Оставь её небу

Даша оглянулась. Егор сидел на кровати и натягивал джинсы.

— Ты куда?

— Пойду еще вина достану.

Этот идиот все испортит. У него зуб на зуб не попадает. Ничтожество. Тряпка!

— У нас полно вина.

Даша подошла к Егору и отдала ему свой стакан. Он послушно принял его. Она взяла бутылку за горлышко и со всего маху ударила парня по темени. Егор не пикнул. Он повалился на спину и замер. Изо рта текла красная пена. Лицо побелело. Даша отбросила склянки в сторону и прильнула ухом к его груди. Сердце колотилось, словно рвалось на свободу.

В глазах дьяволицы мелькнули молнии. Лицо сковал злобный оскал. Вряд ли кто-то из людей видел ее в таком состоянии. И вряд ли узнал бы.

Она схватила подушку и бросила ее на лицо беспечного любовника. Спустя секунду Даша навалилась всем телом сверху и вцепилась пальцами в деревянный край кровати. Что-то слабо трепыхалось под ее телом, но это лишь придавало ей больше сил, и она еще сильнее давила на подушку своим весом. Слабые, приглушенные звуки вскоре прекратились, а вместе с ними и все движения. Даша еще долго не могла расцепить руки и расслабиться. Мышцы свело судорогой, и тиски разжимались медленно, возвращая в тело потерянное тепло и разум.

Поднявшись на ноги, она ощутила полную опустошенность и усталость. Сбросив подушку, она увидела искореженное страхом мертвое лицо Горочки. Раскрытый рот и выпученные глаза застыли навсегда.

Даша выкурила сигарету, сбросила с головы полотенце, оделась, вымыла под краном посуду и протерла предметы мокрой тряпкой. Она ушла в разгар ночи, когда усталые от танцев и веселья люди тихо спали в своих квадратных постелях. На этот раз грозы не ожидалось, небо оставалось ясным, звездным и огромным. Никаких истерик, никаких слез, собранность и внимание. Девушка не решилась идти через ворота, а нашла в заборе лазейку. Дорога до шоссе заняла полчаса времени. Даша прошла немного вперед и остановилась у обочины. Ей повезло. Через минуту возле нее остановился серебристый «фольксваген-пассат». За рулем сидел красивый здоровяк и сверкал белозубой улыбкой.

— Бедная синьорина отстала от поезда? Или ее бросил злой Иван Царевич?

— Ты бы дверцу открыл, добрый Кащеюшка! Здесь холодновато.

— А она открыта, милая Золушка. Это же не «жигули». Ты садись, не стесняйся. Сейчас согреемся.

— Только не напрягайся и в голову не бери. С выцарапанными глазками далеко не уедешь.

Она села. Не очень ей хотелось связываться с таким бычарой, но желание побыстрее убраться из этих мест было сильнее любых аргументов.

Машина шла мягко, неслышно и действовала убаюкивающе.

— Ты, детка, общайся со мной, а то я усну, и мы взлетим на небеса. А ты, поди, к морю намылилась?

— Угадал. Проницательный.

— Конечно. Магадан в другую сторону. Я тоже на юга, но с заходом в деревню. В глушь, в Курск. Так что, синьорина, вам предстоит пересадка. Мелочи. От такой куклы ни один водила не откажется.

— Да? Утешил. А я готова впасть в транс.

Он с удивлением взглянул на пассажирку.

— Тебя как зовут, Дюймовочка?

— Даша, Маша, Катя, Настя. Выбирай. Это все меню, которым пичкало дочерей поколение моей матери. Изольды ты среди нас не найдешь.

— Ты, принцесса, не просто так, да? Ты у нас штучка! Хомутами тебя не обуздаешь. Ну а меня зовут дядя Дима. Некоторые называют Дэнди. Но можешь придумать что-нибудь сама. У тебя хорошая фантазия.

— На Дэнди ты не тянешь, дядя Дима.

— Вот тебе на! Это как же?

— Тот, кто тебе эту погонялу придумал, дальше Малаховки не выезжал. Дэнди по Лондону гуляют и в «роллсах» катаются. Их друзья заседают в Палате лордов, ну а ты с московскими бандитами самопальную водку распиваешь. Да и «фольксваген» мало похож на тачку сезона!

— Крутая ты девка, аж мурашки по коже бегут. Может, хочешь коньячку?

— Малаховского разлива?

