Близнец Бешеного

— Вы что, сирота? — догадливо спросила Валентина. — Ни папы, ни мамы?

Так получилось… — ответил он, не желая вдаваться в подробности, но всё-таки добавил, — погибли они… — после чего продолжил со вздохом, — а поступать в автодорожный институт после вечерней школы рабочей молодёжи… — Серафим покачал головой и вновь тяжело вздохнул. — Взглянул в программу подготовки и понял, что ни за что не сдам: половину тем не знаю! Вот и решил поработать, заработать рабочий стаж, подготовиться получше и поступать в рабочем потоке…

— И правильно! — неожиданно поддержала девушка. — А я на следующий год заканчиваю школу и тоже буду поступать в институт, в педагогический, на исторический факультет, — Валентина пристально взглянула ему в глаза и пояснила: — Я с шести лет пошла в школу… Вообще-то мы жили в Москве, но приехали в Омск за папой: ой у меня военный!

— Понятно, — вздохнул Серафим.

Догадавшись, что задела его не совсем приятные воспоминания, Валентина вдруг остановилась и повернула к нему своё лицо:

— Я очень рада, что вы вступились за меня, — тихо проговорила она. — Спасибо вам! — и вдруг с восхищением воскликнула: — Боже, какие у вас синие глаза! Как небо перед летней грозой! — неожиданно Валентина чмокнула его в щеку и тут же, словно устыдившись своего порыва, отвернулась.

От её неожиданного поцелуя, точнее сказать, от прикосновения её губ, у Серафима вдруг закружилась голова. Нет, этот поцелуй вовсе не был первым, которым его одаривал прекрасный пол. Но те женщины были опытными, беззастенчивыми и все испытавшими, как та же Настя, а сейчас поцелуй ему подарило нежное и чистое создание. От девушки пахнуло свежестью и чем-то таким, что почему-то напомнило ему о матери.

Серафим застыл как вкопанный, не зная, что говорить, что делать и как вести себя.

Валентина, не дождавшись от него ни единого слова, медленно повернулась и увидела растерянное его лицо.

— Господи! — воскликнула она и добавила с улыбкой, как-то совсем по-взрослому: — И откуда ты такой свалился на мою голову? — она подхватила его под руку и потащила за собой.

Валентине вдруг показалось, что она встретила свою Судьбу. Именно о таком принце она и мечтала в своих девичьих снах. Ей вдруг так захотелось, чтобы Серафим подхватил её на руки и закружил, закружил…

Четыре месяца они встречались едва ли не каждый день и принимались скучать, расставаясь даже на час. И больше всего переживали, расставаясь на ночь, и на следующий день, встретившись, они так крепко прижимались друг к другу, словно не виделись целую вечность.

Казалось, не было ни единого укромного местечка во всём городе, в котором они бы не побывали в уединении. Несмотря на разницу в возрасте и различное социальное положение, им было удивительно хорошо вместе. Они без умолку говорили, говорили, рассказывая о том, как жили до того, как их свела Судьба, строили планы на будущее, мечтали, как будут жить, сколько у них будет детей, на кого они будут похожи и как они будут их растить и воспитывать. И кем они будут, когда вырастут.

Да, для них самой большой мукой было расставаться до следующей встречи.

Эти дни были для Серафима самыми незабываемыми и счастливыми в его жизни.

И вдруг, как гром с ясного неба: повестка из военкомата…

Казалось, все женские слезы мира потоком хлынули из зелёных глаз Валентины.

— Как же все несправедливо! — причитала она. — В кои-то веки встретился настоящий парень, которого я безумно полюбила, а его тут же отбирает у меня армия!

— Не плачь, милая, это всего лишь на два года, — пытался успокоить её Серафим.

— На целых два года! — с болью возразила девушка. — Представляешь? Два года!!! — она вновь всхлипнула.

— А раньше на три года забирали, а в Морфлот — на четыре! — снова попытался успокоить он.

— Какое мне дело до того, что было раньше? — Валентина надула губы и тут же с горячностью воскликнула, — Ты не думай, что я упрекаю тебя: мне просто обидно вдруг стало! Даже не могу себе представить, как я буду жить без тебя!.. Но ты не думай, милый, я тебя обязательно дождусь! Ты веришь мне? Дождусь и никто, слышишь, никто и никогда не прикоснётся ко мне, кроме тебя, мой милый Сема! Веришь?

