Адская машина

— Завьялова Зинаида Федоровна, тридцать один год. Пронина Анна Александровна, двадцать три года. Юдина Елена Иванова, тридцать шесть годков... Я бы на месте Стерна, — с похотливой усмешкой предположил он, — окучивал самую молоденькую, то есть Пронину. Совместил бы, так сказать, приятное с полезным. Наши действия?

— Когда ближайший рейс до Москвы? — спросил Колчин.

— Утром, в семь сорок пять.

— Тогда действия такие. Сейчас ложимся спать, здесь, в управлении. А утром проводишь меня на самолет.

Миратов поднялся, подошел к шкафу, достал два комплекта постельного белья. Колчин — гость, значит, ему спать на мягком кожаном диване. А Миратову сейчас и раскладушка — пуховая перина.

Глава тринадцатая

Москва, Сокольники. 27 июля

Утром Стерн лежал в кровати и притворялся спящим. Он дожидался, когда Елена наденет костюмчик, вставит в глаза контактные линзы и убежит на работу страховать чужое имущество. От одной только мысли, что нужно подняться и сказать Елене на прощание пару нежных слов, Стерна тошнило. Наконец щелкнул замок, Стен поднялся, обнаружив ключи на шестигранном дубовом столике в прихожей.

Он вышел из квартиры в десятом часу утра, заперев дверь на оба замка, по лестнице спустился вниз. Прошел вдоль дома, свернул в арку и поежился от ударившего в лицо холодного ветра. Из парка тянуло прохладой, нависшие над городом низкие тучи обещали скорый дождь. Да, здесь явно не Дагестан. Среди прохожих, одетых в плащи и ветровки, Стерн, в светлых легких брюках и полосатой футболке, выглядел белой вороной. Сандалеты, уже стоптанные на сторону, смотрелись просто жалко.

Стерн дошагал до ближайшего магазина мужской одежды.

Для начала купил недорогие часы с кожаным ремешком. Поднялся на второй этаж, побродив между прилавков, остановил выбор на темных брюках, сером пиджаке, черной рубашке и полуботинках, недорогих, но приличных на вид. Бросив старую одежду в примерочной кабинке, расплатился, пересчитал оставшиеся деньги. Он вышел из магазина и купил свежую газету.

Через полчаса Стерн вынырнул из метро и затерялся в лабиринте арбатских переулков. Интернет-кафе, где вечерами молодые люди собирались выпить пива, поиграть в компьютерные игры и склеить девчонок, в этот ранний час пустовало. По правую сторону находилась барная стойка и высокие одноногие табуреты, у противоположной стены стояли столы с компьютерами и несколько игровых автоматов.

Стерн вошел в зал, вежливо поздоровался с менеджером — парнем, коротавшим время за чтением «Плейбоя».

— Мне надо срочно отправить электронную почту, — сказал Стерн. — Но, к сожалению, оставил записную книжку дома. Там мой пароль и имя пользователя. Можно обойтись без пароля?

— Нет проблем, — ответил парень.

Он сел за компьютер, подключился к Интернету. Затем уступил место Стерну. Парень деликатно отвернулся, когда посетитель стал набивать адрес электронной почты получателя и текст сообщения. Послание было предельно лаконичным: «Встреча сегодня. Место старое». Вместо подписи несколько цифр и латинских букв.

Стерн расплатился и вышел на улицу. Дул холодный ветер, накрапывал дождь. Попетляв по переулкам, Стерн поймал машину и назвал адрес. Водитель недовольно покачал головой: ехать далеко, на самую окраину. Стерн, не поскупившись, заплатил вперед.

Устроившись на заднем сиденье, он раскрыл газету.

Москва, Люблино. 27 июля

Стерн велел водителю остановиться возле продуктового магазина «Ветеран», вышел, долго блуждал между серыми кирпичными пятиэтажками, пока не решился спросить дорогу у попавшийся навстречу старухи.

Через десять минут он остановился перед распахнутыми настежь воротами, над которыми висела покосившаяся набок вывеска: «Пункт приема вторичного сырья». Грязи во дворе — как на городской свалке.

Слева какие-то приземистые одноэтажные постройки с темными запыленными окнами. Справа по всему периметру бетонного забора высились груды пластмассовых ящиков, почерневшие доски, пустые бочки, сетки, набитые истлевшими газетами. Стерн вошел в ворота и направился в дальний конец двора. Стараясь не ступать в глубокие лужи, он благополучно добрался до крыльца, потянул на себя обшарпанную деревянную дверь.

