Восемнадцатое Царство (СИ)

«Доктора наук» пока посадили у стены.

– Осторожней!.. Чёрт! Зацепилась!.. Ну, тяни!.. Упирается, гадина! Подожди-ка, давай я на всякий случай добью её! – Толик выстрелил картечью во всё ещё сопротивляющееся и скребущее тело. Шесть лапок, которые, скорее, следовало бы назвать лапищами, застревавшие в узком коробе даже и после того, как глаза твари остекленели, и она застыла, наконец, перестав щёлкать хелицерами-челюстями, почти удалось, наконец, передвинуть назад – к «отверстию».

Но окончательно выдернули тело из дыры только через пару минут после того, как оно замерло. Даже отдельно от брюшка хосса выглядела устрашающе. Бедные «враги»!

– Чего не мог никогда понять, так это – зачем ей эти идиотские лапки спереди, – завхоза передёрнуло, когда тело с грохотом упало шагах в десяти от них. Он сидел на корточках рядом с Татьяной, старавшейся начать шевелить конечностями. Пока это ей не слишком удавалось, и она тихонько кряхтела от усилий и беспомощности. Но ответила:

– Ну как же – они по гениальному замыслу создателя должны были заменять руки. – взгляд, которым одарили Григория, отнюдь доброжелательностью не пылал. Очевидно, Татьяна ставила ему в вину то, что сам он выжил, и даже не попробовал связаться хоть с кем-нибудь ещё. Григорию это уже было всё равно – сама она ведь тоже не слишком стремилась помочь кому-то.

– А вы не думали, биоинженеры грёбанные, что руки больше подходят тому, кто «обременён» мозгами?

– Разумеется. – в тоне звучала добрая тонна презрения, – Но хоссы достаточно умны, чтоб пользоваться…

– Ага, – перебил завхоз. – Достаточно! Вот, похоже, и доктор Кадышева так считала. Спорим, это её любимица подняла бунт?!

– А вот и нет! – взгляд и голос стали ещё более сердитыми, – Это – новый Главный виноват! Он приказал доставить в лабораторию этологии сразу трёх хосс – хотел стравить их в бою за полтуши коровы, и улучшить потом конструкцию хелицер… Ну а хоссы-то решили по-другому… Бедный Олег Анатольевич. И Миша…

А «дрессированная» тварь, как вы называете питомицу Марины Кадышевой, защищала её от нападения других! Я сама это видела! Правда…

Не помогло это. Их обеих – и хоссу и Марину… Боже! – она закрыла лицо руками, – Тш-тш-тш… Мне нельзя плакать!

Подошедшие сержант и Колян переглянулись. Сержант сказал:

– Надо же! Похоже, и правда: преданность и верность… Значит, они, точно – умней, чем обычные осы! Ну так это же ужасно: значит, они – ещё опасней!

Мыслят, мать их!..

– Да, у наших этологов в этом сомнения и не было… Нет, ну, понятное дело, всё было совсем не так, как в «Чужих-4», когда генный материал… Хм! Но… У человека точно есть, чем поделиться с насекомыми. Хитрость. Расчёт. Или – безоглядная храбрость берсерка в бою… Лада, как звали любимицу Кадышевой, кинулась безоглядно, и дралась, даже наверняка понимая, что шансов против троих нет, до последнего вздоха!.. – Татьяна старалась говорить тихо.

Сержант долго молчал, постукивая пальцами по кобуре. Сказал раздумчиво:

– Да, всё верно… На моих ребят они ломанули всей массой, не считаясь с потерями – а я-то думал, что это типично как раз для насекомых: наваливаться толпой, и не считать убитых в пылу боя… Но вы, возможно, правы – у людей тоже такое есть… Ладно, полезли. – он кивнул в сторону люка.

Однако первыми пришлось взобраться Коляну и завхозу – они с большим трудом и затащили Татьяну в лаз так, чтобы ничего ей не ободрать. И потом Колян потягивал женщину подмышки, а завхоз подталкивал под ягодицы, каждый раз говоря: «Пардон!», пока минут через пять все участники «спасательной экспедиции» не приползли назад в камеру смесителя. Все запыхались, но старались «отдыхиваться» не слишком громко.

– Так, ладно. Сидите здесь. Я – наверх. Там ещё надо открыть люк и оголовок.

– Сержант! Можно, я – с вами?.. – Толик показал пальцем вверх.

– Нет. – ответ был категоричен, – Ты отлично обращаешься со своим обрезом. Вот и прикрывай остальных, если что… А с собой я бы захватил Коляна. Колян, хочешь?

