Без жалости

Однако все следует делать постепенно.

— Много товара? — спросил Берт.

— Достаточно, чтобы ты занимался делом довольно долго. — Генри махнул рукой в сторону коробок со льдом для пива. Места для пивных банок в них осталось слишком мало, но так и должно было быть. Берт отнес коробки в свою машину, довольно хладнокровно, не испытывая особого страха. Он относился к этому как к обычному делу. Может быть, подумал Генри, он сделает Берта своим главным помощником. Парень был преданным, относился к нему с уважением, был крут, когда требовались решительные действия, и на него можно было положиться в большей степени, чем на Билли и Рика. К тому же они с Генри были братья по цвету кожи. Как это забавно, промелькнуло в мозгу у Генри, на первоначальном этапе Билли и Рик были необходимы, потому что самыми крупными торговцами героином являлись белые, и Генри был вынужден взять этих двоих как доказательство своей надежности. А теперь судьба сама решила эту проблему. Теперь белые парни сами приходили к нему.

— И возьмите с собой Ксанту.

— Босс, мы будем там слишком заняты, — возразил Берт.

— Оставьте ее на корабле, когда закончите работу. — Может быть, лучше всего избавляться от девушек постепенно.

Терпение является редким человеческим качеством. Келли до некоторой степени овладел им, но только в силу необходимости. По натуре он был человеком действий. Келли закрепил ствол винтовки в тисках, нарушив полированную поверхность еще до того, как приступил к основной части работы. Установив сверлильный станок на высокую скорость вращения и повернув колесико управления, он начал сверлить через равные расстояния серию отверстий в конечной части ствола — шести дюймах от дула. Через час к винтовочному стволу был прикреплен глушитель, напоминающий узкую вытянутую консервную банку, и установлен оптический прицел. После пристрелки Келли убедился, что модифицированная винтовка ничуть не утратила своей точности при стрельбе.

— Трудное дело, папа?

— Я потратил на него одиннадцать месяцев, Джек, — признался лейтенант Райан за ужином. На этот раз к удовольствию жены он сидел за столом со всей семьей.

— Ты имеешь в виду то ужасное убийство? — спросила она.

— Давай не будем говорить об этом за столом, — произнес Райан, ответив тем самым на ее вопрос. Он старался оставлять свои расследования за порогом дома. — Райан посмотрел на сына и заговорил о его недавнем решении.

— Значит, морская пехота?

— Понимаешь, папа, корпус заплатит за два последних года моей учебы в колледже. — Как это похоже на сына, такая забота о семье, о сестре, все еще школьнице, которая сейчас в летнем лагере. К тому же Джек, как и его отец, стремился удовлетворить свою страсть к приключениям, прежде чем остепениться для спокойной семейной жизни, уготованной ему судьбой.

— Мой сын — морской пехотинец, — добродушно проворчал Райан, но в глубине души ощутил беспокойство. Война во Вьетнаме еще не кончилась, и, подобно большинству отцов своего поколения, он так и не мог понять, почему, черт побери, ему пришлось рисковать жизнью, воюя с немцами, лишь для того, чтобы его сын воевал с людьми, о которых он даже не слышал, когда ему было столько же лет, сколько сейчас сыну.

— Что падает с неба, папа? — спросил Джек с усмешкой студента колледжа, повторяя любимое выражение морских пехотинцев.

Разговор беспокоил и Кэтрин Берк Райан, помнившую, как она провожала Эммета на войну, как молилась в церкви святой Елизаветы 6 июня 1944 года и много дней после, несмотря на регулярно присылаемые им письма и уверения. Она помнила ожидание. Она знала, что такой разговор тревожит и Эммета, хотя и по несколько иной причине.

Что падает с неба? Неприятности, едва не сказал своему сыну лейтенант, хотя воздушно-десантные войска принадлежали к элите армии. Но как объяснить это молодому парню?

