Вепрь

— На счастье. Теперь ваша очередь, Алексей.

Без особого энтузиазма он кинул свой бокал. Пол у стены был усыпан битым стеклом.

Оля вдруг обхватила руками его шею и, приблизившись к лицу, осторожно облизнула его губы. Он обнял ее и поцеловал. От нее пахло токайским вином и сладкими духами.

Где-то на кухне часы мелодично пробили двенадцать раз.

— Полночь, — тихо сказала Оля. — Призраки выходят из своих могил, а у вампиров отрастают клыки. В детстве я почему-то очень боялась этих часов, наверное, потому, что в полночь они бьют дольше всего, и я постоянно просыпалась и с ужасом ждала, когда ко мне придет привидение… А где твой сын? — спросила она вдруг, перейдя на «ты».

— Спит, — коротко ответил Алексей.

— А жена?

— Не знаю. Наверное, тоже уже спит.

— Ты же сказал, что она тебя бросила.

— По-моему, это ты сказала, а не я.

Оля покачала головой, глубоко вздохнув:

— С тобой очень трудно разговаривать.

— Не всегда, обычно я бываю очень милым собеседником.

— Неужели? Тогда я принесу новые бокалы, и мы за это выпьем.

Они выпили. Потом хозяйка, задернув на окнах шторы, тихонько включила проигрыватель и, подойдя к Алексею, села в позе русалки на ковре у его ног. Положила голову ему на колени. Ее кудрявые пряди золотились в неподвижном свете двух свечей.

— Ты неотразимый мужчина, — тихо проговорила она. — И такой беззащитный. У тебя с кем-нибудь, кроме твоей жены, был секс?

— Никогда.

Он хотел сказать это насмешливо, но голос сорвался, и получилось как-то жалобно. Однако Оля поняла это.

— А если быть честным?

— А честно — в школе я трахался с нашей пионервожатой.

Оля встрепенулась:

— А-а, так вот откуда у тебя комплекс по отношению к пионервожатым! У вас с ней ничего не получилось?

— Почему же? С горем пополам она сумела объяснить мне, что к чему. Пионервожатые — дотошный народ.

— Нам это по профессии положено

— И даже трахать своих пионеров?

— Кроме этого, разумеется.

Оля взяла его руку, дотронулась до каждого пальца и поцеловала запястье.

— А мы будем сегодня изменять твоей же не? — взглянула она на него снизу вверх.

— А почему бы нет? Все равно она особо не огорчится.

— Хотя ты не хочешь этого, да?

— Отчего же, очень хочу. Просто не подаю вида.

Оля змеей снова заползла к нему на колени, медленно обвила руками и прильнула к его губам. Спустя полчаса они уже совершенно голые лежали в спальне, прикрывшись простыней и потягивали вино из одного бокала. Алексей задумчиво смотрел на сосуд с вином, в котором огненной каплей отражался свет уличного фонаря.

— У тебя есть сигареты? — тихо спросила Оля, тщательно исследуя губами его грудь.

— Нет, я не курю.

— Плохо. Я тоже не курю, а сейчас бы с радостью закурила.

— Умгу…

— Что?

— Да нет, ничего. Поздно уже. Серёжке завтра в школу. Я скоро уйду.

— А ты ещё когда-нибудь придёшь?

— Приду, Оленька, обязательно приду.

— Но ведь не на следующий мой день рождения?

— Раньше. Гораздо раньше. Ты даже соскучиться по мне не успеешь.

— Успею. Я уже по тебе скучаю.

Алексей повернул к ней голову, улыбнулся, и они поцеловались. Потом он откинул простыню и быстро оделся. Когда он был уже в прихожей, Оля вышла к нему, завернутая в простыню.

— Ты знаешь мой телефон. Звони.

— Обязательно. До свидания, Оленька.

Он поцеловал её и открыл дверь.

— Лёша!

— Что? — он повернулся.

— Мне кажется, что я люблю тебя.

— Да. Мне тоже так кажется.

— Позвони мне завтра. Я буду ждать.

— Да, я позвоню.

Она повисла у него на шее, и они еще раз нежно простились.

