Пылающая башня

Бомж с воспаленными глазами потерял к нему интерес, отвернулся. Спать Воробью не хотелось, он продолжал читать, с трудом различая буквы при тусклом свете. Потом прикрыл уставшие глаза. Непривычные запахи мочи и дезинфекции уже не ощущались так остро, потихоньку он к ним привык.

– Пошли покурим, что ли? – предложил среди ночи бомж, пытавшийся купить у Воробья часы. – Угощаю: «Астра-Люкс».

Марка сигарет не слишком воодушевила Воробья. Но отказаться значило обидеть человека.

– Тут разве можно свободно выйти?

– Сейчас проверю, – прошептал бомж. – Если не вернусь минуты через три, иди в ту же дверь и прямо по коридору.

Выждав положенный срок, Воробьев отправился указанным маршрутом и оказался в маленьком, темном питерском дворе-"колодце".

Кто-то сильный прихватил его сзади, приставил к горлу холодный предмет, похожий на лезвие ножа.

Недавний собеседник резко дернул его за руку, будто собирался выдрать ее вместе с часами.

Воробьев ударил его ногой, попытался вырваться.

Тот разжал руки. В ту же секунду защипало шею, как щиплет обычно кожу от царапины.

«Неужели зарезать собирался из-за такого пустяка?» – мелькнуло в голове Воробьева. Он потрогал шею – вроде бы цела, но кровь течет, пальцы липнут. Опустив глаза, он увидел, что рубашка на груди вся мокрая. Затем, пошатнувшись, вдруг упал на асфальт.

Он чувствовал, как с запястья снимают часы, но не мог ни пошевелиться, ни позвать на помощь.

Потом две фигуры – большая и поменьше – исчезли в темноте, и стало тихо. Подкралась с мяуканьем кошка, лизнула в лицо, будто хотела залечить смертельную рану. Но было уже поздно.

Воробьев в последний раз увидел перед собой пустой сейф, только многократно увеличенный в размерах. Он не стоял напротив сейфа, а наклонился над ним сверху. Пытался удержаться, но не смог нащупать ни одной точки опоры и сорвался вниз, в стальное нутро.

Глава 22

Дорогин и Кащей вошли в небольшое трехэтажное здание на Юго-Западе. Сели ждать на втором этаже, на пятачке, загроможденном большими коробками из плотного картона. Кащей нервно расхаживал туда-сюда, затем исчез ненадолго и снова вернулся.

– Все как сквозь землю провалились, – проворчал он, несмотря на обилие народу и периодический обмен приветствиями.

По некоторым признакам Сергей понял, что шеф на месте, но Кащей не решается сам к нему зайти.

Хочет найти посредника, который сообщил бы об их с Дорогиным прибытии.

Наконец такой человек нашелся. Их позвали на третий этаж. Там Сергей впервые увидел человека, чью внешность Вера описала ему с чужих слов.

Стропило действительно выглядел огромным ребенком.

С недоумевающим видом от уставился на Кащея. Тот еще больше высох и осунулся под начальственным взглядом. Казалось, еще немного, и кожа, превратившись в ветхий пергамент, отслоится с его лица и рук. Под ней ничего не обнаружится, кроме костей, которые с глухим стуком попадают на пол.

– Вот… Как сказали, – кивнул Кащей в сторону Дорогина.

Шеф поморщился. Не задавая вопросов Кащею, толкнул дверь и жестом пригласил войти одного Дорогина.

– Ты, что ли, моим людям голову морочишь?

Сергей рассказал, как именно ввел Кащея в заблуждение. Умолчал только о причине конфликта между ними. Объяснил, что нокаут последовал в ответ на грубость.

– Он тут получил по первое число, – усмехнулся Стропило. – Надо же было на ком-то отыграться.

– Мне тоже было дерьмово. Надоело иметь дело с этим идиотом. Если бы я лично от вас получал задания…

– Я спрошу еще строже, – заметил Стропило, внимательно изучая Дорогина.

– Не страшно.

– Как же не страшно, если ты такую пенку пустил: позволил ментам найти у себя наше устройство.

– Они и так о нем знали.

– От кого? – изменился в лице Стропило.

– От меня. Это ж менты меня подсунули в «Эверест».

Несколько секунд Стропило переваривал известие, щурясь и по-детски облизывая пухлые губы.

