День Луны

ожно было сообразить почти сразу.

Но, пока закончатся обычные в таких случаях межведомственные разборки, пройдет некоторое время. А за это время контейнер будет уже далеко.

Карим считал себя начитанным человеком и из газет знал, что отработанный уран с атомных станций может быть использован для изготовления атомной бомбы. Вернее, он читал нечто похожее на эти сообщения, точно не зная, можно ли в действительности использовать этот уран. Но раз его собирались захватывать такими силами и раз его так охраняли, то не было никаких сомнений, что за уран готовы были заплатить большие деньги. Видимо, он действительно шел на изготовление атомной бомбы. И Карим осторожно намекнул Седому, что нужно поднять его личный гонорар как руководителя группы до приемлемого уровня.

Седой почему-то тогда усмехнулся и коротко сказал:

— Поднимем. Пятьдесят тебя устроит? — и, не дожидаясь ответа, вышел из комнаты.

Теперь, сидя в автомобиле, Карим вспоминал про этот разговор, радостно предвкушая получение очередных денег. Нужно будет получить их по возможности отдельно, думал он.

Чтобы другие ребята не узнали.

Седой все время смотрел в окно. Наконец он кивнул головой, коротко постучав по внутренней стенке микроавтобуса, отгораживающей его от водителя. Тот мягко затормозил машину. Это был настоящий ас, водитель, прошедший войну в Абхазии, где он был личным водителем командира полка. Карим знал, кого нужно выбирать на такое сложное дело.

— Я жду вас в Реутово, — напомнил Седой, забирая свою небольшую сумку. — Вот этот чемодан передашь хозяину дачи. Он с тобой рассчитается. Я подъеду попозже. Привезу врача, чтобы посмотрел раненых.

— Хорошо, — кивнул Карим. Этот чемоданчик лежал рядом с ними, еще когда они выезжали рано утром, еще до нападения на воинскую колонну. Седой протиснулся к дверце, открыл ее, мягко спрыгнул вниз, хлопнул дверцей.

— Трогай, — сказал он, махнув рукой. Машина сразу отъехала.

— Не люблю я его, — хрипло заметил раненный в ладонь. — Глаза у него какие-то мертвые, рыбьи.

— Видел, как он стрелял наших ребят, — согласился другой, раненный в ногу. — Стрелял, сука, так равнодушно, словно на параде.

Прямо в лицо.

— Он это делал, чтобы нас сразу не нашли, — решил поддержать порядок Карим.

— Да иди ты! — сказал раненный в ладонь. — Он тому парню в «БМВ» вообще сказал, что всего двое раненых. Меня раненым он даже не считает. А мне пуля ладонь пробила. Нужно было договориться, чтобы за лечение отдельно платил.

— Кто остался в той машине? — спросил Карим, имея в виду машину «Скорой помощи».

— Игорь, Валентин, Равиль, — сказал кто-то.

— Валя погиб. А потом ему еще выстрелил в лицо этот мерзавец.

— Значит, Вадим.

— Он был тяжело ранен. Хорошо, что Игорь успел затащить его в машину, иначе Седой пристрелил бы и его, — снова сказал раненный в ладонь.

— Кончайте базар, — махнул рукой Карим, — все уже кончилось.

— Ничего не кончилось. Он этот контейнер забрал и сам смылся. Может, в Реутово нас милиция ждет. Откуда