Келли. Мы пытались звонить ему. Мы попросили береговую охрану заглянуть на остров, где он живет. Его яхты не было у причала, ее не было нигде. Так где же он? Если та пожилая дама говорила правду, он вернулся. Что, если он куда-то уезжал? Но ведь теперь он вернулся. Убийства прекратились сразу после инцидента с Грейсоном и Фармером. И с этой девушкой Браун. В порту помнили, что примерно в это время они видели яхту, но он отплыл ночью — той самой ночью — и бесследно исчез. Здесь есть какая-то связь. Где находилась яхта все это время? Где она сейчас? Что падает с неба? Неприятности. Именно это случалось раньше. Они просто падали с неба, неожиданно и безо всякой очевидной причины. Начали падать и потом кончили.

Его жена и сын снова заметили его озабоченность. Райан пережевывал пищу, устремив глаза в бесконечность, не в силах оторваться от того, что непрерывно крутилось у него в мозгу снова и снова. Келли вообще-то мало отличается от того, кем я сам был когда-то, подумал Райан. Один-ноль-один, Беснующиеся Орлы 101-й воздушно-десантной дивизии, все еще разгуливающие в своих мешковатых брюках. Эммет начал военную службу зеленым рядовым и в конце войны был произведен в лейтенанты — которым оставался до сих пор — прямо на поле боя. Он вспоминал свою гордость от того, что ощущал себя особенным, необычным, вспоминал чувство непобедимости, странно соседствующее с боязнью прыжка с парашютом, ощущение от появления первым на вражеской территории, в темноте, всего лишь с пехотным оружием. Самые смелые парни, которым поручали самые трудные операции. Таким было его предназначение. Когда-то он тоже был одним из этих крутых парней. Но никто не убивал его подругу… что бы случилось, если бы в 1946 году, скажем, кто-то сделал бы нечто ужасное с Кэтрин?

Ничего хорошего.

Келли спас Дорис Браун. Спас и передал ее людям, которым доверял. Одного из этих людей он видел вчера вечером. Теперь он знает, что Дорис мертва. Он спас Памелу Мэдден, ее убили, он сам попал в больницу, и через несколько недель после того как его выписали, кто-то начал убивать людей с удивительным профессионализмом, словно был экспертом по смерти. Несколько недель понадобилось, чтобы вернуть себе физическую форму. Затем вдруг убийства прекратились, и Келли куда-то исчез.

Что, если он просто уезжал?

А теперь вернулся.

Что-то произойдет.

Райан не мог обратиться в суд с тем, чем он располагал. У них было единственное вещественное доказательство — отпечаток кроссовки, относящейся к одной из самых распространенных марок, разумеется, их каждый день продают сотнями. И больше ничего. Правда, у них есть мотивация. Но сколько убийств происходит каждый год, и сколько из них успешно расследуется? Тем не менее, возможность существует. Сможет ли убийца объяснить суду присяжных, где он находился в те или иные моменты? Но этого не сможет сделать никто. Как, подумал лейтенант, убедить в этом судью — нет, некоторые судьи согласятся с его доводами, но с ними не согласится ни один суд присяжных, особенно после того как самый зеленый выпускник юридического колледжа объяснит им кое-что.

Расследование закончено, подумал Райан. Он знает имя убийцы. Но у него нет никаких доказательств — ничего, кроме предчувствия чего-то грядущего.

— Как ты думаешь, кто это? — спросил Майк.

— Похоже, какой-то рыбак, — отозвался Берт, сидевший за штурвалом. Он миновал белую яхту на большом расстоянии. Скоро наступит закат. Они едва не опоздали к тому моменту, когда еще можно пробраться через корабельное кладбище, заросшее водорослями, к своей лаборатории, потому что в темноте все выглядит совсем по-другому. Берт посмотрел на белую яхту. Парень с удочкой помахал ему рукой, и он, поворачивая на бакборд — налево, подумал Берт, — ответил ему тем же. Им предстояла длинная ночь. Ксанта вряд ли чем поможет. Может быть, приготовит поесть, когда они сделают перерыв. Жаль, вообще-то. Неплохая девушка, только очень уж тупая, безвозвратно потерянная из-за наркотиков. Пожалуй, они так и сделают, дадут ей почувствовать вкус настоящего высококачественного наркотика, прежде чем завернут ее в сети и привяжут к ногам бетонные блоки. Блоки и сеть лежали в катере на самом видном месте, а она даже не догадывалась, для чего они. Ну и что, в конце концов, это не его дело.