– Зачем?

– Докладывать периодически обстановку.

– И ты так спокойно мне об этом заявляешь?

– Я же не мент и не стукач. Просто они меня приперли к стенке, и я не мог сказать «нет».

– Как приперли? Из-за бабы твоей?

«Знают, сволочи, слабое мое место», – лишний раз убедился Дорогин.

– Нет. Захомутали на трассе с грузом. Статья светила не слабая, пришлось находить с ними общий язык.

– Ну и работал бы на них. На хрена ко мне с повинной явился?

– Я же не знал тогда, что здесь столько всего понакручено-понаверчено. Они каждый раз на психику давят: утаиваешь, скрываешь, не все до конца рассказываешь. А если все до конца – твои люди меня вычислят. Надоело между двумя огнями болтаться.

– Думаешь, теперь будет лучше?

– Главное, по-другому.

– Это точно, – Стропило замолчал.

Дорогин терпеливо ждал, время от времени приглаживая рукой свои светлые, не потускневшие за прожитые годы волосы.

– У самого-то какие мысли?

– Была вот мысль с тобой увидеться. Тоже не просто оказалось.

– Добился все-таки… Раз уж ты здесь, расскажи, что народ на башне болтает.

Дорогин пересказал, что слышал. Кто-то вроде бы явился забрать Золотого Тельца. Его пасли, чтобы отнять статуэтку, но в последний момент все сорвалось.

– И кто там у вас такой осведомленный? – снова выпятил губы Стропило.

– Кто ж его знает. Народу много дежурит на башне. Пока оборудование пашет, им делать нечего.

В картишки перекидываются, разводят сплетни.

– Сделаем так… Возвращайся пока обратно.

Если менты не прикроют «Эверест», будешь работать по-прежнему. Закрыть фирму они не должны – зачем им терять осведомителя?

– Лучше не преувеличивать их логические способности.

– С этим я как-нибудь сам разберусь. Можешь идти.

– Ас Кащеем как? Мужик-то, в принципе, неплохой.

– Иди-иди. Пока цел.

– Деньги мне заплатят?

– Звони в «Эверест», в контору. Потребуй – и заплатят.

– На следующей неделе ее можно будет выписать, – сообщил лечащий врач. – Курс лечения пройден, можно сделать месячную паузу. Кстати, вы получили наше письмо?

Дорогин давно не показывался в доме под Клином и никак не мог получить письмо. Впрочем, о его содержании он примерно догадывался.

– Условия прежние: два отдельных счета. Можно по безналу оплачивать, можно здесь, в больнице, через кассу.

Дорогин помнил еще и о третьем варианте. Деньги поступают прямо в руки врачу. Сумма автоматически уменьшается на десять процентов, и можно рассчитывать на особое отношение.

За время Тамариной болезни он хорошо изучил нравы в онкологическом центре. Большая часть услуг здесь оплачивалась из рук в руки.

– Мы ведь с вами старые знакомые, – улыбнулся Муму.

Врач понял его с полуслова.

– Главное – сроки. С сегодняшнего дня ваша Тамара лечится здесь в долг. Такое мы практикуем только по отношению к давним, хорошо себя зарекомендовавшим клиентам.

У Дорогина тоже были клиенты: и на трассе, и на Останкинской башне. У врача свои клиенты…

Кажется, все люди в мире перешли на отношения заказчиков и исполнителей, клиентов и специалистов. Каждая услуга имеет свою цену, неважно, идет ли речь о спасении жизни или о рискованном развлечении.

Тамара чувствовала себя гораздо лучше. Кризис миновал, он был связан с применением нового лекарства, давшего на печень слишком большую нагрузку. Сейчас функции печени восстановились, Тамару снова переселили из отделения интенсивной терапии в обычную палату. Дорогин радовался, стараясь не думать о том, как «интенсивная терапия» увеличила счет за лечение.

Он провел с Тамарой столько времени, сколько позволили врачи. Сразу от нее отправился на встречу с куратором, но того на квартире не оказалось. Прождав напрасно около часа, Дорогин позвонил Вере. Может, она уже знает о его разговоре со Стропилом?

Судя по голосу – нет. В двух словах Дорогин сообщил ей, что Кащей ничего не помнит о ее визите и надо вести себя с ним как ни в чем не бывало.