Лабиринт для Слепого

– Это такая кличка: известная московская натурщица Катенька Сизова. Совсем молоденькая, всего лишь двадцать три года. Да и художники не старые: одному тридцать три, второму тридцать пять. В самом расцвете сил.

– Что говорят патологоанатомы?

– Передозировка, – спокойно сообщил Поливанов.

– Передозировка? – переспросил Глеб.

– Да. Но я полагаю, они просто не рассчитали.

– Что значит «не рассчитали»? – Глеб еще более пристально, уже почти не слушая музыку, взглянул на полковника.

– Это новый наркотик. Они с ним не сталкивались раньше. Хотя, может, и сталкивались. Но я все-таки думаю, они кололи его впервые – и такой вот плачевный результат.

– Да, – вздохнул Глеб, наполняя чашку черным густым кофе, – история невеселая.

– Нашли их в полуподвальном помещении – мастерской.

– Кто нашел?

– Участковый, – ответил Поливанов. – Дело в том, что Игорь Антонович Малышев, которому принадлежала эта мастерская, давным-давно за нее не платил.

И участковый решил разобраться. Дверь была заперта изнутри. Проникнуть внутрь участковому не удалось.

Почувствовав неладное, он позвал понятых, дверь вскрыли. Там оказались три трупа. Следов занятий сексом нет.

– Странно.., странно… – Глеб отпил кофе, потом встал и прошелся по мастерской.

– Что вам показалось странным, Глеб Петрович?

– Странно то, что мужчин двое, а женщина одна.

– Мне тоже это показалось странным. И я попросил сотрудников уголовного розыска проработать этот вариант.

– Удалось что-нибудь выяснить?

– Кое-что удалось: жильцы дома видели, как в мастерскую спускались две женщины в кожаных куртках.

Одна из них лежит там, а второй нет. И я думаю, если ее найти, то можно будет попытаться выяснить кой-какие подробности.

– Но этим уже, наверное, занимаются в МУРе?

– Нет, они этим не занимаются. То, что им нужно, известно – передозировка. А все остальное – как бы уже не их дело. Этим должны заниматься мы.

– Ваши люди занимаются?

– Да, в общем-то занимаются.

– Уже лучше, – заметил Глеб, вновь садясь напротив полковника. – Скажите, полковник, а мы с вами никогда не встречались раньше?

Поливанов вздрогнул, напрягся.

– Не знаю, вряд ли.

– Скажите, вы были в Афганистане?

Полковник опустил голову.

– Да, был.

– Ну, тогда мне все понятно. Дело в том, что именно там я вас и видел. Видел, конечно, мельком. К тому же очень давно. И вот эти дни я как-то все время размышлял, откуда я вас помню.

– А почему я не помню вас? – полковник привстал.

– Не знаю, – пожал плечами Глеб, решив не распространяться о тех перипетиях, которые сопутствовали его нелегкой судьбе.

Он не стал говорить о пластической операции, не стал объяснять, зачем она была произведена. Просто отмолчался.

– У меня не очень броская внешность, – скептически усмехнувшись, сказал Глеб, – да и не слишком я старался попадаться на глаза.

– Ясно, – кивнул Поливанов. – Значит, мы с вами старые знакомые.

– В общем-то, да, прошло уже немало лет.

Полковник взглянул в глаза Глебу и прочел строчку из стихотворения:

– Одних уж нет, а те далече…

– Именно так, – подтвердил Глеб Сиверов, делая музыку чуть громче.

– Вот еще кое-какие бумаги, посмотрите их, – полковник вытащил из блокнота сложенные вчетверо три странички. – Эту информацию мы получили от чиновников из ЦРУ. Здесь примерное количество и сумма за последнюю партию. Сведения, конечно, очень предположительные, но абсолютно ясно, что переправлять наркотики за океан маленькими партиями бессмысленно. И скорее всего, их вывозят партиями по сто килограммов.

– А вы пробовали отследить каналы, по которым наркотики поступают туда? – спросил Глеб Сиверов и сделал глоток кофе.

– Пробовали. Проверили все варианты, вернее, все нам известные.

– И что?

– Ни один из них не подходит.

– И что вы собираетесь предпринимать дальше?