В квадратной комнате за прилавком, уставившись в допотопный черно-белый телевизор и положив ноги на ржавые напольные весы, сидел молодой кавказец в синем рабочем халате. На стене за его спиной висела табличка «Прием стеклопосуды». При появлении гостя приемщик молча посмотрел на Стерна, видимо ожидая каких-то объяснений.

— Мне нужен Тимур Ангуладзе. — Стерн оперся ладонями на прилавок.

— А ты кто такой? — угрюмо спросил кавказец.

— Я от Зураба. За посылкой.

Человек выключил телик, проворно поднялся со стула. Улыбнувшись, поманил Стерна рукой.

— Пойдемте со мной, пожалуйста. Вот сюда.

Стерн прошел за прилавок, следуя за приемщиком, миновал коридор. Стал спускаться по вытертым каменным ступеням вниз. Здесь было так темно, что Стерн шел медленно, держась за перила, боясь оступиться. Оказавшись в подвале, миновали крошечную подсобку, прошли в комнату со стенами из силикатного кирпича.

— Подождите минутку. — Приемщик убежал звать хозяина.

Сунув в рот сигарету, Стерн прикурил и стал разглядывать помещение. С потолка, украшенного разводами протечек и ржавыми пятнами, свешивалась пыльная лампочка. Посредине комнаты кособокий стол с исцарапанной столешницей. Вдоль стен громоздились ящики с пустыми бутылками, тюки с какими-то тряпками, стянутые веревками пачки старых газет. Пахло крысиным дерьмом, гнилью и могильной сыростью.

Стерн успел неторопливо выкурить сигарету, когда наконец появился Ангуладзе. Хозяин пункта вторсырья, степенный седовласый грузин лет пятидесяти, был одет так, словно собрался на большое торжество. Дорогой темный костюм, светлая сорочка, галстук, на запястье часы на золотом браслете.

Не протягивая Стерну руки, грузин остановился возле двери, оглядел гостя с головы до ног. Его глаза оставались подозрительными, недоверчивыми.

— Я от Зураба, — повторил Стерн.

Ангуладзе глянул на приемщика, перевел взгляд на Стерна.

— Зураб должен был мне кое-то передать. На словах.

Стерн шагнул к хозяину, приблизив губы к его уху, пошептал несколько слов и цифр — пароль, без которого Ангуладзе не принимал гостей. Лед недоверия растаял.

— Хорошо.

Хозяин улыбнулся, протянул руку и крепко тряхнул ладонь Стерна.

— Тогда приступим. Руслан, принеси!

Приемщик кивнул головой, шмыгнул в дверь.

— Я не достал карабины СКС, которые просил Зураб, — сказал Ангуладзе. — Но есть кое-что не хуже, чем СКС. Ты будешь доволен.

Через пять минут явился приемщик Руслан с большой спортивной сумкой в руке. Поставив ее на стол и расстегнув «молнию», стал выкладывать товар на столешницу. Четыре ТТ, два браунинга «Эйч Пи» девятого калибра, два пистолета чешского производства «ЧЗ-85». К каждому пистолету по три уже снаряженных обоймы и две фабричных коробочки с патронами. Два десятизарядных карабина «Сайга» первой модели с нарезным стволом под патрон калибра семь шестьдесят два.

— Один к одному автомат Калашникова. — Ангуладзе провел пальцами по ствольной коробке карабина, выполненной из натурального дерева. — Только нельзя стрелять очередями. Прицельная дальность без оптики — триста метров.

— Мне знакома эта модель, — сказал Стерн.

— Это я распорядился спилить и заполировать приклады, — сказал Ангуладзе. — Теперь карабины не такие длинные и свободно умещаются в спортивной сумке.

Он поднял карабин, направив ствол в стену: правая рука легла на ложе, указательный палец на спусковой крючок. Левая ладонь снизу поддерживала ствольную коробку. Ангуладзе положил карабин на стол, стал вертеть в руках браунинг.

— Родной, бельгийский, — сказал хозяин. — Доставили контрабандой. Калибр девять миллиметров, в магазине тринадцать маслят. Стреляет самовзводом. А это «ЧЗ-85». Ну, тут и говорить нечего. Легендарная модель. Девятый калибр. Удобно стрелять с левой руки, потому что флажки предохранителя с обеих сторон. Магазин на пятнадцать патронов...