Чудесный день в аду

– Давай! Но только я полезу с тобой. Мне нужно видеть всю картину, а не ее отрывки, да и то с твоих слов.

Накинув на пояса страховочную перевязь и подцепив к ней карабины, они приготовились к восхождению. Первым полез Кефир, вбивая страховочные крючья и продергивая страховочные тросы, а вслед за ним, зацепив карабин за трос, полез Седой.

На гребне было сурово. Шквалистый ветер пробирал до костей, забрасывая струи дождя под одежду. Оба быстро вымокли, еще не добравшись до вершины. Кефир, по-прежнему шедший первым, вдруг дернул веревку и, когда Седой поднял голову, показал рукой вправо. Седой подтянулся на веревке и выглянул из-за камня…

Пятеро «духов» шли по гребню прогулочным шагом, безо всякой страховки, только изредка подправляя шаг жердями. Они были полностью поглощены созерцанием скользкой поверхности и, зная, что до засады им еще метров сто, не особо глазели по сторонам.

Кефир внимательно смотрел на Седого, ожидая команды. Тот, зацепившись локтем за острый выступ скалы, вскинул автомат. Левой рукой он показал Кефиру, что его – двое последних, поскольку их он видел хорошо, а трое, идущих впереди, скрывались за скальным выступом, и их предстояло валить Кефиру.

Тихо захлопали выстрелы, и двое «духов» покатились по камням, размазывая по каменным плитам кровь. Стрелял ли Кефир, Седой не услышал за шумом дождя, но трое внезапно исчезли, пропали с гребня. Седой приподнял голову над своим камнем, удивленно оглядывая гребень, и в тот же миг прогрохотала очередь «АК-47». Седой почувствовал страшный удар по голове, мгновенно погрузивший его в осязаемо плотную черноту. Затем в голове вспух и разорвался огненный шар, стеганув его тело дикой болью.

Изогнувшись в поясе, он повис на страховочных ремнях. Сознание еще жило в нем и пыталось сгруппировать тело, чтобы опуститься вниз, но руки уже не слушались, и, дернувшись пару раз в бесплодных попытках, он потерял сознание…

Глава 32

Кефир скосил двоих – это он видел точно. Но третий, шедший в створе за вторым, успел шарахнуться в какую-то складку местности и исчез из поля зрения. Кефир перехватился за страховочную веревку и сделал рывок, чтоб подняться выше. В этот момент прогрохотала очередь «АК», разорвавшая тишину громким, раскатистым эхом. Краем глаза Кефир заметил, как дернулся на веревке Седой, резко откинув голову…

Разведчик с силой дернул страховочную веревку, поднимая свое тело выше, и увидел «духа» за валуном, горбом выступающим из-за тощего куста мушмулы. Не целясь, Кефир трижды выстрелил в него, всякий раз видя, как пули попадают в тело, сотрясая его. «Дух» обмяк, и его тело стало сползать к краю кряжа. В нем еще теплилась жизнь, и он попытался ухватиться за обрез каменной гряды. Но руки не выдержали тяжести тела, и он без крика полетел вниз.

Раскачавшись на веревке, Кефир оттолкнулся ногами от стены и долетел до Седого, перехватив его страховочный трос. Седой висел, прогнувшись на обвязке, и не подавал признаков жизни. Его голова была сильно посечена каменной крошкой, а на левом виске зиял широкий порез, из которого толчками хлестала кровь. Кефир отстегнул страховочный карабин Седого и перецепил его на свой трос. Потихоньку стравливая веревку, он опустил тело командира на землю…

Разведчики быстро промыли рану водой и, сломав ампулу, поводили под носом командира ваткой, смоченной нашатырем. Седой замычал и открыл глаза. Обвел мутным взглядом разведчиков и попытался снова отъехать в мир грез. Но вата с нашатырем была наготове…

– Ширнуть промедол? – спросил Кефир у разведчиков.

– Ранение в голову… Кто его знает? Если серьезное сотрясение, нельзя, – за всех ответил Ушлый.

– Ширяй, Кефир! – вдруг сказал Седой, едва разлепив губы. – Мне нельзя сейчас валяться без сознания. Нужно боем руководить… А ты, Ушлый, возьми у меня в РД контейнер с инструментами и покажи в зеркальце рану.

Ушлый распаковал контейнер с мединструментарием и достал оттуда круглое зеркало на длинной ручке. Седой взял зеркало и несколько секунд осматривал ранения.