– Будем искать, будем проверять производства, известные нам. Занимаясь этим делом, мы вышли на одну фармацевтическую фабрику в Прибалтике, где производили наркотики, упакованные как таблетки, а затем реализовывали их. Но это не те наркотики, которые ищем мы. Мы передали литовской полиции всю информацию. Они нас за это, конечно, поблагодарили, дали кое-какую информацию нам. То есть, мы обменялись любезностями. Они взяли директора завода, главного технолога, еще десятка полтора людей. А мы взяли здесь две группы, торговавшие украденными в западной Европе автомобилями. Причем, очень дорогими машинами.

– Приятный и полезный обмен.

– Да, все попутная рыба. А вот добраться до той, что мы ловим, не удается. В Москве этого наркотика – мы его называем «снег», вернее, так его назвали специалисты – не очень много. За все время мы нашли пятерых погибших от него и трех мелких торговцев, которые сказали, что сами купили этот наркотик у одного и того же поставщика. А когда мы хотели взять этого человека, он оказался мертвым – тоже от передозировки.

– А может, сообщили, – предположил Глеб, – и его убрали, чтобы замести следы?

– Нет. Мы провели очень тщательную экспертизу.

– Понятно, – Глеб кивнул.

– Ну что ж, вот, собственно, и вся информация, которой я хотел с вами поделиться.

– Не густо, – сказал Глеб, – но кое-что есть.

– Чем вы собираетесь заняться? – осведомился Поливанов.

– Попытаюсь найти тех, кто торгует наркотиками, и уже через них двинуться дальше.

– Только, пожалуйста, осторожнее, – предупредил Глеба Сиверова Поливанов.

– Да уж понимаю, – улыбнулся Глеб, но его глаза остались строгими и холодными.

– Будьте осторожны, Глеб Петрович, – еще раз попросил Поливанов, покидая мастерскую.

Когда дверь закрылась, Глеб опустился в глубокое кресло, включил погромче музыку и стал размышлять.

Он думал про женщину – ту, которая приходила в мастерскую Малышева и которая могла погибнуть, но чудом осталась жива. А может, если бы наркотики были использованы для четверых, то все четверо остались бы живы… Глеб размышлял о том, как можно найти эту женщину.

А Поливанова он помнил, помнил очень хорошо.

Там, в Афганистане, полковник был всего лишь старшим лейтенантом. Они встречались дважды, и, слава Богу, Поливанов не знал, кто такой Глеб Сиверов и что ему известно.

Два дня поисков не прошли для Сиверова даром.

К концу второго дня он уже абсолютно точно выяснил, какая женщина приходила вместе с Екатериной Сизовой в мастерскую Малышева Игоря Антоновича. Глеб узнал об этой женщине достаточно много.

А в это время сотрудники регионального управления по борьбе с организованной преступностью тоже пытались найти Тамару Колотову, двадцатисемилетнюю натурщицу.

Но их попытки не были такими успешными, как поиски Глеба. Он знал биографию этой женщины, знал, что она мать-одиночка и живет на окраине Москвы, в Бирюлево. А родом она из Саратовской деревни со поэтичным названием Васильковая Роща, Фотографии Тамары Колотовой у Глеба не было, но через одного своего знакомого художника он раздобыл два рисунка. Правда, пришлось распить бутылку коньяка, и в подарок от хозяина пыльной и захламленной мастерской он получил эти два наброска. Глеб сам их выбрал. Он долго рассказывал хозяину мастерской, бородатому и грубоватому мужику, о том, как давно ищет Тамару Колотову, что когда-то, два или три года назад, у него с ней был роман, очень страстный, хотя и не очень продолжительный. И будто с тех пор он словно помешался: ни о ком не может думать, никого не хочет видеть. Якобы он смертельно влюблен в Тамару Колотову – в Томочку, как выражался Глеб.

Бородатый художник-монументалист посочувствовал, как мог:

– Ну и влип ты, мужик! Как муха в дерьмо, – и грязно выругался. – Вот я с бабами вообще не вожусь, я ими только пользуюсь.

Он налил себе полстакана коньяка и посмотрел на Глеба, словно просил у него разрешения. Глеб поднял свой стакан, мужчины чокнулись.