходимо получить очередные финансовые вливания, президент фирмы «Твоя надежность» отказался платить. То есть прервалась наработанная цепочка, и он, чтобы не вызывать у своей «мохнатой лапы» подозрений в своей некомпетентности и не потерять его расположения, должен был выплачивать ему из своих личных средств. Кому это может понравиться? Только не Жарковскому. И он решил действовать, чтобы другим неповадно было. Когда провалился план с Котляковским кладбищем, он почувствовал, что его карьера снова может рухнуть в одночасье, если он быстро не предпримет что-нибудь серьезное.

Попытки поговорить со своим начальником тоже ни к чему не привели: тот был довольно пожилым человеком и не хотел идти на риск, желая спокойно доработать до пенсии. Оставалось ждать момента, чтобы самому взять на себя всю ответственность. Такая возможность и появилась после ухода начальника в отпуск. Встретившись с нужными людьми, не боящимися запачкать руки (они уже не раз выполняли его заказы), он попросил их организовать тщательную слежку за Олегом Вишневецким, записывая все, что они увидят или услышат. Те рьяно взялись за дело. Когда попытки установить прослушивающие устройства в кабинете Вишневецкого провалились, они поняли, что им действительно придется попотеть на «наружке».

Эти ребята работали раньше в Комитете государственной безопасности и имели отличный опыт в подобных делах. Не выпуская из поля своего зрения фигуру Вишневецкого в течение месяца, они принесли Жарковскому целое досье своих наблюдений. Внимательно изучив этот «труд», он нашел не очень много, гораздо меньше, чем ему хотелось. После долгих размышлений он пришел к выводу, что единственным слабым местом у Олега были его родители, жена и друзья. К родителям и жене подступиться было трудно: родители жили в другом, довольно небольшом городишке и выкрасть их, не привлекая внимания, было архисложно. Жена, с редким именем — Лада, работала бухгалтером в «Герате» и никогда не оставалась одна. Оставались друзья Олега, которыми он очень дорожил. Перебрав всех, Жарковский остановился на довольно непростой кандидатуре — Андрее Ростовском. Непростой потому, что он был связан с криминальным миром.

По оперативным данным группы слежения, Андрей занимался не совсем легальным бизнесом, что довольно сильно осложняло выполнение задуманного. Но Геннадий остановился на нем из-за того, что Андрей, состоя во втором браке с симпатичной фотомоделью, имел от первого брака сына, в котором просто души не чаял. Сынишка с матерью жил в курортном городе Пятигорске, и его, естественно, никто не охранял. Именно этот факт и убедил Жарковского остановиться на Андрее. Суть идеи была стара как мир и заключалась в следующем: похитить любимого сына и, шантажируя Андрея, надавить на его друга — Олега Вишневецкого.

Ситуация в данный момент складывалась как нельзя более удачно: Андрей Ростовский со своей молодой женой Оксаной находился на отдыхе в Бургасе, Олег Вишневецкий, после того как отдохнул с ними и отпраздновал свой день рождения, вернулся в Москву, с головой ушел в работу и сейчас, по оперативным данным, принял решение уехать на несколько дней в гератовский пансионат на Клязьме, а потом должен отправиться с женой в Белоруссию, чтобы навестить родителя Лады.

Последняя информация особенно запала в голову Жарковского, но ее он решил оставить на крайний случай. Он даже и предположить не мог, что именно эта информация и сыграет роковую роль в жизни не только Олега Вишневецкого, но и самого Геннадия, но до этого еще должно было пройти несколько недель…

Немного придя в себя после треволнений, связанных с исчезновением опасного изобретения, Богомолов накинулся на рутинные дела, скопившиеся за последнее время, лишь иногда вспоминая о своем «крестнике». Он уже перестал сердиться на него за то, что тот не выполнил приказа и пытается доставить Мушмакаева в Москву, чтобы предать суду. Более того, генерал, не признаваясь никому более, втайне симпатизировал этому поступку Савелия, с сожалением сознавая, что он сам никогда бы не смог решиться на это.

