Бандитские игры

Я ничего не успел ответить, меня перебил начинающий трезветь Лигостаев:

— К черту лирику, давайте к столу.

Все уселись за стол, а майор, ухватив штоф, стал наполнять наши рюмки. Судя по его торопливости, и сегодня глава отдела экономических преступлений решил напиться до поросячьего визга, ну что ж, тоже неплохо — «минус один».

— Выпьем за дружбу, — поднял свою рюмку Колодин. Мы чокнулись, выпили.

Все повторилось, как на видеокассете: те же тосты, те же рассуждения о законе и порядке. Чувствовалось, как эти представители власти кичатся своей силой здесь, в этом городе.

По-видимому, приняв меня за «своего», хотели подвести под свой милицейский беспредел моральную основу.

Время шло, первый штоф сменил второй. Лигостаев со всем скис и вяло крутил вилкой по пустой тарелке. Варгин откинулся на спинку кресла, погладил набитый живот и тяжело вздохнул:

— Уф, кажется, переел! Теперь надо перекурить.

— Неплохая мысль, — кивнул Колодин, вынул из кармана пачку «Мальборо» и предложил всем. Мы со следователем взяли по сигарете. Я достал зажигалку, закурили. Закрыв позолоченную крышку, положил ее возле себя и незаметно глянул на часы. До начала задуманной мной операции оставалось десять минут.

— Сейчас бы хорошую «матрешку» — и на боковую. — Варгин явно находился в романтическом настроении. Расслабившись, он хотел сейчас всех удовольствий жизни. Тоже неплохо, расслабленный человек — легкая жертва. Оставался начальник патрульно-постовой службы и по совместительству местного УТЮ. Супермен был опасным противником, но и для него я кое-что придумал.

— Рано «матрешек» укладывать на боковую, — нарочито весело проговорил я, — еще горячее не подавали.

— А что на горячее? — поспешно спросил Варгин, следователь прокуратуры явно грешил чревоугодием.

— Шашлык из осетрины и плов с мидиями.

— О боже… — вырвалось из уст следователя, но закончить он не успел, на сцене загремела музыка, и дородная дама в стрижке «под мальчика», в длинном темно-синем платье, подняв ко рту черный микрофон, заголосила:

По-моему, она даже попыталась показать, как надо правильно брать «волшебную свирель». Телеса певицы колыхались в такт песне.

— Как крошка? — спросил меня Варгин, облизав влалажные губы.

— Боюсь, на этот горошек у меня майонеза не хватит, — отшутился я. Недоставало еще, чтобы сюда притащили любительницу игры на свирели. Оценив мою шутку, все засмеялись, от смеха у совершенно пьяного Лигостаева началась икота.

Колодин налил в стакан минеральной воды, протянул его майору, тот одним глотком осушил стакан, но икать не перестал.

— Задержи дыхание, — посоветовал тогда Колодин. Несмотря на то, что мы прилично выпили, Николай держал себя в форме.

Капитан хотел еще что-то посоветовать икающему майору, но тут открылась дверь, в кабинет вошла официантка и обратилась к нему:

— Николай Николаевич, вас к телефону.

— Что там еще приключилось? — недовольно буркнул Колодин, вставая со своего кресла. Потом посмотрел на нас: — Я сейчас вернусь.

Итак, стрелка хронометра побежала. Сколько у меня времени? Андрюха задержит у телефона Колодина минут на пять. Надо поторапливаться.

Музыканты играли попурри из последних шлягеров, музыка гремела под сводами зала. Лигостаев продолжал утробно икать, а Варгин ковырялся зубочисткой во рту.

— Саня, чего ты так разыкался? — Я поднялся из своего кресла и, пройдя за спиной следователя, подошел к смотровому окну, дернув за шнурок, занавесил его ширмой. Теперь, не опасаясь посторонних глаз, можно было приступить к кульминации банкета.

— Надо что-то делать, Саня. — Я подошел к майору, обнял его левой рукой и большим пальцем надавил на сонную артерию, перекрывая доступ обогащенной кислородом крови в мозг. Несколько минут — и голова Лигостаева безвольно упала в пустую тарелку.