— А черт его знает. В нашей семье его отродясь не пили. Тебя послушаешь, и сомнения гложут.

Дим-Дэнди сбросил скорость и остановился у обочины. В бардачке лежала плоская бутылка французского коньяка и коробка, обтянутая замшей. В футляре лежали две серебряные рюмки.

— Рискнем отравиться? Как, принцесса из палаты лордов? За знакомство и согреву ради. Малаховский свежачок, жаль, килечки нет. В багажнике есть лимон, но на холод выходить неохота.

Даше хотелось выпить. Она ощущала, как сильно натянуты ее нервы, как голову сжимают тиски. Перед глазами то и дело всплывало мертвое лицо Горочки.

Даша не церемонилась. Плевать на этого занудного бычка. Машина, скорость и коньяк. Это ее сейчас устраивало. Она выпила три рюмки подряд, и по телу разлилось долгожданное тепло. Напряжение спало, и ее потянуло в сон.

— Сразу видно, наш человек. Королевских кровей!

— Помолчи, курский Дэнди. Хочешь лопотать? Валяй, но тихо. У меня в голове свои заморочки.

— Классная баба. Ты мне нравишься. А я вот за наследством еду. Тетка на Кубани концы отдала и оставила мне все свое царство у синего моря.

— Разбитое корыто, что ли? И деда без аквариума с золотыми рыбками.

Дэнди засмеялся. У Даши кружилась голова, она видела, как здоровенная лапа мужика шарила у нее под юбкой. У нее не хватало сил для сопротивления. Она выдохлась. Она чувствовала себя усталой и разбитой. Ей хотелось погрузиться в сон и ни о чем не думать. Девушка закрыла глаза и откинулась на спинку сиденья.

— Не телка, а ангел с иконы! — вопил Дим-Дэнди, расстегивая брюки.

2

Дверь купе приоткрылась, и в узком просвете появилась черная тень. Пассажиры мягкого вагона крепко спали. Поезд шел на высокой скорости, равномерно покачивая вагоны из стороны в сторону. Колеса отстукивали монотонный ритм, а круглая яркая луна повисла неподвижным светильником прямо перед окном, окрашивая безликие стены купе в нежные голубые оттенки. Пришелец вынул трехгранный ключ из двери и сунул его в карман.

Выждав паузу, он резко открыл дверь и вошел внутрь. Дверь тут же закрылась, и ночной визитер вновь застыл в позе истукана. Пассажиры продолжали спать. Слева от двери, лицом к стене, похрапывал длинноволосый паренек. Острое плечо торчало из-под простыни и в лунном свете походило на макушку айсберга. На диване справа лежала женщина. Ее изящная ручка свисала над полом, а лицо пряталось под светлыми кудрями. Гость не торопился. Он долго всматривался и вслушивался. Прошло немало времени, прежде чем он сделал следующее движение. Один шаг к столику, и рука в перчатке взяла с салфетки плоскую початую фляжку. Он сунул ее в карман, затем поднял руку женщины и отпустил, Рука безвольно упала вниз и повисла над полом. Сумка пассажирки находилась под крышкой дивана в багажном отсеке, и он не рискнул поднимать шум, В жакете, висевшем на вешалке, он обнаружил паспорт и кошелек. Гость был удовлетворен этой находкой и так же тихо ушел. Его появление, будь оно обнаружено, могло показаться сном. Но о пришельце никто ничего так и не узнал.

Поезд прибыл в Курск по расписанию, но был задержан с отправлением на двадцать минут. К вагону подогнали каталку, и санитары вынесли из вагона носилки. Под простыней угадывался женский силуэт, а у изголовья торчал клок светлых волос. В купе возились эксперты и фотограф, капитан вынес спортивную сумку с вещами и присоединился к лейтенанту, который допрашивал проводника и другого пассажира купе. Молодой паренек в десятый раз пересказывал историю своего путешествия от Москвы до Курска.

— Понятия не имею. Я думал, она спит. Девушка немного выпила на ночь. Устала, переутомилась. Укладываясь спать, попросила разбудить ее на подъезде к Курску. Я и сам любитель поспать, но проснулся. Проводник объявил, что поезд подъезжает к Курску. Ну, я стал ее будить, а она не реагирует.

— Это ее вещи? — спросил капитан, указывая на сумку из светлой кожи с длинными ручками.

— Наверное. Когда я зашел в купе, она уже успела переодеться.

— Она жаловалась на здоровье? Принимала лекарства?