– Херня! – наконец вынес он свой вердикт. – Рана на виске – плохая: задет кровеносный сосуд. Ушлый, возьми мой нож и подбрей кожу вокруг раны, потом смажь кожу вокруг раны йодом.

Ушлый подбрил щетину ножом и густо смазал кожу вокруг раны йодом.

– Теперь шей! – сказал Седой, держа зеркало у виска. – Вот здесь, здесь и здесь. Три шва.

Ушлый беспомощно оглянулся на разведчиков, не решаясь начать, но Седой вдруг очень тихо и проникновенно сказал:

– Ушлый, сучонок, шей давай!

Мучаясь и обливаясь потом, Ушлый довольно ровно наложил три шва.

– Теперь смочи салфетку раствором фурацилина, а еще лучше – поищи в аптечке ампулу диоксидина. Смочи хорошо салфетку диоксидином, плотно наложи на рану и бинтуй… Кто у нас сторожит на гребне? – вдруг спросил Седой, пристально глядя на Кефира.

– Так ведь вас надо было…

– Ну-ка бегом на пост! Рассосались все быстро по окопам, вашу мать!

Седой присел, прислонившись спиной к камню, и достал из футляра бинокль. Только сейчас он обратил внимание, что дождь прекратился, а в прогалах между тучами стало мелькать солнышко. Он еще не знал, хорошо это или плохо для его группы, но, глядя на эти проблески, на короткие мгновения брызгающие изумрудом на верхушки деревьев, обливающие золотом мутный поток напитанной грязевыми потоками с гор речушки, вдруг подумал, что все ребята до сих пор живы, а значит, они обязательно выполнят задачу и вернутся домой…

Он убрал в футляр бинокль, чему-то улыбнулся – и потерял сознание, завалившись на бок, сползая по жидкой грязи вниз, пока не уперся плечом в камень…

Глава 33

Тело Седого поймал за ногу Паршаков и подтянул к камням. Пришлось снова водить ему под носом нашатырем, чтобы привести его в чувство. Седой долго сидел, глядя пустым взглядом на ручей, пока ему не стало немного легче. Наконец он полностью взял себя в руки и достал бинокль.

Осмотрев лощину сквозь окуляры бинокля и не заметив никаких движений со стороны боевиков, Седой устало откинулся на камень. И здесь взгляд его упал на утес, на котором бессменно с рассвета торчал снайпер Юра Качок. Снайпер стоял сейчас в полный рост на утесе и усиленно размахивал обеими руками, пытаясь привлечь внимание…

Седой огляделся – ближе всех к нему находился Шива – круглолицый, коренастый крепыш.

– Шива, найди у кого-нибудь рабочую рацию – не у всех же сели аккумуляторы. Дуй мухой к Качку и дай мне знать, что там происходит у «духов». Видишь, снайпер руками размахался – ветер гоняет, чтоб тучи ушли…

Шива кивнул и растворился между камней.

У Кефира рация села еще вчера, и Седой об этом знал. Он добрался до страховочных веревок и дважды дернул, вызывая разведчика. Кефир, взвизгнув скользящим по веревке зажимом, лихо спустился с горы.

– Ну, что там видно? – Седого мутило от слабости.

– Все тихо, командир. Никаких шевелений.

– Как близко ты сможешь подобраться к лагерю «духов»?

– На расстояние выстрела смогу… – Кефир удивленно посмотрел на командира: уж не атаковать ли лагерь врагов собрался?

Седой молчал, что-то обдумывая. Кефир переминался с ноги на ногу, не зная, ждать команды или вернуться на пост.

В этот момент рация Седого выдала тон-вызов.

– Командир, Шива вызывает. Прием.

– На связи! – сразу же отозвался Седой.

– «Духи» в лагере. Сложили в ряд погибших – их человек десять, – оказывают помощь раненым. Их сосчитать не могу – «духи» постоянно тусуются вокруг них. Трое вышли в лощину – тырятся за камнями и в бинокли смотрят в нашу сторону.

– Передай рацию снайперу, – сказал Седой.

– На связи, командир, – отозвался Качок.

– Ты сможешь достать наблюдателей со своего места?

– Вряд ли, командир, далековато для «СВУ». Была бы реальная «СВД»…

– Ближе подобраться не сможешь?

– Так дальше от меня горы на скат идут, низковато будет.