Прошло несколько дней, и однажды Богомолова вызвал к себе один из руководителей ФСБ, генерал Мамонов, по приказу которого и пришлось посылать группу Савелия в Чечню для уничтожения Мушмакаева. После нескольких вполне дежурных фраз типа: «Как здоровье? Как внуки? Как работа?» — тот неожиданно спросил, акцентировав лишь одно слово:

— Как там с НАШИМ делом?

— Вы имеете в виду… — начал Богомолов, но тот сразу же оборвал его:

— Я хочу услышать: «объект» убран? — Он вопросительно уставился на генерала.

— Не совсем, — начал Богомолов, — в данном случае, даже при всем желании, скрыть истинное положение вещей не удастся. Слишком громкая фамилия у «объекта». Удивительно и то, что до сих пор вся пресса не заполнена сообщениями о его исчезновении.

— В каком смысле не совсем? — насторожился Мамонов.

— «Объект» задержан и вывозится в Москву. — Он развел руками.

— Что?! — буквально взревел начальник. — Этого нельзя допустить! Вы хоть понимаете, что может произойти?

— А что может произойти, если «объект» окажется в Москве? — словно удивляясь, спросил Богомолов.

— Что, что… Многие головы полетят, вот что. — Мамонов замолчал, нахмурив свой огромный лоб. — Почему не выполнен приказ?

— Во время подготовки операции мои люди наткнулись на информацию, которую, как они считают, должны донести до правительства России…

— Но при чем здесь «объект»?

— Они уверены, что информация важна именно в сочетании с тщательным допросом «объекта».

— И что это за информация?

— Выяснить не удалось, внезапно прервалась связь. — Константин Иванович решился на эту уловку, понимая, что иного выхода у него нет: в противном случае, он знал наверняка, моментально был бы отдан приказ о немедленном уничтожении не только Мушмакаева, но и всей группы.

— Что вы намерены предпринять?

— Дождаться, когда его доставят сюда, и здесь принять решительные меры.

— Ни в коем случае! Все это бред собачий? — грубо возразил тот. — Высылайте спецгруппу наиболее сильных агентов навстречу вашей группе. «Объект» должен быть уничтожен до его появления в Москве! Вам понятно?

— Но… — попытался возразить Богомолов.

— Никаких «но»! — резко оборвал Мамонов. — Я прекрасно помню, как вы расхваливали своего кандидата на это задание. Как вы говорили? Один из лучших?

— Нет, я говорил, что он — самый лучший, — хмуро поправил Константин Иванович.

— Что ж, если вы считаете, что самых лучших вы УЖЕ использовали, то я могу послать своих «мальчиков», — усмехнулся Мамонов с чувством превосходства.

О его «мальчиках» из группы специального назначения в управлении ходили настоящие легенды. Они использовались в самых опасных и горячих местах, когда нужно было быстро, а главное, бесшумно, не привлекая внимания ни общественности, ни прессы, кого-нибудь убрать, и убрать так, чтобы человек исчез вовсе без следа. Нужно заметить, что они действительно были профессионалами высочайшего класса.

Эта группа была набрана из разных ведомств, занимающихся подготовкой террористов, диверсантов, профессиональных киллеров, разведчиков. Как правило, никто из них не должен был иметь семьи, они, как самураи, воспитывались на своеобразном кодексе чести. У них совершенно отсутствовали такие чувства, как жалость, сострадание, любовь к ближнему.

«Умри, но выполни приказ!» — было девизом этой группы.

Константин Иванович задумался: как ему поступить в данной ситуации? Послать своих ребят, не предупредив, что их цель — только Мушмакаев, значит подставить их: Савелий не из тех, кого силой можно заставить сделать что-либо. Согласиться с тем, чтобы были посланы «мальчики» шефа, значило подставить под реальную угрозу жизни Савелия и всей его группы.