Собор без крестов

— Кончай рисоваться перед девушкой и мотай отсюда, а то я так отмассирую твою харю, что ее лоскуты

прилипнут к твоей заднице.

Такого оскорбления Юргенд вытерпеть не мог.

— А ты к тому же еще, оказывается, хам, — попытался нанести удар кулаком в лицо Константину.

Легко уйдя от удара Юргенда, Константин, улыбнувшись, заметил:

— А ты, петух голландский, оказывается, мастак драться только с курочками.

Уйдя от другого, более коварного удара, Константин строго предупредил своего противника:

— Если ты еще раз попытаешься меня ударить, то я буду вынужден тебя побить.

— Это еще посмотрим, кто кого побьет, — вновь с азартом напал на него Юргенд.

Константин видел, что противник для него не представляет опасности, а поэтому, оттолкнув Юргенда ногой

от себя, обращаясь к Регите, сказал:

— Скажи этому хулигану, чтобы он уходил, а то я действительно вынужден буду побить.

— И правильно сделаешь, — «успокоила» его Регита, — если бы ты знал, скольких парней он беспричинно

избил!

Безусловно, Константин не стал спрашивать у Региты об их количестве, так как для этого было неподходящее

время и надо было отражать удары Юргенда. Видя, что без драки с противником не разойтись, Константин, которому, честно говоря, и не хотелось отпускать забияку домой небитым, встав в боевую стойку кокутсу-дачи, дождавшись очередного нападения, нанес противнику сокрушающий удар левой ногой в голову, от которого тот

упал спиной на асфальт. Подскочив к нему, Константин как бы автоматически ударил кулаком его в грудь, а

потом, обращаясь к поверженному противнику, сказал:

— Давай не будем драться, я согласен на ничью.

Он даже протянул Юргенду руку, чтобы тот с его помощью мог подняться на ноги, но тот, отбросив его руку в

сторону, поднялся самостоятельно. Кровавая маска на лице делала его безобразным.

— Вот этого я тебе, русская свинья, никогда не прощу, — прошипел Юргенд, сплевывая кровь.

Резко присев и отставив ногу в сторону, Константин сделал оборот в триста шестьдесят градусов, подсек ногу

Юргенда, и тот вновь завалился на асфальт.

Наклонившись над поверженным противником, Константин яростно заявил:

— Если ты, мразь, еще хотя бы раз оскорбительно заикнешься о моей нации, то, я клянусь, тебе о девушках

больше не придется думать.

В его голосе было столько угрозы и решительности, что Юргенд не посмел вступить с ним в дальнейший

спор, поняв, что имеет дело со спортсменом, и довольно скорым на расправу. Поднявшись, Юргенд, размазывая

рукой кровь по лицу, молча побрел к своей машине.

Регита происходящее смотрела, как спектакль, который ее захватил, обхватив пухлыми ладонями свое лицо.

Она вышла из оцепенения лишь тогда, когда подошедший к ней Костя напомнил, что им надо идти домой.

На лифте они поднялись на третий этаж небоскреба и зашли в квартиру девушки. Квартира показалась

Константину огромной, и когда он спросил у Региты, сколько в ней комнат, та беспечно ответила:

— Шесть комнат.

— И сколько человек у вас в ней живет?

— Родители и я.

— А не тесно ли вам в таком количестве в ней жить? — с юмором спросил он ее.

Однако Регита не поняла его шутки и вполне серьезно ответила:

— Нас она вполне устраивает.

Пока Константин мыл руки в ванной комнате, Регита переоделась в простой ситцевый халат, который облегал

ее фигуру, фиксируя на ней все рельефные «достопримечательности». Она быстро и умело приготовила два

коктейля в высоких фужерах, один из которых осторожно вручила Косте, когда он вышел из ванной комнаты, не

спрашивая его согласия, а ставя перед фактом. Коктейль оказался не только холодным, но и с приличной дозой

градусов спирта.