— Верю, Валечка, верю…

В этот же день, по настоянию Валентины, Серафим перенёс свои нехитрые пожитки из общежития к ней домой. Её мать, Марина Геннадьевна, с первой же встречи благосклонно принявшая Серафима в качестве будущего зятя, не возражала против того, чтобы эту последнюю ночь перед разлукой они провели вместе, тем не менее, уединившись с Серафимом в столовой, женщина прямо сказала:

— Надеюсь, молодой человек, на вашу порядочность в сегодняшнюю ночь, — после чего торжественно произнесла, — И даю вам слово, Серафим, если по возвращению из армии ваша любовь не остынет, сыграем достойную свадьбу! Я уже и с мужем говорила: он не возражает…

— Дорогая Марина Геннадиевна, вам никогда не придётся жалеть о том, что поверили в меня и приняли, как родного сына! Я очень ценю это! — с пафосом Произнёс Серафим и в конце его голос дрогнул, — А за дочку можете не волноваться: даю слово, что я не притронусь к ней до тех пор, пока мы официально не станем мужем и женой…

Всю ночь перед отправкой в армию они бродили по городу, наслаждаясь друг другом и неожиданно обрывая робкие поцелуи, когда приходила мысль, что эти поцелуи могут подтолкнуть к чему-то большему. И Серафим никогда не забудет того удивительного ощущения, когда Валентина, распалившись от его неожиданно жаркого и страстного поцелуя, вдруг бесстыдно распахнула кофточку и прижала его лицо к своей груди. Его губы прикоснулись к её сосочкам, которые мгновенно затвердели.

Это длилось несколько мгновений, но и этих мгновений хватило с избытком на то, чтобы по всему телу девушки пробежал какой-то ток. Ощущение было столь сильным, что она резко оттолкнула Серафима, быстро запахнула кофточку и стыдливо отвернулась, жадно хватая раскрытым ртом воздух и пытаясь справиться с охватившем её волнением.

— Прости, милая, прости! — шептал он в её ушко.

Все его тело, прижимавшееся сзади к телу Валентины, дрожало от неизведанного ранее чувства, когда действительно хочется свернуть горы.

Не в силах сдерживаться, Валентина резко повернулась, впилась губами в его губы, затем, схватив его правую руку, лежащую на груди, стала медленно двигать её вниз по своему животу. Все её тело нервно дрожало от чего-то странного, неведомого и загадочного. Казалось, ещё мгновение и Валентина совсем потеряет голову.

Её дрожь и волнение передались и Серафиму. Его пальцы, двигаясь по её телу, в буквальном смысле, обжигались от её энергетики и страсти. Даже через материю юбки и тончайшие шёлковые трусики его пальцы ощутили влагу в её пышущей жарой промежности.

В первый момент, ощутив эту влагу, Серафим замер от неожиданности, после чего неожиданно отдёрнул руку и резко отстранился от её тела.

— Что с тобой, милый? — недоуменно спросила Валентина.

— Я же не железный, девочка моя! — мгновенно пересохшим от волнения ртом ответил Серафим.

— Боже, какая же глупая! — растерянно воскликнула Валентина. — Только о себе думаю… Глупая, глупая! — она капризно топнула ножкой. — Прости меня!

— Это ты меня прости! — с грустью улыбнулся он.

— А ты знаешь, — она до шёпота снизила свой голос, — когда ты прикоснулся ТАМ, это оказалось так здорово! Было такое ощущение, словно ток пробежал по всему телу! — и вдруг счастливо воскликнула, — Такими волнами, волнами двигался этот ток, что я едва не потеряла сознание… — неожиданно Валентина раскинула руки в стороны, закружилась.

— Люблю тебя, Валечка! — тихо прошептал Серафим.

— А уж как я тебя люблю! Один Бог знает! — Валентина стала вальсировать, звонким голосом подхватив ритм вальса Штрауса, — тарам, тарам, тарам, та-та, тарам, тарам, тарам, та-та! — после чего громко, на весь парк, закричала: — Я — счастлива, милый мой Семушка! Счастлива!..