Крещение огнем

—    

Сэр, я явился, чтобы доложить полковнику Гуахардо о со­здавшейся ситуации.

—     

Полковник занят, докладывайте мне.

Покосившись на полковника, лейтенант удивился: чем он может быть занят, если стоит с закрытыми глазами и, похоже, спит? Но поскольку перед ним находился старший офицер, а в повадках старших офицеров лейтенант разбираться еще не на­учился, он, больше не обращая внимания на полковника, стал докладывать майору

Касо:

—                 

Башни № 1, 5 и 6 взяты. Есть потери: один сержант убит, офицер и сапер ранены. Команда С-2 погибла вся до одного, когда вертолет врезался в башню № 2. Остались еще один офи­цер, два сержанта и восемь саперов. — Лейтенант слегка охрип, но голос его звучал твердо.

Касо одобрительно кивнул. От его взгляда не укрылось, что, рапортуя, лейтенант невольно косился на лежащее в комнате тело.

—    

Это ваш первый бой, лейтенант? Скоро вы привыкнете к подобным зрелищам.

Лейтенант взглянул на труп, потом — снова на майора. При­крыв глаза, он кивнул, давая понять, что с ним все в порядке, а сам думал: неужели он или кто-то другой может привыкнуть к подобному зрелищу? Открыв глаза, он бросил на майора испы­тующий взгляд, пытаясь понять, верит ли сам

Касо тому, что говорит. Но лицо майора оставалось непроницаемым.

—   

Да, сэр, мне действительно не приходилось видеть ничего подобного. — Он еще раз оглянулся назад, на распростертое на полу тело. — Ведь это постыдно, что такая красивая женщина так умерла.

Касо сдержал смех.

—   

Неизбежные потери, лейтенант. Перед нами стояла задача: быстро и полностью очистить здание. А она, к несчастью, оказа­лась на линии огня. Так уж получилось. — Он помолчал, потом перевел взгляд с лежащего тела на лейтенанта и отрывисто спро­сил: — Степень разрушения?

—   

В каждую башню мы заложили только по одному подрыв­ному заряду. Все двери и ворота в башнях оказались нараспаш­ку — охране не хватило времени их закрыть.

Неожиданно Гуахардо, не открывая глаз, подал голос:

—    

Удалось захватить пулеметы на башнях?

Повернувшись к полковнику, лейтенант ответил утвердительно:

—   

Да, в каждой башне стояли по два американских пулемета калибра 7.62. Все в полной исправности.

—      

Как вы думаете, лейтенант, ваши люди сумеют с ними справиться? — все еще с закрытыми глазами спросил Альфредо.

С задором молодого офицера, который верит в себя и в своих подчиненных, лейтенант ответил на вопрос полковника тоном, который звучал почти хвастливо:

—  

Ясно, сумеем. Сержант проверил их на месте. Ведь совсем простое оружие...

Открыв глаза, Гуахардо обрушил на лейтенанта целую оче­редь приказов:

—   

Пусть команда с башни N2 1, взяв оба пулемета, немедлен­но спускается по наружной стене вниз и следует к северным

воротам. Команда с башни № 6, тоже выбравшись за стену, вме­сте с пулеметами последует к южным воротам.

Переведя взгляд на майора, Гуахардо продолжал отдавать рас­поряжения:

—     

Оставьте капитана Кастро с половиной группы М в доме, пусть отвлекают внимание наемников. Вы, мой друг, возьмете остальных из группы М, пройдете через сад, переберетесь через северную стену, подойдете к подножию башни №3 и установите там пулеметы, чтобы обстреливать пешеходный мост и летное поле с севера. Пусть саперы с помощью взрывчатки обеспечат доступ в башню № 3. Постарайтесь захватить башню. — Альфредо сделал паузу, чтобы подчеркнуть главную мысль: — Во что бы то ни стало установите пулеметы и не дайте никому скрыться.

Касо на секунду задумался.

—     

А как же ролики на стенах?

—      

Они вращаются только в одну сторону — наружу. Ведь ролики предназначены для того, чтобы не впустить никого внутрь. Возможно, вам предстоит жесткая посадка, но с этим можно справиться. Есть еще вопросы?

