Шесть секунд до взрыва

– Э-э-э! Мужик, – прохрипел Ахмед, прерывая меня. – Подожди, брат, подожди! Я тебе бабки дам – сколько хочешь! Я тебе… – Горец вдруг резко дернулся назад и вскинул руки, широко их растопыривая. Правильно, в принципе, все сделал. Кто-то ведь наверняка обучал его кендо – из такого положения можно только рубить, широко размахнувшись, – колоть не получается: надо вставать с колена, а это – время. Отшатнувшись назад, Ахмед начал делать вдох, чтобы заорать во все горло.

Оппп! – подавшись вперед, я без замаха коротко рубанул по шее, доворачивая корпус вправо – как на тренировке, когда безамплитудным ударом срезаешь наискось толстую осиновую жердь. И резко отпрянул назад, переворачиваясь через плечо.

Голова глухо стукнулась о пол. Кровь двумя мощными фонтанами лупанула из раны, мгновенно окропив стены, окна, потолок, а также и меня. Не уберегся, зараза!

Аккуратно вложив меч в правую руку Юсупа, я похлопал его по щекам, вытер ноги о ту часть половика, что осталась сухой, и поспешил вон из гостиной. Уже в прихожей я бросил взгляд на голову Ахмеда – глаза вылезли из орбит, губы шевелятся, будто хочет чего-то сказать…

– В расчете, Ахмед. В расчете, – быстро прошептал я и ретировался через окно.

Благополучно перемахнув через забор, я скатился к ручью и, забившись в кусты, некоторое время наблюдал за тем, что происходило в штабе отряда самообороны.

С момента вхождения головы Ахмеда в контакт с полом до моего появления в кустах прошло не более двадцати секунд. Для того, чтобы заподозрить неладное, ребятам во дворе понадобилось минуты полторы: я успел поплескаться в ручье, озираясь по сторонам, и уже почти все с себя смыл, когда во дворе раздались истошные вопли спохватившихся самооборонцев.

– Однако тугодумы вы, пацаны. Кровь-то шарахнула в стекла очень даже неслабо. Можно было сообразить, что к чему, и пораньше, – пробурчал я и по опушке леса двинулся прочь от села, внимательно глядя под ноги.