– Полезли. – Колян, долго не думая, пристроился в корму сержанта, уже поднявшегося на несколько ступенек.

Да, внутри камеры смесителя имелась настоящая роскошь: отстоящая на ладонь от стены лесенка из уголков и перекладин – прутков арматуры.

Да и сам лаз действительно имел приличное сечение – два на два, не меньше. Однако через десять метров вертикального хода он перешёл в горизонтальный участок.

– Фильтровая. – прокомментировал сержант. – Её мы просто обойдём.

Они выбрались в узкий и тёмный подсобный коридор через люк в стене. Фильтр, толстая пробка из сетки с мелкими ячейками, заполненными не то стекловатой, не то – просто ватой, или ватином, занимал в длину шага три. Далее шла метровая вставка с гигантским вентилятором-пропеллером. С другой стороны фильтра нашёлся точно такой же люк. Ствол воздухопровода снова повёл наверх. Лесенка, по счастью, имелась и в нём.

Наверху оказалась решётка из секций, как от гигантского ставня. Вот только толщиной «ставни» были в добрый сантиметр, и сделаны из бронелиста. Сержант буркнул:

– Жаль, не догадался… Ломик бы сюда!

– Вот он. – Колян нашёл ломик тут же, на выступе у железной рамы «ставня».

– Точно. Так они здесь и обходились, когда питание отключали. – сержант пыхтел, засунув ломик в коробку передач у мотора, – Поможешь?

Совместными усилиями удалось провернуть шестерни. Правда, толку от этого оказалось немного – в образовавшиеся щели шириной в ладонь пролезть смогла бы только кошка.       Колян тихо чертыхнулся:

– Сюда даже мне не пролезть! Даже голым. Не говоря уже о «разбухшей» девушке Толика…

– Придётся демонтировать. – сержант потыкал ломиком в основание одной из лопастей, – ось из прутка с мой большой палец. Болты, похоже, на двадцать четыре…

– У нас инструментов нет.

– Чёрт побери! Уж не хочешь ли ты сказать, что придётся за гаечными ключами спускаться снова в подвал – в каптёрку?..

– Да нет, не придётся, если вы не боитесь немного пошуметь.

– ?!

– Я у Толяна забрал одну гранату. Так, на всякий случай. Вдруг пригодится. Вот и пригодится. Рванём?

– Рванём. Погоди-ка: у меня даже специальный скотч есть. И шнур.

Сержант быстро справился с минированием оси одной из планок. Затем оба спустились вниз, и зашли за фильтровую. Сержант, оглянувшись на чуть дрожащего Коляна, буркнул: «Не дрейфь! Не в первый раз!», и дёрнул шнур, привязанный к кольцу гранаты. Колян открыл рот – чтоб не повредило перепонки.

Взрыв прозвучал на фоне ожиданий слабовато – похоже, часть энергии унесло-таки наверх! Зато когда они вернулись к оголовку, ставень свисал книзу, как перебитое крыло некоей гигантской птицы… Или, скорей, птеродактиля. Сержант довольно крякнул:

– Порядок. Сейчас довыломаем.

Они действительно «довыломали» ставень из второго крепления без труда. В образовавшуюся щель уже можно было пролезть. Что Колян и сделал.

– Здесь тоже лестница. – он глядел не на неё, а наверх – туда, где в десяти шагах в слабом мареве выделялись блики и полосы чего-то мощного и яркого, похожего на… Луч прожектора!

И прожектор этот двигался, светя всё ярче, на фоне гула из явно – голосов и отрывистых команд! А вот и головы людей замелькали вокруг скоса колодца! Колян нагнулся:

– Слышь, Влад! Нас тут уже ждут! – после чего голову уже задрал:

– Эй! Мы – выжившие! Спустите нам сюда хотя бы трос с носилками! У нас есть, – Колян задумался, как бы назвать неходящую, и всё ещё «разбухшую» Татьяну. Ничего оригинального в голову не пришло, – Раненные!..

Наверху появилась явно начальственная голова в фуражке:

– Назовите себя. Сколько вас?

– Мы – сотрудники Кухни! Ну, Ящика восемьдесят пять! И бойцы подразделения «Криптон». Нас – пятеро!

Ответ, вроде, удовлетворил начальственную личность. Её голова исчезла, зато зазвучали отрывистые и чёткие распоряжения и приказы, над отверстием колодца появилась некая тренога, на блок в её центре навесили карабин со шкивом. И вскоре к Коляну и правда, спустились… Настоящие носилки!