Пуля убеждает с лёту (Сборник)

Я замер, прислушался. Из-за небольшой группы разлапистых елей доносился тихий, монотонный гул. «Ага!!! Попались, голубчики!!!»

Я осторожно снял и положил на землю гранатомет с «валом». Встал на колено, точно определил, откуда именно исходит звук. «Можно выстрелить сквозь елки, – подумал я. – Цель будет поражена первым же залпом. Но я ради подстраховки метну туда три-четыре "эфэшки". Остальное доработаю из "вала". Придя к подобному умозаключению, я потянулся к гранатомету. В следующий миг на меня откуда-то сверху обрушилось тяжелое тело с ножом в руке. Если бы не жестокая логачевская школа [5] , то вашему покорному слуге однозначно пришел бы конец. И остался бы я валяться в лесу с перерезанной глоткой… Древесный страж напал грамотно, умело. Плюс фактор абсолютной внезапности. В общем – действовал наверняка. Но, на свою беду, он даже не подозревал, ЧЕМУ обучил меня Васильич в подвалах Лукьянки осенью 2006-го. А потому был изначально обречен. Нажимом на болевую точку я заставил его выпустить нож. Ужом выскользнул из железного захвата. Тычком в один из нервных узлов лишил противника дара речи. Одновременно хитрым приемом из боевого самбо я поменял наши позиции на диаметрально противоположные. (То есть непостижимым для стража образом оказался у него на спине.) И в завершение коротким рывком свернул ему шею. Тихо хрустнули сломанные позвонки. Жилистое тело, содрогнувшись, обмякло. Наша схватка длилась не более пяти секунд и происходила почти беззвучно. Тем не менее проклятое воронье всполошилось, сорвалось с насиженных ветвей и зависло в воздухе черной, картаво галдящей тучкой.

Медлить было нельзя. Положив на плечо гранатомет, я прицелился и нажал спуск.

Щу-у-ух! – хищно стартовала выпущенная на волю смерть.

Оглушительно рвануло. В воздух на миг поднялось «облако» из обломков металла и фрагментов человеческих тел, а часть елок повалилась.

Бу-бух, бу-бу-х, бу-бух! – метнул я туда же три «эфэшки» подряд, бегом преодолел небольшую поляну, обогнул хвойный завал и увидел остатки крытого фургона, развороченного прямым попаданием из гранатомета и последующей «добавкой». Вокруг валялись клочья нескольких тел и одно сравнительно целое – с оторванной по локоть правой рукой, вспоротым животом и с выбитыми глазами. Оно дергалось в луже крови и надсадно выло.

Т-р-р… – короткой очередью я прекратил страдания «тела» и… акробатическим кульбитом ушел подальше от покойного за торчащий из земли дубовый пень…

Не подумайте, я отнюдь не свихнулся на радостях! Просто вовремя вспомнил – в боевое охранение никогда не выставляют одного человека на одном направлении. «Древесного стража» я благополучно отправил к праотцам, но где же остальные? Еще примерно штуки две-три?! Взрывы накрыли только тех, кто находился в машине или около нее. То есть обслуживающий персонал «Блокиратора» и, возможно, кого-то из мелких начальников. А охрана…

Т-р-р… Т-р-р-р-р-р-р-р… т-р-р-р-р-р-р… – не замедлили напомнить о себе остальные.

Стреляли из зарослей кустарника сразу с трех сторон. Причем один – прицельными, экономными очередями, а оставшиеся двое – длинными, беспорядочными. (То ли контузило их, то ли ошалели со страха.) «Экономный» работал четко. Первая его очередь попала точно в то место, где я стоял, добивая «тело». Следующая легла в опасной близости от пня.

«Самый крутой, зараза. Его – первого», – подумал я, выглядывая из укрытия.

Т-р-р… – тут же среагировал он. Девятимиллиметровые пули вгрызлись в пень в пяти сантиметрах от моей головы. Одна из заостренных щепок воткнулась мне в лицо, но поставленной цели я все же достиг – заметил шелохнувшуюся ветку.

Т-р-р-р… Т-р-р-р… Т-р-р… – из кустов выпал осиротевший ствол «вала». Я выждал секунд тридцать. «Экономный» больше не подавал признаков жизни. Зато «контуженные» продолжали осатанело палить куда придется. Но теперь, после устранения «крутого», зачистить их не составляло особого труда. Я внимательно осмотрелся, отметил неуклюжую возню в двух местах (на западном и восточном краю зарослей) и, продолжая укрываться за пнем, «подарил» каждому по «эфэшке».

Грохот взрывов, слившихся практически в единое целое… Вихрь осколков (по счастью, не задевших вашего покорного слугу)… Вылетевшая из кустов оторванная нога в берцовке и заполошное, удаляющееся карканье насмерть перепуганного воронья.

Покинув укрытие, я сходил взглянуть на «экономного». Одетый в окровавленный спецназовский камуфляж, он лежал на животе. От головы, в которую попала моя очередь, осталось лишь безобразное месиво. Рука с татуировкой на кисти продолжала сжимать автомат. Я проверил карманы убитого, но документов не обнаружил. Нательный жетон также отсутствовал.

– Ладно, обойдется! – вздохнул я. – Логачев, надеюсь, возьмет кого-нибудь живьем. Вот от него-то или от них (в смысле от «языков») мы и узнаем про вашего хозяина!

В кармане запищал прибор связи.

– Подходите к усадьбе, полковник, – прозвучал в мембране голос Саши Вовка (одного из логачевских головорезов). – Путь свободен, нападавшие уничтожены.

– Нелюбин жив? – первым делом спросил я.

– Слава богу – да!

– Пленные есть?

– Нет. По крайней мере, пока.

– ??!

– Несколько наших прочесывают окрестности. Может, кого да изловят.

– Что с Васильичем?! Почему ты звонишь?!! – забеспокоился я.

– С ним все в порядке, – заверил Вовк. – Просто шеф очень занят!

– Не понял?

– Реанимирует охранников Нелюбина. Они… отравлены!

– Что-о-о-о?!!

– Да вы подходите, сами увидите.

– Иду. Подскажи направление.

Вовк коротко продиктовал координаты и дал отбой.

А я выдернул из-под скулы щепку, заклеил дырку куском пластыря и рысью устремился к усадьбе…

Загородная резиденция Бориса Ивановича выглядела довольно скромно, особенно с учетом его высокого социального статуса. Она хоть и находилась в районе Гривенки, но отстояла далеко от дворцов современной российской элиты – посреди описанного в предыдущей главе леса. К воротам вела средней ширины заасфальтированная дорога, петляющая между деревьев. Сама усадьба представляла собой трехэтажный дом с мансардой, три хозяйственные постройки, яблоневый сад и занимала площадь примерно в полгектара. Территорию окружал бетонный забор с колючей проволокой поверху и с будкой охранника возле раздвижных ворот. Охрану осуществляли двенадцать отборных телохранителей, дежурящих в три смены, и пять бойцовских собак. Электронным системам безопасности Нелюбин (как и его друг Рябов) принципиально не доверял [6] …