— Ты что делаешь, гад? — вскричал Варгин, пытаясь подняться из удобного кресла. Но слишком он был расслабленный и наевшийся, а потому замешкался. Развернув вполоборота свой корпус, я ухватил из серебряного блюда огромный бледно-коричневый ананас за зеленый «чуб» и, подняв его вверх, изо всей силы обрушил на голову поднимающегося следователя. Хлопок удара, и сочная желтая мякоть брызнула во все стороны. Варгин рухнул обратно в кресло, вытянув ноги и запрокинув голову, к макушке прилип зеленый «чуб» ананаса.

Дверь отворилась, и вошел Колодин. Увидев вырубленных дружков, он спросил:

— Что случилось?

— Да как-то внезапно подрались. И вроде не из-за чего между ними ссора началась. — Я молол какую-то белиберду, приближаясь к капитану. (Не хватало, чтобы он сейчас извлек из под пиджака свой «Макаров». Тогда мне труба.)

— Подрались? — переспросил Николай, его лоб сморщился, а я уже достаточно приблизился. Вскинув руку, нанес мощный удар в челюсть. Таким ударом можно было свалить быка, но человек не бык. Тем более тренированный человек. У Колодина была великолепная реакция, он дернул головой, и мой кулак едва зацепил его скулу. Колодин тут же вскинул кулак к лицу, готовый к новой атаке. В его стойке легко угадывался классный боксер.

«Вот черт, — мелькнуло у меня в голове, — еще не хватало устроить здесь спарринг. В противном случае мне светит очень долгий срок. Хотя, по здешним неписаным законам, я вряд ли доживу до суда».

Мои раздумья длились десятую долю секунды, как и воспоминания об инструкторе рукопашного боя в школе КГБ. Невысокого роста дяденька с лицом тракториста-пьяницы говорил: «В рукопашной схватке самый опасный противник — это классический боксер. Во-первых, он хорошо держит удар и сам может бить классно, а во-вторых, у боксера великолепное чувство дистанции. Но есть и слабые места. Молотобойцы сильны до пояса, а ниже бить — правилами запрещено… Для рукопашников правил не существует».

Я атаковал, первым сделав обманное движение правой рукой, и носком левого ботинка влепил ему в пах. Николай замер на выдохе и стал медленно оседать. Его нижнюю челюсть я «поймал» ударом колена. Удар был настолько сильным, что отбросил капитана к стене, где он рухнул, раскинув руки. Чистый нокаут.

Пригладив волосы, я вышел из кабинета и плотно прикрыл за собой дверь. Пройдя через зал, остановился возле маленького менеджера.

— Что-то я, кажется, перебрал, — пробормотал я, пытаясь изобразить вдрызг пьяного, благо запах от меня шел приличный.

— Бывает, — философски заметил Рабинович.

— Пока там мои друзья решают свои проблемы, пойду прогуляюсь, подышу, так сказать, озоном.

— Тоже правильно, — утвердительно кивнул управляющий, а потом спросил: — Когда горячее подавать?

— Когда я приду. И не мешайте моим друзьям. Они очень нервные.

— Мы их хорошо знаем, — бросил мне вслед Рабинович.

Дородная гардеробщица выдала мою куртку, а швейцар отворил передо мной дверь. Играя до конца роль пьяного, я милостиво похлопал швейцара по щеке и пробормотал:

— Скоро вернусь, жди.

Качаясь из стороны в сторону, я вышел на улицу. Мороз покрепчал, и ветер поднялся, надо бы шапочку надеть, но нельзя, швейцар, сволочь, смотрит вслед. Я пьяный, а пьяному море по колено. Наконец свернул за угол, все, можно идти нормально. Я ускорил шаг, через несколько метров заметил стоящий у обочины наш «Шевроле». За рулем сидел Акулов и курил сигарету, и тут я вспомнил, что забыл зажигалку на столике в ресторане, жаль, хороший был трофей. Но, как говорится, бог дал, бог взял.

Рывком открыв дверь, я опустился на сиденье рядом с водителем.

— Здорово, братан, — обрадовался моему появлению Андрюха.

— Здорово, здорово, — кивнул я.

Мой партнер, унюхав запах водки, недовольно повел носом и строго спросил:

— Ты что, водки натрескался?

— Водку пил, — признался я честно, — но мне она по барабану. Принял перед застольем нейтрализатор.