Если бы сейчас Регита преподнесла ему вместо коктейля фужер с ядом, о чем он знал бы, то и тогда он

безропотно выпил бы его, так она ему понравилась и так влекло его к ней, но он не тронул бы ее и не стал

домогаться близости с ней, если бы не чувствовал, что его желание, которым он уже не мог управлять, совпадает

с желанием Региты.

Искупавшись в любовной ласке, испытывая неповторимое ощущение от нее, лежа в постели с Регитой, Константин влюбленно посмотрел в лицо притихшей своей любви. В колодцах ее волшебных, ласковых глаз он

увидел боль и слезы.

— Я тебе сделал больно? — проникновенно прошептал он, поцелуями осушая «родники».

Медленный, утвердительный кивок ее головы был ответом на его вопрос.

— Ты меня прости. По твоему поведению я подумал, что ты до меня со многими мужчинами познала любовь, а оказалось, что я первый у тебя. Как я мог так глупо о тебе подумать?

— Потому что вы, мужчины, все слишком глупы и самонадеянны, — убежденно заявила она.

Понимая свою оплошность, он спорить с Регитой по поводу ее такого категорического вывода не стал, а

молча поцелуем закрыл ее губы и стал пить из нее отдаваемую ему без остатка нежность, любовь, теплоту, получать ту энергию, которая необходима для любовных ласк и продолжения жизни на Земле.

Глава 5

Юргенд, достав из багажника автомобиля пластмассовую пятилитровую канистру с водой, стал с помощью ее

приводить себя в божеский вид, затем, положив канистру на место, он, забравшись в свой «ягуар», задумался: «Я

перед Регитой опозорился в пух и прах. Мне теперь неудобно будет появляться ей на глаза, и виной всему этот

русский бандит».

От этих мыслей его бросало то в жар, то в холод. Что греха таить, он понял, что русский парень оказался

крепким для него орешком и не по зубам. Желание немедленного реванша за происшедшее унижение стало для

него неотвязчивой идеей. Получив взбучку от своего конкурента, Юргенд понимал, что одному ему с ним не

справиться. Через спутниковую связь по телефону он начал связываться со своими друзьями, сообщая вкратце о

своем конфузе и обращаясь к ним за физической поддержкой.

Его друзья отнеслись к просьбе с пониманием и в количестве девяти человек приехали к нему на двух

автомобилях помогать «восстанавливать справедливость». Как Юргенд ни был зол на русского, все же он не

посчитал возможным всей компанией ломиться в квартиру Региты и там учинить избиение русского, понимая, что

учиненный в квартире погром окончательно оттолкнет от него Региту, которую он продолжал по-прежнему

любить.

Затянувшееся ожидание появления жертвы на улице толкнуло его друзей на коллективную пьянку. Парни все

были из обеспеченных семей, расходуя деньги на разные увеселения, они не думали, где завтра будут их брать

на аналогичные мероприятия. Предложение Юргенда принять участие в избиении русского парня вносило какое-

то разнообразие в проведении свободного времени. От него веяло какой-то новизной. Весело гогоча, они пили

пиво и вино. Находящийся в своей машине шофер и телохранитель Константина Алексей без особого труда

понял, для чего Юргенд собрал свое «войско», и предполагал финал такого мероприятия. Вдвоем со своим

господином они, возможно, и справились бы с этими оболтусами, но не исключено, что некоторые из них могли

быть вооружены, а поэтому конфликт мог быть для них трагичным, а рисковать жизнью своего господина он не

имел права. Алексей сходил к ближайшему телефону-автомату и позвонил в ресторан к Хаиму, сообщив ему о

сложившейся ситуации, спросил у него, какие меры он должен теперь предпринять.

— Ты правильно сделал, что позвонил мне. Сиди в своей машине и никуда не рыпайся. Чему будешь

очевидцем, не ввязывайся. Твоя хата с краю. Ты ничего не знаешь, — на этом Хаим неожиданно прервал с ним

разговор, положив трубку.

Сидя в своей машине, Алексей ломал голову над теми вопросами, на которые не получил ответа у Хаима.

Неожиданно для себя Алексей увидел внезапно появившийся грузовой «форд», который остановился метрах в