—     

Как я понял, полковник, вы повторите тот же маневр на юге?

Охваченный возбуждением, Гуахардо не познакомил своих людей со всем планом.

—    

Да, вы правы. Я пошлю половину группы Ф вместе с ко­мандиром через южную стену, чтобы они присоединились к са­перам из башни № 4. Это будет ловушка для людей Аламана. А я сам, с остатками группы Ф и саперами из башни № 5, как и было предусмотрено, начну очищать гараж, конюшню и казармы.

Гуахардо взглянул на

Касо, потом — на лейтенанта.

—     

Будут какие-нибудь вопросы?

Оба покачали головами.

—     

Вот и отлично. А теперь поторопитесь.» Время работает против нас.

Столь внезапное и непривычное напряжение всех физиче­ских сил измучило Аламана. На какое-то время о нем все забыли, и он в одиночестве сидел в углу казармы. Страдая от боли и грубого обращения Чайлдресса, эль Дуэньо безучастно следил за разворачивающимися перед ним картинами. Все каза­лось нереальным, будто в дурном сне. Внезапная страшная смерть партнеров, погибших прямо у него на глазах, бледнела по срав­нению с участью, постигшей его любимый Чинампас. Все, что было наполнено для него таким смыслом, рушится до основа­ния, а он сидит, не в силах ничего предпринять.

Напротив того места, где сидел Аламан, несколько наемников из гарнизона Чинампаса по очереди вели обстрел двора и дома. Оружейный дым, смешанный с дымом горящей башни и верто­лета, наполнял комнату вонью, от которой у Эктора перехвати­ло дыхание. В нескольких шагах от него начальник охраны Де- лапос и американец о чем-то совещались по-английски. И хотя Аламану удалось разобрать только половину сказанного — остальное заглушала ружейная пальба, — он все же уловил глав­ное: оба сошлись на том, что положение безнадежно, и пора спасаться бегством.

Аламану хотелось возразить, потребовать, чтобы они продол­жали сражаться за Чинампас, но у него не нашлось сил и храб­рости, чтобы высказать такое требование вооруженным наемни­кам. Несмотря на смятение и уязвленное самолюбие, у него хва­тило здравого смысла, чтобы понять: наемный гарнизон вовсе не питает такой любви к Чинампасу, как он сам. Ничего из того, что он мог бы им сейчас предложить —даже обещание награды, — не заставит их бороться за спасение этого райского уголка. Только желание выжить и получить то, что им причитается, — вот и все, что имеет смысл для наемников. Как деловой человек, Ала­ман это прекрасно понимал. И все же мысль о потере Чинампа­са и всего, что с ним связано, доводила его до слез.

Пока их хозяин старался справиться со своими чувствами, Делапос и Чайлдресс торопливо обсуждали создавшееся поло­жение. Ни один из них не мог понять, почему десантники, не­смотря на хорошую подготовку и четкое руководство, не удосу­жились захватить летное поле. Впрочем, какое это имеет значе­ние? Важно то, что подобная оплошность открывает путь к бег­ству. И нет никаких сомнений, что путь этот скоро закроется. Необходимо решить единственный вопрос: как вывести из ло­вушки Аламана — человека, который им платит, а с ним — как можно больше людей, и сделать это раньше, чем бегство ока­жется невозможным.

Несмотря на то, что старшим был Делапос, Рэндел, во время службы в армии США прошедший подготовку в отряде "зеле­ных беретов", и умением, и опытом не уступал своему шефу, а кое в чем даже превосходил его. Порой Делапос обращался к нему, как к равному, и всегда прислушивался к его мнению. Поэтому вполне естественно, что в столь ответственный момент Чайлдресс взял руководство на себя. В конце концов, оба были профессионалами и знали: все решает результат, а не какие-то формальности.

— Пилоты все еще на поле?

—     

Не знаю. Кто-то говорил, что они побежали в том направ­лении, как только началась стрельба. Так что, наверно, они еще там. Но если даже их там нет, все равно нужно пробиваться туда.