След мустанга

— Брось, Крис. Столько лет прошло. Теперь я уважаемый человек. Отец семейства. Если уж на то пошло, то в Оклахоме мы с тобой и мухи не обидели. А что творилось когда-то в других штатах, не касается местного шерифа. Нет, ему можно доверять.

Федеральный маршал Даррет, кому мы оставили заявление насчет табуна, тоже дельный мужик…

— Просто в голове не укладывается, — снова остановил его Кирилл. — Похоже, мы слишком долго не виделись. Ты что, сам пришел к федеральному маршалу? И сам подал заявление о нападении?

— Почему сам? Сам я и двух шагов сделать не мог, валялся на кровати. Это все Билли. Он владелец, ему и суетиться. Лошадки-то были из его конюшен. Чистокровные галисеньо. Ты бы видел, в каких роскошных вагонах они прибыли ко мне. Если бы Эд жил поближе к железной дороге… — Брикс махнул рукой. — Да ты не волнуйся. Билли сейчас — о-го-го! Такой важный джентльмен. Что ему маршал? Если надо, он и до президента дойдет, да еще и подружится с ним. Удивляюсь, как он до сих пор не стал каким-нибудь сенатором…

Кириллу оставалось только руками развести. Илюха Остерман, подмастерье с Большого Фонтана, сделал неплохую карьеру в Америке. Начав с уличной шайки в портовых трущобах Нью-Йорка, он превратился в крупного коннозаводчика. Сейчас его звали Уильям Джозеф Смит, и жил он то в Мексике, где владел целой долиной, то в Аризоне, в огромном поместье.

Кирилл навещал его каждый раз, когда Инес, жена Илюхи, рожала очередного наследника. При встречах они все меньше и меньше говорили о прошлом, потому что было много других тем для разговора. Но прошлое не исчезает оттого, что о нем не говорят.

— Билли сразу нашел, куда сунуться, — продолжал Брикс. — Там всем заправляет горнорудная компания. Так он пришел к управляющему и заявил ему: хочу, мол, вложить бабки в развитие вашего города. Слово за слово, ты же его знаешь. И между делом сказал, что о городе узнал случайно. Мол, тут неподалеку случилась у него неприятная история с табуном. И что ты думаешь? Через пять минут перед ним стоял федеральный маршал!

— И все же нам не стоит привлекать к себе внимание, — осторожно сказал Кирилл.

— А мы и не будем привлекать, — заверил его Энди. — Мы все сделаем тихо и незаметно. Пускай шериф со своими молодчиками рыщет по округу. Мы подождем, когда у него появятся подозреваемые. И сами на них выйдем.

Я не хочу перекладывать свои обязанности на оклахомского палача. Да еще неизвестно, отправят ли этих ублюдков на виселицу. Нет, Крис. За Эда мы рассчитаемся сами. Верно?

— Это уже звучит лучше. Но почему ты так уверен, что шериф кого-нибудь найдет? Не придется ли нам сидеть там всю жизнь?

— Не придется. — Энди оглянулся и понизил голос. — Есть идея и более разумная. Слушай. Когда наступит подходящее время, мы снова погоним лошадей на ранчо Коннорса. По той же тропе.

— Думаешь, те ублюдки опять нападут?

— Это было бы неплохо. Уж мы с тобой постараемся, чтобы об этом табуне знали в окрестных салунах. И потом, когда мы сделаем свое дело, все будут знать, что Коннорсов лучше не трогать.

Кирилл облегченно вздохнул:

— Так бы сразу и сказал. А то — шериф, маршал… Ты хорошо знаешь тропу? Может быть, пройдемся по ней заранее?

— Узнаю тебя, братишка, — улыбнулся Брикс. — Все понимаешь с полуслова. Конечно, пройдемся. Прямо завтра с утра. Может быть, ловушка и не сработает с первого раза. Ничего, запасемся терпением. А может быть, ты что-нибудь придумаешь. Ты ведь у нас мастер придумывать всякие трюки.

— На сколько стволов ты рассчитываешь?

— Ты и я — уже два ствола, которые стоят десяти. Подъедет Сэм, а он стрелок покруче нас с тобой. Я уж не говорю про Дика.

— Когда ты их вызовешь?