Выйдя из подъезда, Алексей несколько минут постоял, утаптывая снег и размышляя о случившемся. Потом махнул на все рукой и направился домой, время от времени оборачиваясь в надежде остановить машину…

Он позвонил Оле через неделю, когда вдруг понял, что скучает по ней. Они снова провели вместе почти целую ночь. После этого встречи стали регулярными. И не только по ночам. Серёжка этот факт воспринял абсолютно спокойно, по-философски и с удивительным для его возраста пониманием: «Мужчина не может без женщины, — серьезно сказал он. — Без женщины он перестанет быть мужчиной. Ведь просто не с чем будет сравнивать».

Так прошло больше месяца. От Светланы не было никаких вестей (в это время она уже была в Карловых Варах и не страдала от ностальгии), впрочем, и они довольно быстро забыли о ее существовании, а может быть, делали друг перед другом вид. Новый год они встретили втроем и довольно весело.

Несчастье случилось некоторое время спустя, сразу же после новогодних каникул, в середине января семьдесят шестого.

В тот вечер Алексей был у Оли, оставив Сережку дома готовить ужин. Они миловались в постели, соревнуясь в выдумках, а за окном на улице во всю глотку орали пьяные. В конце концов такое звуковое сопровождение Алексею надоело, он откинулся и вздохнул.

— Что с тобой? — Оля положила голову ему на плечо и почесывала ему за ухом, рассчитывая, видимо, что он замурлыкает.

— Ничего, просто я не могу спокойно заниматься любовью, когда над ухом кто-то орёт.

Он встал и подошел к окну. Внизу стояло четверо пьяных парней, один — он держал в руках бутылку «Медвежьей крови» — задрал голову вверх и смотрел, казалось, прямо на Алексея. Именно он и орал громче всех, едва удерживаясь на ногах.

— Может, стоит спуститься и заткнуть ему глотку? — задумчиво проговорил Алексей и повернулся к Оле. — Как ты думаешь — стоит? С четырьмя я, пожалуй, справлюсь, если там за углом больше никто не прячется.

— Не надо, не связывайся с пьяными и к тому же с молодыми — они же все придурки.

— Я тренер по боксу, — напомнил Алексей. — Правда, в детской спортивной школе, но разряда у меня пока никто не отнимал.

— Все равно не стоит. Они поорут, потом подерутся между собой и разойдутся. Они всегда так делают. Не забывай, в каком я районе живу.

— В каком же?

— Ты не читаешь местных газет? Наш район считается самым бандитским в Городе. А на этих придурков не обращай внимания, весь сыр-бор из-за меня.

Вот это номер!

— Как из-за тебя?

— Да… — Оля махнула рукой. — Рассказывать смешно.

— Нет-нет, расскажи, мне интересно.

— Ничего интересного. Один местный придурок решил, что имеет на меня какие-то права, вот и бесится оттого, что я выбрала не его, молокососа, а настоящего мужчину. А он с ума сходит. Напьется для храбрости, дружков напоит, чтобы поддерживали его, и орет под окнами.

— Очень некрасиво выглядит, — покачал головой Алексей.

— Да что уж красивого.

— Знаешь, как это называется?

— Трусость.

— Вот именно. А трусость должна быть наказана.

Алексей не спеша оделся и, несмотря на Олины протесты, спустился на улицу. Парни всё ещё стояли около подъезда. Едва Алексей вышел, они сразу замолчали

— Ну что? — спросил Алексей. — Смолкли? А теперь быстренько-быстренько, рысью разбежались кто куда. И не доводите меня до греха, я и так нагрешил достаточно.

— Нет уж, братан, — раздался чей-то голос за спиной. — Вот именно сейчас мы никуда не пойдём. Сейчас мы будем тебя бить.

— Не надо, — отсоветовал Алексей. — Хлопотное это дело, ребята. Разойдитесь без шума, ладно?

И тут же сделал рывок в сторону, потому что услышал, как бутылка рассекла воздух над его головой. Удар пришелся на правый бицепс. Больно, но терпимо. Пальто значительно смягчило удар. Алексей отреагировал моментально, проведя левой такой превосходный апперкот, что позавидовал себе.

Худой волосатый парень с широкими скулами упал на утоптанный снег. Второй, кинувшийся ему на помощь, полетел туда же. И не успел он еще коснуться земли, а Алексей уже снова стоял в стойке.

— Ну, кто еще? — он устремил свой жесткий взгляд в надбровья очередного волосатика. Тот кинулся драться. Боец он был никакой, даже кулаки сжимал неправильно, и мигом ушел в нокдаун.