— Сначала все разведаем. Кстати, Дика и вызывать не придется — он сейчас живет на ранчо Коннорса. Помогает Мойре. И шныряет по округе. Думаю, он уже мог кое-что и разузнать.

— А Билли? Ты забыл о Билли.

— Я не забыл. — Брикс попыхтел трубкой, окутываясь дымом. — Как я мог забыть? Ты же знаешь, он мне как брат. Но ему мой план не понравится. Он, конечно, увязался бы за нами, но через силу. Пусть каждый делает то, что у него выходит лучше всего, верно?

— Мне надо дать телеграмму, — сказал Кирилл.

Энди озадаченно потер висок.

— Я и не подумал, что у тебя кто-то остался дома.

— Никого у меня нет. Это для капитана. Сейчас он идет в Мексику. Я ему напишу, чтобы возвращался не раньше июня. Думаю, за два месяца мы управимся.

Местность, что ныне звалась Оклахомой, веками оставалась незаселенной. Кочевники пересекали ее вслед за стадами бизонов, нигде не задерживаясь надолго. Нога белого человека ступила на эту землю только тогда, когда начались поиски водного пути между двумя океанами. Энергичные предприниматели веровали, что Бог не мог создать континент, который нельзя было бы пересечь на барже, полной товаров и переселенцев.

С одной карты на другую переходила река Сан-Буэнавентура, несшая свои воды от Великих Равнин к Тихому океану. Но, как выяснилось после многолетних поисков, все карты врали.

Первым наврал безвестный испанский картограф. Может быть, касса мадридского двора оскудела на несколько лишних дублонов, заплаченных «первопроходцу» в качестве премии.

Все остальные переписчики карт врали совершенно бескорыстно, и тем самым ввергли в огромные расходы топографических инженеров Соединенных Штатов. Потратив десятки лет на блуждания по горам Колорадо, обозленные географы украсили карту примечанием: «Все земли к востоку от Скалистых гор представляют собой безводное, безлесное и безжизненное пространство».

Когда новая карта Америки, исправленная и дополненная, попала на стол к военному министру Джону Кэлхуну, он быстро сообразил, как можно использовать обширные пространства пустыни. По его проекту туда следовало переместить примерно сотню тысяч индейцев из района Великих Озер и из южных штатов. В результате перемещений ценные восточные земли освобождались для белых поселенцев, ликвидировалась угроза расовых конфликтов, а индейцы получали прекрасную защиту от болезней и грехов белого человека.

В дальнейшем отселенные дикари должны были впитать достижения цивилизации и демократии, избрать достойных руководителей и создать свой собственный, чисто индейский штат. И тогда уже и прочие краснокожие будут переселены на свою новую родину.

На осуществление своего грандиозного проекта Кэлхун запросил всего-навсего тридцать тысяч долларов — именно столько, по его расчетам, следовало заплатить индейцам, чтобы те согласились покинуть родные леса.

А после переезда пустыню следовало окружить системой пограничных фортов, чтобы создать постоянную внутреннюю границу. Вот тогда «индейская проблема» была бы решена навеки.

Проект был принят, и индейцев переселили. Но граница была слишком зыбкой и прозрачной. Ее легко и часто пересекали с обеих сторон. Причем торговцы, охотники и старатели, возвращавшиеся с индейской территории, приносили с собой не только пушнину и золото, но и новые сведения об этих землях.

И снова потянулись караваны экспедиций. На этот раз они принялись обследовать прерию и каньоны, чтобы доказать очевидное — раз тут живут индейцы, значит, выживут и белые.

Миф о Страшной Пустыне заменили легендой о Цветущем Саде. Места в этом саду хватит на всех желающих, оставалось только нанести его на карту, чтобы, сгрудившись над столом где-нибудь в тесной чикагской квартире, можно было поделить между собой участки в далекой Оклахоме.

Карты составили, в газетах началось обсуждение вопроса — по какому, собственно, праву индейцы занимают столь обширное пространство? Население Соединенных Штатов росло с небывалой быстротой, и люди, не желавшие тесниться в городах, рвались на новые земли. А краснокожие использовали огромную территорию крайне нерационально. Они не прокладывали там железных дорог, не строили заводов и шахт, не выращивали скот. Если они не способны к труду, почему бы не доверить их землю более рачительным хозяевам?